— Пайпер, это как Особняк Ночи, — сказала Аннабет. — Нам стоит закрыть глаза.

— Нет! — возразила Пайпер. — Держи их открытыми. Смысла прятаться уже нет.

Голос гиганта прозвучал где-то перед ними.

— Потеряны навсегда. Поглощены тьмой.

Аннабет замерла на месте, заставив Пайпер остановиться.

— И почему мы просто побежали сюда? — потребовала она ответа. — Теперь мы потерялись. И сделали то, чего он от нас хотел! Надо было потянуть время, разговорить врага, придумать план. Это всегда срабатывает!

— Аннабет, я никогда не пренебрегаю твоими советами, — Пайпер старалась говорить успокаивающим голосом. — Но в этот раз мне приходится. Логикой это место не победишь. Придумать способ справиться с эмоциями ты не сможешь.

Смех гиганта, словно взрывающаяся бомба, эхом прокатился по пещере.

— Отчаяние, Аннабет Чейз! Я Мимас, рождённый, чтобы свергнуть Гефеста. Я разрушаю планы, вывожу из строя хорошо смазанные приборы. Ничто не работает как надо в моём присутствии. Карты читаются неправильно. Устройства ломаются. Данные пропадают. Самые прекрасные умы превращаются в кашу!

— Я-я сталкивалась и с худшим! — прокричала Аннабет.

— О, понятно! — голос гиганта прозвучал намного ближе. — И ты не боишься?

— Никогда!

— Естественно, мы боимся, — поправила ее Пайпер. — Мы в ужасе!

Воздух заколебался. Пайпер оттолкнула Аннабет в сторону как раз вовремя.

БАБАХ!

Внезапно они снова оказались в круглой комнате; ранее тусклый свет теперь почти ослеплял. Гигант стоял рядом, пытаясь выдернуть застрявший ​​в полу молот. Пайпер бросилась на него и воткнула ему лезвие в бедро.

— А-А-А! — Мимас отпустил молот и согнулся в три погибели.

Пайпер и Аннабет спрятались за скованной статуей Ареса, чье металлическое сердцебиение все еще пульсировало со звуком: тук, тук, тук.

Гигант Мимас повернулся к ним. Рана на его ноге уже затягивалась.

— Вам меня не победить, — прорычал он. — В последней войне одолеть меня смогли лишь два бога. Я был рожден противостоять Гефесту, и я бы его и прикончил, не вмешайся еще и Арес! Надо было вам оставаться парализованными от страха. Смерть пришла бы быстрее.

Несколько дней назад, после столкновения с Хионой на борту Арго II, Пайпер начала говорить, не думая, следуя своему сердцу независимо от того, что подсказывал ей мозг. Теперь она сделала то же самое: встала перед статуей и встретилась с гигантом лицом к лицу, хотя рациональная часть ее кричала: «БЕГИ, ИДИОТКА!».

— Этот храм... — начала она. — Спартанцы сковали Ареса не для того, чтобы его дух остался в городе.

— Ты так думаешь? — глаза гиганта заблестели в предвкушении. Он обхватил свою кувалду и поднял ее с пола.

— Это храм моих братьев, Деймоса и Фобоса, — голос Пайпер дрожал, но она и не пыталась это скрыть. — Спартанцы приходили сюда, чтобы подготовиться к битве, встретиться со своими страхами. Арес был скован для того, чтобы напомнить им о последствиях войны. Его силы — духи сражения, макхаи, — не должны быть освобождены, если только ты не осознаешь целиком и полностью, насколько они ужасны... если только ты не испытываешь страх.

Мимас рассмеялся:

— Дитя богини любви читает мне лекцию о войне. Да что ты знаешь о макхаи?

— Достаточно, — Пайпер кинулась на гиганта, чем вывела того из боевой стойки. При виде зубчатого лезвия глаза Мимаса расширились от ужаса, и он отступил назад, больно ударившись головой об стену. Кинжал прошел мимо, проехавшись по камням. С потолка посыпался песок.

— Пайпер, тут небезопасно! — предупредила Аннабет. — Если мы сейчас же не уйдём...

— Даже не думай о побеге! — Пайпер подбежала к веревке, свисавшей с потолка. Она подпрыгнула настолько высоко, насколько смогла, и отрезала ее.

— Пайпер, ты совсем спятила?

«Вполне возможно», — подумала дочь Афродиты. Однако она знала, что это был их единственный шанс выжить. Нужно было идти против логики, потакать эмоциям, не давать гиганту оправиться.

— Это было больно! — Мимас потер голову. — Надеюсь, вы понимаете, что не можете убить меня без помощи бога, а Ареса тут нет! И при следующей встрече с этим буйным идиотом я раздавлю его как комара. Мне вообще не пришлось бы с ним сражаться, выполни тот трусливый глупец, Дамасен

[116]

Аннабет испустила гортанный вскрик.

— Не смей оскорблять Дамасена!

Она кинулась на Мимаса, который едва смог парировать ее костяной меч рукояткой своего молота.

Он попытался схватить Аннабет, но тут в битву вступила Пайпер и резанула его своим клинком по левой стороне лица.

— А-А-А! — Мимас пошатнулся.

Отрубленные дреды полетели вниз вместе с какой-то штуковиной — огромное мясистое нечто, которое теперь лежало в луже золотого ихора.

— Мое ухо! — взвыл Мимас. Не теряя времени, Пайпер схватила Аннабет за руку, и вдвоем они спрятались во втором проходе.

— Я разнесу эту пещеру! — громыхал гигант. — Мать-Земля меня спасет, а вас раздавит!

Пол сотрясся. Вокруг эхом пронесся звук ломающегося камня.

— Пайпер, остановись на секунду, — взмолилась Аннабет. — Как... как ты со всем этим справляешься? Страх, боль...

— Не пытайся его контролировать. В этом-то и фокус этого храма. Ты должна принять страх, адаптироваться к нему, оседлать его, словно волны море.

— Откуда ты это знаешь?

— Не знаю. Просто чувствую.

Где-то рядом с ними разрушилась стена с таким звуком, будто по ней дала залп артиллерия.

— Не нравится мне все это, — сказала Аннабет. — Мы тут погибнем!

Пайпер схватила Аннабет и притянула ее к себе так, чтобы их лбы соприкоснулись. Кончиками пальцев она чувствовала ее бешеный пульс.

— Страх нельзя обосновать логически. Как и ненависть. Это как любовь. Практически одинаковые эмоции. Именно поэтому Арес и Афродита так нравятся друг другу. Их сыновья-близнецы — Страх и Ужас — стали порождениями как войны, так и любви.

— Но я не... бессмыслица какая-то.

— Верно, — согласилась Пайпер. — Перестань об этом думать. Просто почувствуй.

— Ненавижу это делать.

— Знаю. Чувства не запланируешь. Как с Перси и вашим будущим — нельзя контролировать все непредвиденные обстоятельства. Ты должна с ними смириться. Позволь этому напугать тебя. Верь, что все так или иначе будет хорошо.

Аннабет покачала головой.

— Не знаю... смогу ли я.

— Тогда пока сконцентрируйся на мести за Дамасена... и за Боба, — на мгновение воцарилась тишина.

— Нет проблем.

— Здорово, потому что мне очень нужна твоя помощь. Мы побежим туда вместе.

— А потом?

— Понятия не имею.

— Боги, ненавижу твои планы.

Пайпер рассмеялась, что удивило даже ее саму. Страх и любовь на самом деле были связаны. В этот момент она цеплялась за любовь, которую питала к своей подруге.

— Идем!

Они бежали, куда глаза глядят, и вскоре снова оказались в храме, прямо позади Мимаса. Обе ударили его по ногам и повалили гиганта на колени.

Тот взвыл. С потолка посыпались новые куски камня.

— Жалкие смертные! — Мимас старался подняться на ноги. — Никаким вашим планам меня не одолеть!

— Вот и хорошо, — сказала Пайпер. — Потому что у меня плана нет.

Она побежала к статуе Ареса.

— Аннабет, развлеки там нашего друга!

— Ох, я о нем позабочусь!

— Г-Р-Р!

Пайпер вперилась взглядом в жестокое бронзовое лицо бога войны. Статуя издавала низкий металлический пульс.

«Духи сражения, — подумала она. — Они внутри, ждут, когда их освободят».

Но она не могла их отпустить — по крайней мере, пока не проявит себя.

Очередной толчок заставил комнату покачнуться, и еще больше трещин поползло по стенам. Пайпер прошлась взглядом по каменной резьбе над дверным проемом: сверху на нее глядели два хмурых лица Страха и Ужаса.