Я подавила вздох, готовый сорваться с губ.
— Когда?
— В конце месяца.
Я не стала спрашивать, откуда ему это известно. Это было работой Рена, узнавать такие вещи, и он выполнял её безупречно. Если он говорил, у меня не было причин не верить ему.
До конца месяца оставалось меньше десяти дней.
Слишком скоро.
Хотя я ведь никогда не буду готова к этому. Я много раз думала, что может случиться нечто подобное, но, когда это случилось, оказалась не готова.
Почему сейчас?
Я поблагодарила Рена, и мы попрощались. После я позвонила Миллисент, своей ассистентке, и попросила заказать мне билет на утренний рейс до Лос-Анджелеса.
Я решила не брать с собой вещи, потому что планировала скоро вернуться в Гери. Всё, что мне может понадобиться, уместится в ручную кладь, а вещей в моей Лос-Анджелесской квартире хватает.
Мне надо было предупредить маму и Эмили. Я подумала, что сошлюсь на неотложную работу. Это будет убедительным.
Прежде чем спуститься вниз, я окинула взглядом комнату. Когда я вернусь сюда на следующей неделе, уже ничто не будет держать меня в Лос-Анджелесе.
Той ночью после звонка Рена я впервые за последние дни практически не думала об Олли. И ночью не спала я тоже не из-за него.
Я лежала, сжав подушку, будто она была моим спасением, и думала о том, как быстро всё меняется. А я просто не готова.
Я знаю, что ничего не могу изменить. Ни в отношении папы, ни в отношении Зака. Но, может быть, у меня всё ещё есть шанс с Олли?
Мне пришлось выехать рано утром, потому что до Индианаполиса было два часа пути. Я взяла машину отца — мама не была против. Прощаясь с ней, я подумала, что могла бы рассказать ей про Зака. Она бы поняла. Ну, мне хочется так думать. Но мне было страшно признаться кому-то, что сотворённая семь лет назад ошибка сделала меня своим заложником.
Конечно, я знаю, что мама не станет злорадствовать: «Я же тебе говорила», но она действительно была права тогда.
Жаль, я не поверила ей сразу.
Улицы города практически пустынны в это время, даже стоит небольшой туман, давая ощущение некоего волшебства.
Мысль заставляет меня улыбнуться.
Волшебный Гери. Может быть, это недалеко от истины. Со мной здесь происходили удивительные вещи. Я бы хотела однажды показать его Заку. И мне горько от того, что этого никогда не случится.
Когда я проезжаю мимо «Стройматериалов Скоттов», то вижу пикап Олли и его самого — он что-то загружает в кузов. Я не собираюсь останавливаться, миную перекресток, не сводя глаз с зеркала заднего вида. Если Олли и заметил меня, то ничем этого не выдал.
Так вот как теперь будет. Станем делать вид, что не замечаем друг друга. Если я вернусь в Гери навсегда, у нас могут возникнуть сложности.
Я резко жму на тормоз и переключаюсь на задний ход. Я нарушила правила, но, благо, поблизости никого нет.
Поравнявшись с магазином, я выхожу из машины и быстро перехожу дорогу, не давая себе возможности передумать.
Олли прекращает своё занятие, с заметным напряжением (и удивлением) глядя на меня.
— Почему ты уехал тогда из Лос-Анджелеса? — Мой голос полон упрёка, хотя я и не планировала этого. Всё происходит само собой. Но он не должен думать, что у него одного есть право на претензии.
— Если ты ещё помнишь, у тебя был парень, — бросает он, возвращаясь к работе. Берёт мешок с песком с тротуара и перекладывает в кузов грузовика. На Олли клетчатая рубашка, старые джинсы, а на руках рабочие перчатки.
Он до абсурда великолепен! И я влюблена в него. А ещё меня это бесит!
Его замечание заставляет меня фыркнуть.
— Спать со мной это тебе не помешало.
Он бросает на меня взгляд из-под нахмуренных бровей, но ничего не отвечает.
— Если бы ты хотел быть со мной, то не уехал бы, — продолжаю распаляться я. — Но, очевидно, этого желания в тебе не было, если ты даже не посчитал нужным попрощаться со мной!
— Я попрощался, — негромко возражает он.
— Да, чёртовой запиской!
— Прости, моя записка оказалась не так хороша, как твоё письмо?! — рявкает он, а я чуть на месте не подпрыгиваю.
Ладно, один-один.
— Ты была счастлива, — чуть тише, с неохотой произносит он. — Я видел, как ты сияла, когда рассказывала о своей новой жизни, а я смотрел на тебя и думал, что ни черта не знаю об этой новой Чарли. Кинозвезда и демобилизовавшийся военный — не очень подходящая пара, — безрадостно хмыкнул он.
Может быть, тогда и правда время было неудачное. Нет, Олли ошибается, я не была счастлива. Точнее, не по тем причинам, о которых он думает. И я правда была не свободна, пытаясь построить отношения с кем-то, кто не он. Но меня огорчает, что он так легко сдался.
Мы оба сдались.
— Это никогда не имело значения, — затрясла головой я. — Ты думаешь, мой статус менял что-то в моём отношении к тебе?
Меня это задевало и возмущало. Неужели вдобавок ко всему он принимал меня ещё и такой ограниченной?
— Нет, но что-то же изменило. — Он передёрнул плечами, прежде чем наклониться за следующим мешком.
Если я не хотела опоздать в аэропорт, то должна была сесть в машину и уехать. Почему сейчас, когда он не гонит меня, я вынуждена сама уйти?
— Торопишься?
Олли заметил, как я бросила взгляд на часы.
— В аэропорт еду, рейс через три часа.
Его лицо осталось бесстрастным, но мне показалось, я уловила нечто во взгляде.
— Тогда удачного пути.
Он отвернулся от меня, чтобы закрыть багажник.
— Я вернусь через неделю или около того.
Даже не знаю, отчего посчитала нужным сказать ему это.
Олли никак не отреагировал, а мне вдруг захотелось предложить ему полететь со мной. Я могла бы показать ему причину — истинную причину нашего развода.
Но я не сделала этого. Вместо этого я села в машину и уехала.