В русском отделе по 89-му классу было только три предмета: народные типы и костюмы различных краев России, образцы русской каллиграфии и собрание геометрических задач.

Знаток свеклосахарной и табачной промышленности Е. Г. Грумм-Гржимайло писал, что выставка «изображала в наглядных, осязательных формах промышленную деятельность по всем отраслям человеческих знаний настоящего и отчасти давно прошедшего времени... Особенно же замечательна была она по обдуманному, оригинальному своему устройству».

Выставка давала возможность обозревать различные ступени культуры, на которых стояли отдельные народы. Так, например, рядом с луком и стрелой первобытного человека видели нарезную пушку и игольчатое ружье. Рядом с грубыми письменными знаками малоизвестных племен, нацарапанными па древесной коре или пальмовых листьях, — телеграфные аппараты, счетные машины и гигантские книгопечатные станки.

Корреспонденцию о выставке писатель П. Д. Боборыкин начал так: «Может быть, прочтя нашу статью о Марсовом попе, у многих поостынет охота посетить Парижскую выставку. Том хуже: кто не был — много потерял; но кто собрался с туманными, беспредельными желаниями чего-то сверхъестественного, тому, конечно, лучше остаться дома! Человечество привыкает ко всяким чудесам, и удивить его трудно; но в идею выставок оно возверовало вплотную».

Что публика уносила с собой с выставки? «Тяжесть в ногах, боль в пояснице, — иронизирует писатель, — несколько заметок в голове, винегрет из имен, цветов, машин, галерей, лиц, в сердце раздражение, очень много скуки и крупицу довольства».

«А все-таки колосс, покрывающий собой старый и новый свет, — индустрия — неустанно движется и всюду водружает свое знамя!» — торжествует автор.

«Центром внимания была Галерея машин. Посреди нее на высоте 4,4 м тянулась четырехметровая платформа с железными перилами длиной более 1200 м. На нее опирались валы движущихся машин, расположенных по обеим сторонам внизу. Пар подавался снаружи — из парка или с берега Сены, где стояли огромные котлы.

Боборыкин писал: «Откуда бы вы ни вошли внутрь дворца, Галерея машин всегда производит впечатление. Поднимитесь по лестнице на платформу, идущую вокруг этой галереи, вам сверху видна будет не только общая физиономия огромного применения механических производств, но и самая работа машин. С 12 часов начинался стук и гул колес, винтов, поршней. Весь колоссальный пояс, составленный из паровых двигателей, колышется, как одно живое тело, приводимое в движение подземными силами... В Галерее машин вы действительно чувствуете, что тут не магазинная реклама и не лавка галантерейных вещей, а громадный технический музеум, который сразу обдает вас воздухом крупной индустрии, движущейся вперед гигантскими шагами».

Поднявшись на платформу, посетители видели множество вращающихся колес, движущихся поршней. Инженер-технолог из Тифлиса Н. Ситовский передает свои впечатления: «Все это сливается в какой-то особый неопределенный гул, дивно настраивающий ваши мысли: он как музыка возбуждает в вас энергию, вам хочется принять участие в этой работе; смотря на рабочих, управляющих этими громадными машинами, вы сознаете торжество человеческого разума, покорившего своей властью могучие силы природы».

Здесь можно было видеть многие производственные процессы в действии: отливку типографского шрифта, печатание книг, механическое шитье обуви и перчаток, хлебопечение, ткацкое производство, изготовление булавок, плетение корзин и кружев.

Тяжелая промышленность впечатляла новыми достижениями. Очередная стальная болванка Крупна в 38,4 т предназначалась для выделки из нее вала пароходной машины и с одного конца была откована на 8 граней. Однако на смену стальным отливкам из тигельной стали пришли изделия из металла новых процессов массового получения литой стали.

Англия вновь демонстрировала продукцию Г. Бессемера. Рельсы из бессемеровской стали прислали многие страны. В 1866 г. ими было уже уложено 120 верст пути в Англии, и по отзывам, незаметно никаких признаков износа, несмотря на крутые подъемы и довольно значительное движение. Боткинский завод представил на выставку круглое и четырехгранное бессемеровское железо, круглую и полосовую бессемеровскую сталь.

Французский металлург Пьер Мартен выставил изделия из металла, полученного по его способу (изобретен в 1864 г.): стальные листы, бандажи для паровозов, ружейные стволы, лафеты и фасонные отливки значительных размеров. Уже первая сталь, полученная в мартеновской печи, отличалась хорошим качеством и была удостоена награды на этой выставке.

Революция в способах выплавки стали, значение которой для общего прогресса вполне оценилось много позже, завершилась открытием русского металлурга Д. К. Чернова. Свои работы на Обуховском заводе инженер-металлург начал в 1866 г., где установил критические точки превращений железа. Командированный на выставку в Париж, Чернов искал точный прибор для определения высоких температур металла, необходимый ему для исследования фазовых превращений при нагреве. Работу он закончил в 1868 г. публикацией научной статьи, переведенной затем на английский и французский языки. Чернов открыл фазовые превращения в стали при ее нагреве, установив критические точки, при которых в металле происходят полиморфные превращения, определяющие структуру и свойства сплава. Это открытие и последующие работы Чернова заложили основы современного металловедения и термообработки. Чернов совершил переворот в металлургии стали, превратив ее из ремесла в точную науку. Выдающийся металлург приобрел в Париже оборудование для исследовательской работы над сталью в цехе и принял участие в трех последующих Всемирных выставках в этом городе.

Оружие на выставках по-прежнему экспонировалось широко. Крупп выставил пушку, которую в рекламе именовал «монстром, какого еще не видел свет». Ее ствол весил 50 т, лафет — 40 т. На выставке Крушу за нее присудили «Гран-при», а император Наполеон III пожаловал ему офицерский знак ордена Почетного легиона (через три года крупповские пушки будут обстреливать Париж).

Продукция русских сталелитейных заводов — Обуховского, Пермского и Златоустовского — по своему качеству не уступала крупповокой. «Странно, что обуховская сталь введена в разряд бронзовых (только. — Н. М.) медалей», — недоумевал профессор Казанского университета М. Я. Киттары. Бронзовой медалью отметили стальные орудия, валки и инструментальную сталь этого завода. Именно здесь в 1867 г. отлили первую 9-дюймовую пушку системы профессора Михайловской артиллерийской академии Н. В. Маиевского, которую в том же году ввели на вооружение русской армии. В этом же году завод Круппа испытал нарезные казнозарядные береговые орудия системы Маиевского. Ствол 9-дюймового орудия, весивший 14 740 кг, состоял из стальной трубы с двумя рядами колец, а его канал имел 32 нареза глубиной 2,8 мм. Это орудие приняли на вооружение прусской армии. Маиевскому за работу в области артиллерии дважды (1859 и 1866) присуждалась Михайловская премия.

Большим вниманием пользовалась плита Камского броневого завода, изготовленная по способу русского изобретателя-металлурга В. С. Пятова, — она имела почетный отзыв. Плита толщиной 114 мм была испытана стрельбой из 60-фунтовой пушки стальными и чугунными ядрами на расстоянии 100 м. Плита была получена на листокатальном стане, сооруженном в 1856 г. Пятовым. На этом стане впервые в мире применили наиболее совершенный способ производства стальных плит большой толщины. Листовой стан Пятова явился предшественником гигантских блюмингов и слябингов, занимающих важнейшее место в современном металлургическом производстве.

Удачно дебютировали на выставке 1867 г. ижевские оружейники. Ижевский казенный оружейный и железоделательный завод представил две строевые винтовки, которые удивили всех, понимающих дело. Лучшими из всех по отделке признали винтовки ижевские, почти наравне с ними — тульские. Оба завода за винтовки получили серебряные медали, Сестрорецкий — бронзовую.