Не было и дня, когда бы я не пожалела, что так отвратительно поступила с ним. Но я и не предполагала… Я думала, что он давно перешагнул это, и у него всё наладилось.
Боже!
Я моргаю, когда на глазах выступают слёзы; меня тошнит.
— Оставь его в покое, потому что с него уже хватило тебя, — подавшись вперёд, негромко сказал Майло. — Ты сделала достаточно, чтобы испоганить ему жизнь.
Я поднялась рывком; голова закружилась, и желчь подкатила к горлу, но меня это не остановило.
Не стоило приходить сюда!
«Ах, Чарли…»
Оливер
Я ополоснул лицо холодной водой и уставился на своё отражение.
«Возьми себя в руки, Скотт. Она твой друг. До того как вы поцеловались на крыше твоего дома и всё усложнилось, она была твоим другом. Помни об этом».
Но не всё так просто, когда находиться так близко от неё и не сметь прикоснуться – самая настоящая пытка.
Я подошёл к двери и прижался к ней лбом.
Бум-бум-бум.
«Олли, Олли, плохи твои дела, ты и сам это знаешь».
Я вернулся в комнату с намерением не показывать Чарли, как действует на меня её присутствие, но её там не оказалось.
Чарли исчезла.
— Где Чарли, Майло?
Он указал на дверь, не глядя мне в глаза, и тогда я понял, что случилось.
— Что ты сказал ей?! — сорвался на крик я, ещё никогда так не желая врезать ему, как сейчас.
— Оливер, я не…
Дальше я не расслышал, потому что вылетел за дверь и мчался по коридору, надеясь, что успею догнать её.
Войти Чарли могла только через боковую дверь, потому что магазин был уже закрыт. Выскочив на улицу, я перегнулся через перила и выдохнул с облегчением — её машина всё ещё стояла внизу.
Бросившись вниз по металлической лестнице, я выкрикивал её имя.
— Чарли! — Я подбежал к машине, хлопнув по окну, и она опустила стекло, отвернувшись от меня.
Чарли плакала?
Я почувствовал своё сердце у себя в горле.
— Чарли, — тише позвал я, но она только мотнула головой и издала что-то похожее на задушенный всхлип. — Тебе нельзя за руль.
Я хотел любой ценой задержать её, потому что всё, о чём сказал Майло, было правдой. Я испытал надежду, когда она вернулась. Это опасное чувство: до тех пор, пока вы можете испытывать надежду, ваше сердце будет разбиваться вновь и вновь.
— Я и не собираюсь, — тихо отозвалась она, шмыгнув носом. — Сейчас вызову такси.
Я положил руки на крышу машины, опустив голову. Как мы дошли до всего этого?
Несмотря на всю необузданность и порой беспечность, в Чарли всегда присутствовала некая ранимость, которую я любил в ней.
В Чарли я любил всё. Может быть, я мазохист или просто глупец, но даже после того, как Чарли оставила меня с разбитым сердцем, она по-прежнему была лучшей женщиной для меня.
— Что бы не наговорил тебе Майло…
— Он не сказал ничего, кроме правды, — быстро перебила она, смахнув со щёк слёзы. — Я ужасный человек, Олли, и я очень плохо поступила с тобой.
Чарли взглянула на меня своими печальными заплаканными глазами, и словно чей-то невидимый кулак ударил меня под дых, вышибив весь воздух.
«Бейся, сердце, бейся».
— Я никогда не хотела сделать тебе больно, Олли,— так тихо, что я едва расслышал, прошептала Чарли. — Ты меня, должно быть, ненавидишь, и я принимаю это, потому что у тебя есть все основания, но знай: я никогда не хотела, чтобы получилось так.
Я не знал, что сказать. Просто в тот момент я понял одно: во мне не было ненависти к Чарли. Обида, злость и непонимание — но не ненависть. Когда любишь так сильно, как я любил Чарли, места для ненависти не остаётся.