Кадзияма-сан, или господин Кадзияма, уничижительно звал себя студентом-стажировщиком.

Ему тогда было двадцать четыре года. Щупленький, сутулый парнишка достаточно высокого роста. По японским меркам. «Кадзиямка», «Кадзиямыч» — такие у него были прозвища в Посольстве. Он усиленно изучал русский и всё время «тренировался на кошках», старался говорить с посольскими клерками, горничными и водителями на их родном языке. А когда те клянчили у него приглашение в Японию (в шутку, конечно же), он на полном серьёзе отвечал: «Я студент, гарантом быть не имею права!»

Ему долго верили. До первого случая. До случая с грузинским фигурным катанием…

Когда в очередной раз вышеупомянутый грузин был выдворен из Посольства, обеденный перерыв уже заканчивался, и у секретной комнаты появился Кадзияма. Он начал было открывать своим ключом самую секретную дверь, но неожиданно отпрянул, ибо был атакован грузинским мастером фигурного конька. Со спины.

Где в тот момент находился охранник? Это отдельная тема. Вы снова будете смеяться, но охраннику было пофиг. Его будочка располагалась у входа в небольшой дворик, проходя через который все жаждущие японских виз подбирались к «мадогучи» и становились в очередь, чтобы сдать анкету.

Будочка охранника частенько пустовала. Он то появлялся, то вдруг исчезал. График его работы был загадкой для всех, даже для Консула. А когда его спрашивали, почему он так таинственно себя ведёт, охранник отвечал: «Пусть платят нормально!»

Дело в том, что в 1993-м году зарплаты всем сотрудникам Посольства, включая и внешних охранников, платило само Посольство. Чёрным налом, из кармашка в кармашек.

УПДК (Управление Дипкорпусом) к тому времени перестало контролировать процесс.

Почему? А шут их знает! Если вся страна сошла с ума, почему бы и им не расслабиться?

УПДК тогда временно самоустранилось. Очень временно, всего лишь на год. Решило отдохнуть и заняться своими делами, тем более что дел накопилось немеряно. Не дай Бог кому-то жить в эпоху перемен!

Словом, УПДК решило взять тайм-аут для чего-то более важного, более насущного, а судьбы российских сотрудников иностранных посольств были вверены мелким, иностранным же, начальничкам. Бросив на произвол судьбы своих подопечных, УПДК поступило, мягко говоря, необдуманно…

Так что сердитый охранник был прав. Он и сам был уверен в совей правоте, и посольский люд его поддерживал. Среди прочих был старый посольский водитель Петрухин.

Водитель Петрухин не получал переработку с мая месяца, а на дворе стоял сентябрь.

Его обидчика звали Амаэ.

Помощник Посла Амаэ-сан каждый вечер заставлял его «перерабатывать», то есть, возить после работы в самые неожиданные места. Лишние часы аккуратно записывались в бухгалтерии, но платить никто не торопился.

— Амаэ-сан, когда мне выплатят переработку? Доллар-то ползёт!

— Спроси, дурак, своего президента!

Типичный ответ в стиле начала 1990-х. И дан был на хорошем русском языке. Амаэ-сан был очень способен к язЫкам. И английский нормально знал, как уже говорилось.

Задержка зарплаты в бывшем СНГ никакая не трагедия. Вся страна в то время так маялась. Иным по году не платили. Но вся штука в том, что зарплату посольчане получали в долларах, а переработку в рублях. За лето 1993 года доллар подскочил вдвое, с одной тысячи рублей до двух. Конечно, при таких условиях завоешь.

Что касаемо переработки, бывали и чисто «домашние» случаи, кои в бухгалтерии никак не отмечались, и, стало быть, не оплачивались вовсе.

В финском или, скажем, в немецком Посольстве, да и во многих других Посольствах Москвы, если дипломат приглашал домой водителя или электрика для личных нужд, отстёжка следовала незамедлительно. Починивший выключатель или кран (или унитаз!) российский сотрудник получал солидные купюры. Мало того, в конце ему энергично трясли руку.

Японские дипломаты в таких случаях вели себя гораздо проще. Они говорили: «Э-э-э… то-о-о… Нада-а-а… памоць!» При этом вид у говорящих был загадочный — прямо детективный.

Им, конечно же, помогали, но совершенно бесплатно. А какой выход? Не увольняться же из-за таких мелочей.

Выражение «Э-э-э… то-о-о…» похоже на русское «это». Мы тоже, когда не знаем, что сказать, говорим: «Эт-самое…» или «Это-о-о…» Тут имеет место простое совпадение.

В японском языке есть и ещё одно совпадение, гораздо более шокирующее.

Притяжательная частица «но» добавляется сзади. Например, книга по-японски — «хон», учитель — «сэнсэй», «книга учителя» — «сэнсэй-но хон». Знамя по-японски — «хата», Япония — «Нихон». Японский флаг — «Нихон-но хата». Вспомните похожие русские приколы: «Васи-но пальто», «Пети-но авто» — потрясающее совпадение.

Но мы отвлеклись. О японском языке можно говорить до бесконечности, а свирепый волосатый грузин уже напал на щупленького Кадзиямку. Забегая вперёд, отметим: рукоприкладства не было. Грузинский напор и темперамент всем известны, но президент фигурного катания, всё же, не с гор спустился…

Кадзияма вздрогнул, хотел перепугаться, но, заметив лучезарную улыбку на лице грузина, негодования не высказал. Он молча взял нахала под локоток и повёл его на кухню. Видимо, в улыбке предводителя фигуристов было нечто такое, чего не понять простому глазу. В международном масштабе…

Посольская кухня с тараканами и драной кушеткой весьма интересный объект, но о ней чуть позже. Рядом с кухней — крошечный туалет. В туалете на тот момент руки мыл один из русскоговорящих наёмников, Гена-сан, или Геннадий Павлович Лапин, солидный человек, отставной гэбист, по его собственному утверждению, а там — кто его знает. Короче, в прошлом разведчик. Хотя, что значит «в прошлом»? Никто не может знать ни про кого таких подробностей. Сам человек про себя такого знать не может, ибо, рассказывая что-либо кому-либо, никогда не знаешь, какую функцию исполняешь. Всё зависит от того, кому, когда и что говоришь.

Лапин-сан, выйдя из уборной, увидел следующую картину: посреди кухни гордо стоял грузин, а Кадзияма, поднявшись на цыпочки, что-то шептал ему в ухо.

Лапин-сан, надо сказать, мало удивился. Он давно подозревал студента-стажировщика в дурной ориентации. Но чтобы на людях!

Отряхнув вымытые руки, бывший разведчик метнулся в секретарскую, где на телефонах уже сидели клерки Баря-сан (по-русски: госпожа Варя) и Большая Белая Лида, успевшие вернуться с обеденного перерыва.

Горничная Таня тоже была там. Она усердно махала шваброй, подчёркивая свою значимость. Именно она полчаса назад безуспешно выгоняла из здания грузинского фигуриста.

Сразу после обеда посетителей у «мадогучи» нет. Приём индивидуальных анкет поизводится только утром, а представители организаций приносят анкеты сотрудников к пятнадцати ноль-ноль. Поэтому внезапное появление грузина на кухне в четырнадцать с минутами не на шутку встревожило Таню-горничную, Барю-сан и Большую Белую Лиду.

Гена-сан с загадочным лицом подарил им эксклюзив об интиме возле туалета. Вышла завязка неплохого детектива…

Развязка была через несколько дней. Грузин, прибывший, конечно же, снова в обед, получил желаемую визу. Прямо из рук студента-стажировщика, чуть ли не с поклоном.

Кстати, ни казахи, ни украинцы ни россияне на тот момент согласия из «гаймусё» не имели. Им ответ пришёл намного позже. Да, тут было над чем призадуматься. Сам Консул не влияет на продвижение виз, а Кадзияма, значит, влияет?!

Но вскоре всё окончательно прояснилось. Не далее как через несколько недель, в Посольство с официальным визитом пожаловал ещё один липовый студент, дружок Кадзиямы. Такой же щупленький и инфантильный. Услышав, как его зовут, русскоговорящие чуть в обморок не хлопнулись. Всем коллективом. То был «великий и ужасный Сато-сан», однофамилец посольского канцеляриста. Именно он давал добро на визы Ельцину и Гундаревой, Сергею Степашину и Олегу Табакову. А также Ниночке Ананиашвили, прима-балерине всея Нихон. Короче, всем.