Мне позвонил Феликс, он искал Лизку Каспийскую. Я ответила, что Лизка в профилактории на лечении.

– Марина, вы понимаете, что я продолжаю худеть? Я уже тощий! Что делать?

– В профилакторий идти! – сказала я и потянула руку к прибору Коньячный поцелуй.

Владимир, став жертвой собственного изобретения Дуги, лежал и смотрел в окно. Он вспомнил, как попал в аспирантуру университета. В те времена, при поступлении предпочтение отдавалось тем, кто носил святое имя 'Владимир Ильич', вот и он Владимир Ильич, и на него во время учебы пятерки сыпались со всех сторон, он только зачетку подставлял. И не он один. В маленькой аспирантуре кафедры их было два новых аспиранта, и один доучивался. И все Владимиры Ильичи.

Юмор начинался после защиты кандидатской диссертации. Из дипломированного Владимира Ильича не получался технический гений, и даже простой инженер. Один ушел в спорт, продавать спортивное оборудование, другой продает автомобили. Из всех Владимиров Ильичей, окончивших с красным дипломом институт и аспирантуру, только он – Владимир оказался техническим гением, использующим новую технологию в своих психотропных приборах.

Его раздумья прервала Лизка Каспийская, она вошла в палату и закрыла собой весь свет.

– Владимир, посмотри, что ты из меня сделал? Тебе не стыдно?

– Лизка, прости, я не поставил защиту против глупости. Судя по тебе – прибор Аппетит хорошо работает. При продаже необходимо блокировать лишние функции прибора, так чтобы потребитель их не смог перенастроить.

– Ты чего говоришь? Это мне неинтересно! Ты сделай меня худой и стройной! Я не сбрасываю вес, он только набирается! Ты на Феликса посмотри! Он совсем тощий стал! – кричала и причитала Лизка на все лады.

– Да, Лизка, ты права, я забыл поставить ограничитель уменьшения веса. Так, значит, к прибору надо продавать личные электронные весы, которые напрямую должны работать с прибором Аппетит.

– Владимир, ты мне свои мечты не рассказывай, ты мне ответь! Я требую сатисфакции!

Владимир посмотрел на Лизку:

– Женщина, не кричи, я думаю. Мне и так трудно после выстрела, во мне мелкие повреждения тканей.

– Ты меня не разжалобишь! Отвечай за свои приборы!! – закричала с новой силой Лизка.

– Не спиши, все будет. Я уже придумал, исполнители у меня есть.

– Ты чего себе под нос шепчешь? Ты мне ответ дай: когда меня вес начнет покидать?!

– Скоро. Потерпи пару недель, усилим прибор, добавим ограничители, соединим с весами, которые будут блокировать ненужные клиенту параметры.

– Понятно, – вдруг примолкла Лизка, – тогда, что я здесь делаю? Я могу уйти домой на две недели?

– Думаю, да. Тебя в профилактории нашей фирмы никто не держит.

– А Феликс он может уйти со мной?

– Нет! – вскрикнул Владимир. – Феликс перешел разумные границы изменения массы тела, он в дистрофика превращается! Его состояние несоизмеримое с жизнью!

– Владимир, вы так говорите, словно у вас есть медицинское образование, – вставила Лизка свое слово.

– Не без этого, приходится изучать медицину, но в рамках необходимости. У меня есть консультанты – медики. И в данный момент тебя с Феликсом необходимо отделить друг от друга на расстояние, на котором приборы не действуют. Понимаешь, приборы, оказывается – мини роботы, они тоже любят дружить парами и при этом не всегда помогают хозяевам.

– Феликсу не дадут погибнуть?

– Нет. Быстро покидай профилакторий! И уезжай подальше недели на две! Можешь сделать доброе дело для Феликса? Беги! Чего стоишь? Спасать парня надо!

Лизка физически не могла бежать, ей было тяжело и мучительно стыдно за свой внешний облик. Она всегда унижала тех, кто толще ее, а теперь сама попала в эту жуткую свиную оболочку. Она пошла к выходу из профилактория, остановила такси, доехала до дома, посмотрела на свои сбережения. Благодаря жизни с Феликсом у нее были деньги на поездку, куда подальше. Она нашла прибор Аппетит, взяла молоток и разбила его на мелкие части. Собрала сумку. Вещей у нее на такой вес почти не было, поэтому она решила ехать туда, где тепло.

Она вышла на конечной остановке поезда, увидела кучку людей, предлагающих квартиры в аренду от трех дней. Она подошла к молодому человеку, сказала, что готова у него снять комнату на две недели.

Молодой человек с тоской осмотрел фигуру квартирантки, вздохнул и повел ее к старенькой пятерке. Она села на заднее сидение, и увидела маленькую лысину своего арендатора. Они вышли у небольшого дома, проще сказать маленького домика, с многочисленными постройками, покрытыми, где черепицей, а где и просто деревом. Лизке действительно дали комнату с большой кроватью, простой и крепкой конструкции.

Душ был один на всех и стоял в пяти метрах от ее жилища. Она взяла легкий халат, полотенце и пошла в душ. В двери она прошла с трудом, несколько заноз впились в ее полные руки. Вода от естественного обогрева, теплотой не радовала. Она слегка скулила от радости жизни. Но после прохладных струй жесткой воды, ей стало немного лучше. В летнем халате, надев сланцы и шляпу из ткани, она пошла в сторону пляжа.

На пляже, головы, как по команде повернулись к ней, рты открылись и закрылись, и на этом общественный интерес к ее особе прекратился. Она не стала снимать халат и радовать публику телом, а скромно села под ветвями ивы, которые едва колыхались от ветра.

К ней подбежал малыш и спрятался за ней, как за пригорком, видимо пляжные дети играли в прятки. Вскоре они ее полили из лейки, посыпали песочком, и она с ужасом смотрела на грязный и мокрый халат, почти единственный в ее гардеробе такого размера.

После детей к Лизке Каспийской подошла невысокая, загорелая женщина и предложила заговорить ее от излишнего веса и снять порчу. Женщину перебила загорающая дама в соломенной шляпе, и сказала, что заговорить от жира невозможно, но можно зубы заговорить, чтобы не брать пищу ртом. Пляжный юмор уже скрипел на зубах Лизки песком, солнце отошло в сторону, и тень от ивы исчезла. Стало нестерпимо плохо, душно, досадно. Она пошла в халате к морю, так и зашла в соленые волны.

У Феликса обнаружили в желудке странный нарост, который перекрывал желудок и не пропускал пищу внутрь. Он признался, что так хотел похудеть, что прикладывал прибор к своему телу, а потом стал его привязывать, да так и спал с ним. Да он чувствовал в этом месте небольшую боль, но считал, что прибор посылает в него свои сигналы с ориентировкой на похудение.

Владимир, узнав о таком действии прибора, даже не удивился, он предполагал, что нечто непонятное вполне возможно, но не до такой же степени. Опухоль казалась доброкачественного происхождения. Но Феликс не хотел с ней расставаться, он боялся вновь растолстеть. Решили нарост уменьшить частично, и залили его раствором, прекращающим рост клеток. У Феликса остался маленький шрам, но зато он вновь стал есть.

Добрыня Никитич предложил сыну поехать на юг, отдохнуть после всего, что с ним произошло, в санатории. Феликс подумал и согласился. Дома ему собрали багаж, довезли до поезда. На последней остановке поезда он вышел, увидел встречающих брокеров, но не подошел к ним. Он не поехал в санаторий, а предложил подошедшему к нему таксисту увезти его в самый дорогой отель города.

Феликс занял номер люкс на втором этаже с видом не море. Он заказал еду в номер и с удовольствием поел, при этом заметил, что до состояния переедания, он не дошел, и во время остановился. Феликс вышел на балкон, сел в кресло, посмотрел в сторону моря и увидел нечто странное: со стороны пляжа двигался колобок на ножках. Он взял бинокль и увидел лицо Лизки Каспийской. Его сообщающийся сосуд был переполнен сверх всякой меры. Он позвонил, чтобы ему привели колобка в номер. И стал наблюдать, как два чудака в ливреях подошли к Лизке, и повели ее в гостиницу. Она брыкалась, и идти не спешила.