Они провели его в зоопарке, и Чарли, разгуливая рука об руку с Джейком, впервые почувствовала, что они пара. Оба смеялись над обезьянками, и она боялась змей, когда Джейк подвел ее совсем близко к террариуму. В открытом кафе они ели сэндвичи, и когда Чарли влюбилась в свернутого калачиком панду в магазине подарков, Джейк купил эту игрушку для нее. Позже они лакомились огромными креветками и жареным картофелем, сидя у реки. По дороге в гостиницу они весело болтали и спорили о достоинствах итальянской кухни и странностях английской. В конце концов Чарли подняла руки и признала, что итальянская кухня победила, а Джейк воспользовался ее поражением и тут же стянул с нее топ через голову.

Временами ей приходилось щипать себя, чтобы поверить, что все это не во сне и что Джейк настоящий, и рано утром в пятницу второй недели она сказала ему об этом.

Джейк лениво рассмеялся и предложил ей пощупать его. Она так и сделала, не пропустив ничего. Он сказал, что она сама чувственность, и занялся с ней любовью. А потом, умиротворенные, они лежали вместе в постели.

– Теперь я знаю, почему люблю тебя. Я совершенно уверена, что ты настоящий. – Она водила пальцами по его груди, чувствуя удары его сердца: – Считаешь меня смешной, да? – задиралась она. Но до того, как он успел ответить, на столике возле кровати зазвонил телефон. Она наблюдала, как он снял трубку и сказал что-то по-итальянски. В тоне его голоса что-то изменилось, хотя она и не понимала, о чем он говорит.

Повесив трубку, Джейк резко встал с постели и посмотрел на нее сверху вниз.

– Это из моего офиса в Италии. Я должен немедленно уехать. – И не произнеся больше ни слова, направился в ванную.

Ошеломленная, Чарли уставилась на его спину. Она любила Джейка, и он уезжал. Это должно было случиться рано или поздно, она знала, но старалась не думать об этом. Теперь выбора не было.

А чего она ожидала? – спрашивала себя Чарли. Джейк должен был управлять своей огромной корпорацией, да и Чарли ждали в ее гостинице в воскресенье. Просто Джейк должен был уехать на день раньше, чем планировал. Почти никакой разницы.

Джейк вернулся в комнату.

– Все в порядке. – Он быстро на нее взглянул и начал одеваться.

Много раз Чарли наблюдала за ним, но почему-то этим утром не могла. Слишком боялась, что выдаст свое страдание. Спрыгнув с постели, она подошла к гардеробу и выбрала синие брюки и голубой свитер, затем взяла свежее белье и отправилась в ванную.

Возвращаясь в комнату десять минут спустя, она все еще говорила себе, что нет причин для беспокойства.

Джейк стоял около стола, копаясь в каких-то бумагах в портфеле. Чемоданы рядом говорили, что вещи уже собраны. Он был одет в темный деловой костюм, белую рубашку и серебристый галстук и выглядел как настоящий финансовый магнат. Но она знала другого Джейка, страстного, нежного любовника, и рыдание застряло у нее в горле при мысли, что он уезжает.

– Ты уже собрался.

– Да. – Джейк рассеянно чмокнул ее в щеку. – Мне жаль, что приходится уезжать так быстро, но требуется мое присутствие в Италии.

– Я знаю. Просто потерян последний день. – Как она ни старалась, а губы все равно дрожали.

Джейк провел пальцем по ее щеке.

– Будут другие дни, Шарлотта. Я позвоню тебе сегодня вечером. Оставайся здесь и наслаждайся последним днем своего отпуска.

– Нет, я буду чувствовать себя здесь неуютно без тебя. Лучше поеду домой.

– Как хочешь, – резко сказал он. Совесть, никогда не беспокоившая его там, где дело касалось женщин, вдруг подала голос.

Джейк не мог просто уйти. Поэтому сделал то, чего никогда раньше не делал: он написал номер на обратной стороне визитной карточки.

– Это мой домашний номер в Генуе. Позвони, если буду тебе нужен. А теперь мне действительно нужно идти – самолет ждет.

Сквозь слезы Чарли смотрела, как он защелкивает портфель.

– Уже? – Ее голос предательски дрожал.

– Боюсь, что да. – За чемоданом пришел носильщик, и Джейк, быстро поцеловав ее дрожащие губы, вышел.

Доктор Джонс был врачом Чарли всю ее жизнь. Он частенько обедал в ресторанчике при гостинице, и нередко Чарли составляла ему компанию: он был больше другом, чем врачом. Но сейчас она смотрела на него в полнейшем шоке.

– Ты уверен? – спросила она в третий раз.

– Да, Чарли, дорогая. И судя по тому, что ты мне рассказала, срок твоей беременности уже почти семь недель.

– Но мы предохранялись, – прошептала она, недоверчиво качая головой.

– Явно недостаточно, – сдержанно ответил доктор Джонс. – Но это не конец света. Ты беременна, а не больна; ты здоровая молодая женщина, Чарли, и я уверен, что у тебя будет здоровый, красивый ребенок. Поэтому тебе не о чем беспокоиться. Ступай и сообщи это отцу ребенка.

Легче сказать, чем сделать, думала Чарли три дня спустя, уставившись на пачку счетов на столе перед ней.

– Перестань сидеть и грезить наяву, Чарли, это бесполезно.

Она подняла голову, услышав голос Джеффа, ее управляющего.

– Я не мечтаю, – огрызнулась она. – Пытаюсь работать.

– Как скажешь. – Джефф остановился около стола и посмотрел на нее с жалостью. – Ты должна рассказать отцу ребенка. Он имеет право знать. Это не твой стиль – увиливать от ответственности.

Джефф знал Чарли с двенадцати лет, когда был нанят ее дедом, чтобы управлять гостиницей. Она была веселым, красивым ребенком, отрадой для всех, кто ее знал, и ему было тяжело видеть ее сейчас такой несчастной.

– Ребенок – это моя забота, и мне хотелось бы знать, как, черт возьми, весь персонал узнал о моей беременности в тот же день, когда это подтвердилось? – потребовала ответа Чарли, порывисто проводя рукой по светлым волосам.

– Ты ведь вернулась из отпуска вся сияющая от любви, несколько раз упомянула Джейка д'Амато, купила самоучитель итальянского. Так что, когда у тебя начались ежедневные приступы тошноты, тайна почти раскрылась. К тому же все знали, что ты ходила на прием к врачу, – сказал Джефф с улыбкой. – Все беспокоятся о тебе, и большинство догадались, что ты беременна, до того, как ты сама это поняла.

– Спасибо! Большое спасибо! Итак, все в гостинице не только в курсе, что я беременна, но и считают, что я беременная дура, так как не заметила явных признаков, – простонала Чарли. – И что мне делать?

– Я же сказал тебе. Позвони этому человеку, – снова повторил Джефф, уже выходя за дверь.

Проблема в том, размышляла Чарли в одиночестве, что она уже три раза звонила в дом Джейка в Генуе, надеясь оставить для него сообщение. Но ей удалось лишь поговорить с какой-то женщиной по имени Марта, чей английский был так же плох, как и итальянский Чарли.

Она видела Джейка последний раз пять недель назад и теперь уже сомневалась, что он любит ее так же сильно, как она его. Один раз он звонил и, убедившись, что она благополучно добралась до дома, исчез на целую неделю. Позвонив второй раз, сообщил, что собирается в Америку и свяжется с ней, когда вернется. С тех пор она ничего о нем не слышала, но продолжала надеяться и утешать себя тем, что он все-таки на другом континенте.

Но вчера, листая забытый кем-то из постояльцев журнал, Чарли увидела фотографии благотворительного вечера в Нью-Йорке и пришла в замешательство от одной из них. На ней был изображен Джейк в обществе ослепительной брюнетки. Примечание к снимку гласило, что его спутницей была Мелисса, модель и давний «друг» Джейка, известная больше своими связями с состоятельными мужчинами, чем модельной карьерой.

С тех пор Чарли не пыталась снова звонить ему. Для Джейка она была всего лишь мимолетным увлечением.

Чарли сердито провела ладонью по глазам и встала, распрямив хрупкие плечи. Ни одному мужчине она больше не позволит обойтись с ней так. К тому же… Она схватила телефон и набрала номер, который уже знала наизусть. Услышала «Pronto» и, кипя от злости, заговорила. Ее не волновало, что Марта, возможно, понимала только одно слово из десяти.