Я разочарованно пожал плечами.

– Как скажешь, – с едва заметной ноткой недовольства сказал я.

– О чем ты сейчас подумал? – неожиданно резким голосом спросил меня Ли.

– Даже не знаю, – растерянно ответил я. – По правде говоря, у меня в голове не было никакой четко сформулированной мысли.

– Это неправда, – жестко сказал Учитель. – Дело в том, что ты не хочешь вспоминать свою мысль, чтобы не высказывать ее вслух. Не стоит стесняться своих мыслей. Ты пока не достиг совершенства, и отслеживать и произносить вслух то, что приходит тебе в голову, – всего лишь естественная часть процесса обучения.

– Наверное, ты прав, я действительно думал о чем-то, – подтвердил я. – Но мысль была настолько расплывчатой, что, когда ты громким голосом задал вопрос, она мгновенно вылетела у меня из головы.

– Так вернись назад и поймай ее, – велел Ли.

Я сосредоточился на чувстве недовольства, охватившем меня оттого, что Учитель отказался говорить на интересующую меня тему, и ускользнувшая было мысль на сей раз четко сформулировалась у меня в мозгу. Эта мысль была столь несвойственна мне, что она меня удивила.

– Это просто глупо, – сказал я. – Бывает, что в голову вдруг лезет всякая чушь.

– Давай, колись, – с привычным ехидным смешком отозвался Ли. – Выскажи мне прямо в лицо все, что ты обо мне думаешь, – с патетическо-драматическими интонациями в голосе добавил он, пародируя семейную сцену.

– Не понимаю, почему, я вдруг подумал, что ты издеваешься надо мной, играешь со мной, показывая мне приманку и тут же выхватывая лакомый кусочек у меня из-под носа. На миг мне даже показалось, что тебе нравится издеваться надо мной. Даже не знаю, что на меня нашло...

– А я знаю... – многозначительно произнес Учитель.

С немым вопросом, застывшим в глазах, я взглянул на него. Ли выдержал драматическую паузу, а затем расхохотался. Я засмеялся вслед за ним.

– Ты угодил в тобою же расставленную психологическую ловушку, – заявил Ли.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Ты знаешь, как поступают китайцы, когда им приходится идти через джунгли, где водятся тигры? – неожиданно сменил тему Учитель.

– Нет. А что они делают? – заинтересовался я.

– В таких случаях идущие через джунгли надевают на затылок маску, изображающую человеческое лицо.

– И что? – удивился я. – Какое дело тигру до того, что у них на затылке?

– Конечно, тигру нет до этого никакого дела, но все же он не нападает, – усмехнулся Ли.

– Но почему?

– Все дело в повадках тигра. Тигры привыкли выслеживать добычу и неожиданно набрасываться на нее из засады. Поэтому тигр, пытающийся подкрасться к идущему человеку сзади, увидев маску, решит, что тот смотрит на него, а значит, подкрасться незаметно не удастся, и тигр не станет нападать. Конечно, если тигр очень голоден, чем-то раздражен, или если он столкнется с человеком лицом к лицу, тигр может атаковать, несмотря на то что он видит лицо человека, но тем не менее маска на затылке во многих случаях защищает от нападения тигра.

– Странные повадки, – заметил я. – Даже не ожидал, что тигры так себя ведут. А зачем ты мне это рассказал?

– Потому что речь зашла о психологических ловушках, – объяснил Учитель. – То, как ведут себя тигры, может послужить типичным примером додумывания ситуации, основываясь на некоторых конкретных данных в отсутствие достаточного количества информации. Таким образом тигры попадают в психологическую ловушку.

– Ты снова упомянул психологическую ловушку, – сказал я. – Что это такое?

– Психологическая ловушка – это некая ограниченная информация, которая в особой ситуации эмоциональной вовлеченности заставляет человека делать совершенно ошибочные выводы. Большинство стратегограмм, военных хитростей и мошеннических трюков основываются на психологических ловушках. Психологическая ловушка – понятие элементарное и очевидное, и, попав в ловушку, расставленную другими, человек обычно со временем осознает свою ошибку. Он может расстраиваться или негодовать, он может стать недоверчивым или мстительным – важно не это. Главное – научиться не попадать в свои собственные психологические ловушки.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Несколько минут назад ты прямехонько угодил в свою собственную психологическую ловушку, – сказал Ли.

– В какую ловушку?

– Точно так же, как и тигр, ты, основываясь на недостаточном количестве информации и будучи эмоционально вовлечен в ситуацию, пусть даже на короткое время решил, что я играю с тобой, придавая в то же время слову «играть» весьма негативную окраску, или даже, что еще хуже, ты подумал, что я намеренно издеваюсь над тобой.

– Ты прав, – вынужден был согласиться я.

– Самое неприятное заключается в том, что, попадая в собственные сети, человек обычно не замечает этого, и, совершив одно ошибочное действие или заключение, он вынужден подкреплять его серией новых ошибочных действий и заключений. Чем дальше человек следует по пути ошибок и ложных умозаключений, тем труднее ему свернуть с этого пути. Не так трудно признать одну маленькую ошибку, но признать ошибочной свою жизненную стратегию крайне тяжело. Люди предпочитают быть проигравшими, но правыми. Это может показаться парадоксальным, но это действительно так. Именно это свойство человеческой психики делает модели мира столь жесткими и ограниченными, и именно поэтому болезни духа – острые или хронические, более или менее ярко выраженные, становятся основой болезней тела.

Ошибки мышления и поведения, характерные для психологических ловушек, порождают болезни души и недостатки характера. Поэтому, научившись отслеживать свои собственные психологические ловушки и избегать их, ты сможешь избавиться от многих черт личности, мешающих твоему духовному росту и развитию и, в определенной степени, мешающих тебе быть счастливым.

– Я постараюсь, – сказал я.

– Начни с отслеживания того, как другие люди попадают в психологические ловушки. Вспомни какие-нибудь наиболее типичные примеры.

Я пожал плечами.

– Пожалуй, самым типичным примером мог бы стать Отелло, – сказал я, припоминая школьную программу. – Он попал в психологическую ловушку из-за преувеличенной ревности и заключил, что его жена неверна, лишь на основании платка и слов завистливого Яго.

– Отелло попал в ловушку, расставленную другими, – заметил Учитель. – Постарайся привести пример, как человек попадает в расставленную им самим психологическую ловушку.

Поскольку ничего толкового мне в голову не приходило, я решил вновь пройтись по школьной программе, и мне вспомнилась зловещая фигура Раскольникова, вооруженная топором.

– Раскольников, – сказал я. – Его эмоциональная сфера была взвинчена жаждой выбраться из бедности, и вместо того, чтобы подумать о каком-либо более или менее конструктивном способе, он целыми днями задавал себе вопрос: «Тварь я дрожащая или право имею?». Поскольку вопрос сам по себе был достаточно абсурдным и не имел однозначного ответа, Родион Иванович попал в свою собственную психологическую ловушку и кокнул бедную старушку, а потом долго и нудно терзался угрызениями совести.

– Что-то тебя на криминал потянуло, – укоризненно покачал головой Учитель. – Ты лучше сообрази что-либо попроще, поближе к реальной жизни.

– А! – встрепенулся я. – Я вспомнил забавный анекдот, близкий к реальной жизни.

Холодной дождливой ночью один человек ехал по шоссе, как вдруг у него спустила шина. Он хотел было сменить колесо, но оказалось, что он забыл захватить домкрат. Машин на шоссе не было, так что не было шанса проголосовать и попросить помощи. Вдали, примерно в полукилометре от дороги виднелся домик с освещенными окнами. Не видя иного выхода и мужчина побрел под дождем через поле к домику, надеясь, что у хозяев найдется домкрат и они согласятся одолжить его ему. Естественно, что настроение у несчастного автолюбителя было хуже некуда, и он принялся размышлять: «Понятно, что хозяевам дома не понравится, что перепачканный грязью незнакомый человек стучится ночью в их двери, – думал он. – Они даже могут принять меня за бродягу или преступника. И чего ради они вдруг дадут мне домкрат? Какая может быть гарантия, что я его верну? Они начнут задавать мне кучу вопросов, кто я такой, куда я еду, и почему, отправляясь в дорогу, я не позаботился о том, чтобы захватить свой собственный домкрат. Я вынужден буду унижаться и умолять их, чтобы не остаться ночевать на улице, а они будут смеяться надо мной и радоваться тому, что они находятся в теплом уютном доме, в то время как я вынужден таскаться туда-сюда под дождем по раскисшему полю, как бродячий пес. До чего же они неприятные люди! Они мне просто отвратительны. Да я ни за что на свете не стану унижаться, вымаливая у них этот треклятый домкрат!»