С нее хватит разговоров со мной, и меня это устраивает, потому что я даже не в силах что-либо соображать.

Теперь я только чувствую. Ласковую хватку ее влагалища, когда мой член двигается внутрь и наружу. Трение ее мягких грудей о мою грудь. Ее твердые, как алмазы, кончики с каждым выпадом напрягаются все больше. Ее сочные губы пожирают мои, как будто я самое вкусное, что она когда-либо пробовала на вкус.

Все эти ощущения уже начинают надо мной возобладать, и мое намерение не торопиться и трахать ее до тех пор, пока она не станет терять сознание, улетучивается. Мое тело стремится к освобождению, которое я так долго сдерживал.

Потому что я наконец-то внутри Алекс. Я наконец-то похоронен по самые яйца глубоко в ее сладости. Черт, наконец-то я дома. С моей парой.

И это уже чересчур. Я поддаюсь эйфорическому наслаждению, которое удерживалось в узде слишком долго. Оно уже поглощает меня.

— Кончи со мной, — умоляю я.

Не нарушая ритма, я протягиваю руку между нами и нахожу ее клитор. Я тру его, обводя его кругами, до тех пор, пока не начинаю ощущать, как она вокруг меня пульсирует. На этот раз, когда она снова кончает, я поглощаю ее вопль. У меня ушах ревет кровь, поскольку, готов поклясться, что из моего члена, заполняя резину, рвануло все мое семя, порожденное мною с момента моего рождения.

Всей своей массой я обрушиваюсь сверху нее, задыхающийся и полностью вымотанный.

— Дай мне десять минут, — бормочу я в ее пышные груди.