Создавалось впечатление, что «лампа» помогала Лауницу и Вере покинуть дом, среда перестала быть вязкой.

Лауниц понял, что они преодолели барьер и ушли с чертовой фермы, когда с рук пропала метка отстающего времени – зеленоватый ореол.

Когда Лауниц и Вера вышли с фермы с трофеем, их никто не ждал. Если не считать Марека Возняка, прислонившегося к забору возле упавших ворот. Лицо спокойное, улыбается, немного даже застенчиво, хотя заметно, что притворяется.

– Не помешал, голубки? О, сдается мне, наша Вера уже не надеется найти своего муженька.

Вместо ответа Лауниц направил пистолет ему в лоб. Возняк невозмутимо подошел поближе и приставил бесцветный глаз к дулу.

– А что так недружелюбно, мы же одна команда.

– Разная. Ты уже не член нашей. Ты погиб в супермаркете. Напиши себе это на могиле и возвращайся туда, откуда пришел. Для начала два шага назад.

– Вы меня бросили там. Это не значит, что я погиб. Так что извините, ребятки, но я снова в доле. «Смерть-лампа», насколько я вижу по раздувшемуся рюкзаку, с вами. Или что, жадность заела? «Царю» нашему приснопамятному это бы не понравилось.

Лауниц, оставив Школяра в поле зрения, чуть повернул голову к Вере:

– Это один из фокусов мусорщика. Мы, наверное, еще не прошли темпоральный барьер и вместе с этой нежитью находимся в посленастоящем. Она, наверное, попробует выйти вместе с нами в настоящее.

Вера пристально посмотрела на Возняка, тот послал воздушный поцелуй.

– Я так не думаю, – сказала она твердо. – Атомные часы показывают обратное смещение на три миллисекунды, мы вышли. А если бы нежить последовала бы за нами в настоящее, думаю, она бы выглядела не так, как Возняк.

«Восставший из ада» учтиво поклонился даме и шутливо шмыгнул носом.

– А как выглядела бы? Нетопыриные крылья, зеленые сопли до пола?

– Хотя бы как Стецко. Помнишь, зеленоватое свечение, красивый кокон, маячащий через полупрозрачные покровы – видимо, источник энергии. А этот тип – Возняк как Возняк. Ничего прозрачного, внутри – обычное дерьмо.

– А в твоем дружке будто необычное, – делано оскорбился «восставший из ада».

В его глазах все та же отстраненность, за ней ему не надо было ходить в царство мертвых.

– И как ты обнаружил нас, Школяр?

– Школяр, но не дурак же. По следу обнаружил. У меня тоже имеются и газоанализаторы, и сканеры биологических отпечатков. Ты, хоть и гениальный режиссер, но дышишь, чихаешь и мочишься. Даже слишком часто, меток много оставляешь. Извини, Лауниц, но это азы.

Возняк значительно замолчал. Уголок рта, заползший ему на левую щеку, обозначил его типичную улыбку, выражавшую превосходство. Да, похоже, парень действительно не призрак, не порождение мусорщика, но что-то явно не договаривает.

– Интересно, Возняк, ты появился в тот момент, когда мы нашли то, что нужно. Это что-то вроде американцев, открывающих второй фронт именно в тот момент, когда русские выходят в Европу. Ладно, двигай вперед; будешь у нас передовым дозором, не хочу иметь тебя за спиной.

Когда они проходили мимо водокачки, Возняк, находившийся впереди на расстоянии двадцати метров, предостерегающе поднял ладонь и поднес бинокль к глазам.

– Засек блики от оптики, – передал он по каналу близкосвязи. – Цель на тридцать градусов, ориентир силосная башня, скорее всего, снайпер.

– Вера, на землю, не маячить, – распорядился Лауниц и, укрывшись за водокачкой, стал просматривать местность через прицельный комплекс своего HK.

– Школяр, я тоже вижу на силосной башне кукушку. Дистанция полкилометра. Этого можно было ожидать. Думаю, нас поджидают конкуренты или те, кто готов прикарманить наши результаты. Тогда это могут быть и цэрэушники. А ты не сдал ли нас случаем?

– Кабы сдал, ты был бы уже верным трупом, херр Лауниц. И даже не гулял бы после смерти, как Стецко.

– Заткнитесь вы, – вмешалась Вера. – Не стреляют они, потому что пока не знают, с собой ли у нас хабар.

– Нам перекоцать их с такого расстояния нереально, – заметил Лауниц. – У них там наверняка машинки Barrett M105 калибра 12,7 мм с баллистическими анализаторами и оптоэлектронными прицелами. А идти под такими дулами неприятно. Физически и психически.

– Ух ты, как шпарит, познания в стрелковке словно у настоящего морпеха. И что предлагаешь, боец, окружить их и внезапно дефлорировать? – Возняк в своем репертуаре, сам психует и других заводит.

– Выведи в свой виртуок план местности к востоку от фермы. Почти все тут обозначено правильно: две «плеши комариные» – показана циркуляция, «жарка» – обозначена пульсация, «пух» этот чертов, как теперь выяснилось дисперсная структура, боится-таки ионизирующего излучения, но его источника у нас нет, так что надо обходить. Если потихоньку и незаметно проползем через бывшее свекольное поле – это ведь не болото, к тому ж удачно заросло бурьяном жестяным, только нос береги – зайдем этим типам во фланг. «Жарку» легко обогнем. До них будет метров триста, снимем их тогда из своих винтарей. Вера пока останется здесь.

– Загряжский никогда не пользовался «отмычками», – напомнила она.

– Вы, мадам, не «отмычка», а нормальная отвлекалочка – работа по степени опасности не хуже другой. Да и не жена вы мне. Так что будете исполнять, – неожиданно жестко, даже для себя, сказал Лауниц.

– Сволочь ты, Саша, – сказала она, и непонятно было, всерьез ли. – А я надеялась, что ты меня приведешь к Сергею.

– Эй, шепотки в строю. Мы с Возняком двинулись, а вы, Загряжская, имитируйте активность нескольких человек. «Смерть-лампа» у вас останется.

Бурьян, как и все растущее тут, оказался не только жестким, но и острым, режущим; лицевая маска спасала от порезов, но хлестало пребольно. «Жарка» застукала ползущих посреди поля и едва не прикончила; карта все же ошиблась по времени и размаху ее пульсации. Лауницу показалось, что на него наезжает кислородный конвертер с вареной сталью – вроде того, что когда-то работал на заводе. Но задела она только краем – а бурьян в нескольких шагах засветился под воздействием высоких температур, как металлический лом в мартене.

Потом пришлось еще ошалевшему Возняку помогать проползти последние сто метров. Но во фланг тем типам зашли. Залегли за здоровенной рессорой от «Магируса» – остальная машина будто истаяла. Вот и те ребята двинулись со своих позиций в направлении того места, где Вера осталась.

Лауниц и Возняк сравнили вычисленные элементы движения целей. Курс – двести, скорость пять километров в час, дистанция – шестьсот метров. Кажется, один из тех в «жидкой броне». Значит, используем кумулятивный боезаряд с системой наведения на цель, – у пули желтая головка с крохотным глазком – жаль, нет игольчатого. Поправку на ветер по интуиции. Огонь.

Два выстрела. Один из тех упал и не шевелится. Другой, что в «жидкой броне», ранен или контужен, шатается, но пробирается на полусогнутых. Никто к раненым на помощь не торопится, чтоб не подставляться – похоже, и в самом деле спецура. Если бы винтовки бесшумные были… В той группе еще трое бойцов, не меньше; они звук выстрела засекли и направление запеленговали. Двинулись расходящимся веером, беря в клещи, но все-таки еще не видят.

– Школяр, отходим к котловану за автотрассой, – сказал Лауниц Возняку, чья голова едва просматривалась в ярко-бурой траве метрах в десяти. – Еще есть время, но у тех парней минута раздумья уже закончилась.

– Туда нельзя – «зеленка». На карте же обозначено.

– Я знаю, что говорю, Возняк. «Зеленка» – вещь интерактивная, отлично чувствует психическое состояние. Не будешь бздеть – она тебя не тронет. Или вообще не появится.

Возняк замотал головой, на этот раз не издевался. Он всерьез боялся.

– Я туда не пойду. Это ж верная смерть. Не знаю, какие бабосы тебе пообещали, но для меня расклад явно получится невыгодный.

– А разве ты не чувствуешь своей тощей задницей, что верная смерть – эти ребята со снайперскими винтовками, бьющими на два километра. С такими штуками не ходят за хабаром. С такими отправляются убивать, делать большие дырки в черепах, чтобы забрать чужой хабар. Или ты с ними заодно?