Но не этот набор выразительных черт притягивал взор, а глаза. Они завораживали. Они господствовали на лице, подчиняли. Пронзительные глаза, обрамленные пушистыми ресницами, не утрачивали ясной синевы даже в самый пасмурный день. И высокомерные брови почти не портили впечатления.

Между тем Феликс Дебнем тоже внимательно изучал Дикси.

— Вернемся в дом? — не то спросил, не то мягко попросил он, чем совершенно выбил почву у нее из-под ног.

— Только подышу немного воздухом… — прошептала она. — Я хотела прогуляться, пока особо важных персон развлекают в доме…

И Дикси пошла к лестнице, ведущей прочь от дома в глубь сада, где, как она прекрасно помнила, много лет назад вырыли довольно глубокий пруд.

— Ты не против моей компании? — остановил ее вопрос Феликса.

Может, хватит на сегодня незапланированных волнений? — спросила себя Дикси. Если рядом Феликс — хорошего не жди. Зачем он преследует меня? Ведь то время прошло, прошло, прошло… Прошло безвозвратно! Он выглядит как герой, но он никогда не был героем. Это девчонкой я воображала, как Феликс подобно Белому Рыцарю ворвется в мою жизнь и спасет меня от этого кошмара. Господи, какой же глупенькой, маленькой девочкой я была!

Дикси пожала плечами и равнодушно обронила:

— Тебе будет скучно.

— Не бери в голову. Мне вправду хочется пройтись с тобой.

Дикси тронула его искренность, однако она, по инерции продолжая оберегать свое одиночество, заметила:

— Не лучший выбор.

— Какой есть, зато мой. Я не позволю никому делать выбор за меня.

Феликс не отступится, сопротивляться бесполезно, поняла Дикси. Он проявляет ко мне повышенное внимание, не поспоришь. Безжалостный охотник не привык промахиваться. Неужели, прежде чем настичь жертву, он хочет позабавиться? Или мое возвращение домой связано в его мыслях с лишними хлопотами и теперь он пытается убедиться в моем нейтралитете? В конце концов, я единственный член семьи, способный замедлить воцарение Феликса в империи великого Максимилиана Харленда. Белая ворона непредсказуема. Уже само мое появление на похоронах озадачило близких родственников и повергло в изумление общество. Наверное, шепчутся теперь по углам, строя догадки, почему по прошествии шести лет я решила вернуться из небытия и напомнить о себе.

Ладно, пусть Феликс проводит меня до пруда, пусть удовлетворит свое любопытство, развеет сомнения, я же, в свою очередь, постараюсь от него побольше узнать о теперешней жизни Харлендов.

— Мне нравятся люди с сильным характером, самостоятельно делающие выбор, — сказала она.

Феликс улыбнулся в ответ и сделал самонадеянный вывод:

— Значит, тебе симпатичны люди вроде меня.

На секунду или на долю секунды, которая потребовалась Дикси, чтобы сжаться и замереть, перехватив дыхание на вдохе, ей показалось, что улыбка обольстительного охотника затягивает ее в заговор, словно они с Феликсом достигли абсолютного согласия друг с другом… Дикси поспешила отбросить лукавые мысли, что удалось сделать не сразу и не полностью. Наваждение!

Феликс Дебнем окинул ее оценивающим взглядом и изрек:

— Прими запоздалый комплимент: ты великолепно выглядишь!

— Спасибо.

Он опять поставил ее в тупик. Дикси до самой смерти не забыть шпилек Феликса по поводу ее внешности. И теперь, неосознанно защищая себя от волнующей силы комплимента, она вспомнила, с какой язвительностью лет семь назад Феликс прилюдно попенял ей на бледный вид и неспособность оценить по достоинству мастерство отменного повара. Это произошло во время одного из традиционных воскресных обедов у Харлендов, когда желудок Дикси бастовал, не в состоянии переварить ни кусочка, сдобренного изрядной порцией лицемерия и неприязни.

— Так выглядеть мне прежде мешало отсутствие аппетита, понимаю… — не без яда продолжила Дикси.

Феликс, судя по всему, тоже помнил тот день. Он пожал плечами.

— Поверишь ли, я на самом деле боялся за тебя. Ты была слишком бледной и худой.

— Я так и подумала! «Отсутствие аппетита поможет тебе контролировать собственное тело, но вряд ли — чье-то еще!» — Она дословно процитировала его высказывание семилетней давности. — Это выражение глубокого сочувствия, охотно верю.

Он окинул ее с головы до пят удивленным взглядом и объяснил таким тоном, словно размышляет вслух и не собирается оправдываться:

— Я думал, встряска тебе необходима. Странно, что он еще помнил события тех далеких дней. Дикси было семнадцать, и проблемы с весом у нее действительно существовали. Ей мучительно хотелось походить на старших сестер, чьи идеальные формы и пропорции, высокий рост, даже светлые волосы вызывали у Дикси зависть и восхищение.

Природа одарила Дикси совершенно иной конституцией, очень тонкая кость и мальчишеское телосложение диктовали ей порывистость в движениях. Однако опытный взгляд без труда выявил бы в гадком утенке черты будущего прекрасного лебедя. Вдали от гнетущей обстановки дома Харлендов фигура Дикси обрела и женственность линий, и отточенность пропорций, превратив угловатого подростка в роскошную, но отнюдь не вульгарную молодую женщину, даже на расстоянии способную кружить головы, а вблизи вызывающую чувственное желание. Будучи чуть выше среднего роста, Дикси привыкла носить обувь на каблуках. Сейчас она обнаружила, что даже на высоких шпильках заметно ниже Феликса, и открытие неожиданно разозлило ее.

— Ладно, Феликс, — старательно чеканя слова, заговорила Дикси, — я не нуждаюсь в твоем одобрении. Хорошее ли мнение, плохое ли… Оставь его при себе. Мне неинтересно.

Вот так-то. Пусть знает свое место.

Феликс рассмеялся и подступил к Дикси еще ближе. Она поняла, что ее дерзости развлекают его, но и только. А она… О, как хотела бы она испепелить его взглядом, превратить в камень! Или в жабу. И бросить в пруд. А еще лучше пусть убирается ко всем чертям, среди которых ему самое место!

— А раньше я не замечал пламени твоих невероятных глаз.

Феликс усмехнулся, будто прочитав ее мысли.

Не замечал? Я действительно произвела на него такое впечатление или он затеял со мной какую-то дьявольскую игру? Господи, да он просто пошло флиртует со мной! — догадалась Дикси.

Нет, разумеется, ее не мучили сомнения относительно внешности. Она давно поняла, что пышные платья с воланами, оборками, да вообще платья — ей не идут, они полнят ее, старят. Дикси не носила юбок в складку, раз и навсегда выбрав стильную обтекающую и облегающую фигуру одежду. И траур ей тоже был к лицу, подчеркивал тонкую талию и крутые бедра.

Дикси легко справлялась с буйной живой силой своих черных волос, идеально дополняющих и смуглую оливковую кожу, и темные глаза. Единственным недостатком, который находила в себе Дикси, был чуть длинноватый нос. Но однажды, увидев в музее на полотне одного великого итальянца почти точный свой портрет, она смирилась и с носом, который, кстати, на самом деле был идеальной формы. Как и крупный припухлый яркий рот.

За последние два года лицо немного округлилось и теперь пребывало в окончательной гармонии со всем обликом Дикси. Словом, сейчас у нее было больше оснований считать себя красавицей, чем у ее старших сестер, обладательниц заурядно-сладкой внешности блондинистых фотомоделей, которых пруд пруди.

Страшно подумать, ведь в юности Дикси с отчаяния попыталась даже перекрасить волосы, осветлить. Полное фиаско! Кукушонок остался кукушонком в гнезде беленьких птенчиков.

— Я и не сомневаюсь, что ты не нуждаешься в чьем-либо одобрении. И уж тем более в моем, — вырвал Дикси из воспоминаний голос Феликса. — Однако в этом доме каждый, в ком еще не остыла кровь, одобрил бы тебя!

Секс! Все понятно.

Дикси уперлась взглядом себе под ноги и ускорила шаг, закипая от злости. Она и без Феликса знала, что от ее пышной фигуры мужчины сходили с ума. Мужчины всегда смотрят на формы женщины, на ее стати, словно оценивают лошадей. Феликс не исключение. Что такое интеллект по сравнению с женской грудью! Конечно, кому нужна женщина умная и сердечная, но не обладающая бедрами, за которые приятно ухватиться! Его стиль… Что бы он ни говорил, а его стиль — это секс, он только что себя выдал!