База в Кефлавике огромна - её с лихвой хватит для размещения нескольких полков морских ракетоносцев Ту-22М3 и истребительного прикрытия. Кошмарный сон времён "холодной войны" - "бэкфайры" в Кефлавике! Том Клэнси, Збигнев Бжезинский и Генри Киссинджер удавятся со злости. Хотя злые языки и твердят об их бессмертии…

Но это только первый шаг. Одинокая база ВВС без поддержки флота ввиду 2-3-х АУГ предполагаемого противника - это чуть более чем ничто. Поэтому нужно сделать ещё два немаловажных дела. Во-первых, не отдавать-таки ТАКР "Адмирал Горшков" индусам, а провести модернизацию и ввести его в состав флота РФ уже в 2010 году. Во-вторых, к тому же 2010 году завершить ремонт и модернизацию второго АТРК класса "Орлан" - я имею в виду крейсер "Адмирал Нахимов".

В таком случае, приложив некоторые сверхусилия, уже в 2010 году Россия будет иметь возможность сформировать в составе Северного флота, пожалуй, самую мощную авианосную ударную группу в мире - 2 ТАВКР разных проектов ("Адмирал Кузнецов" и "Адмирал Горшков", при максимальной загрузке - более 50 самолётов и 25 вертолётов), 2 атомных тяжёлых ракетных крейсера проекта "Орлан" ("Пётр Великий" и "Адмирал Нахимов"), тяжелый ракетный крейсер типа "Слава" ("Маршал Устинов"), несколько БПК типа "Удалой" и "Удалой-2", несколько эсминцев типа "Современный", несколько многоцелевых АПЛ и несколько АПЛ проекта 949А - те самые "убийцы авианосцев".

С учётом нескольких полков "бекфайров" в Кефлавике эта перспективная АУГ Северного флота явилась бы в Северной Атлантике потенциально доминирующей силой - поскольку американские АУГ разбросаны по всему свету, и без опасения потерять контроль, скажем, над Персидским заливом или Тайванем, США не в состоянии держать в Северной Атлантике больше 2-3-х авианосцев и 8-10-и крейсеров УРО типа "Тикандерога", из которых можно сформировать 2-3 АУГ. Вроде бы это достаточное количество кораблей. А вот тут-то и начинаются самые интересные детали. В частности, в 2006 году были сняты с вооружения и убраны с авианосцев истребители F-14, единственные носители ракет "Феникс", и поэтому - также единственные достойные противники "бекфайров". Нет уже в строю ни линкоров типа "Айова", ни атомных крейсеров типа "Вирджиния". Разрушен противолодочный "барьер" Гренландия - Исландия - Фареры. Противокорабельные "Гарпуны" и "Томагавки" B/E не панацея - дозвуковые, слабенькие ракеты. Естественно, слабенькие - на фоне наших "Гранитов", "Базальтов", "Москитов", "Ониксов" и прочих сверхзвуковых изделий, которыми в избытке оснащена перспективная АУГ СФ РФ.

И пускай супостаты принимают меры. Знаем, знаем мы, как у них это сейчас делается, - 30 лет времени и триллион баксов на попил и откаты.

А мы тогда будем посмотреть.

Оценивая социально-политический потенциал современного Китая, постоянно приходится оперировать уравнениями со многими неизвестными. Однако не вызывает никакого сомнения, что к глобальному финансовому и грядущему экономическому кризису в Пекине оказались готовы намного лучше, чем в любой другой столице мира.

Это было очевидно уже на саммите G20 в Вашингтоне, а на состоявшейся практически сразу после этого встрече лидеров стран АТЭС в Лиме исчезли любые сомнения. Центром притяжения всех политиков на этих форумах был не президент США Джордж Буш-младший, и без того уходящий в отставку, а председатель КНР Ху Цзиньтао.

И дело не только в том, что именно от его позиции сегодня зависит судьба доллара и мировых фондовых рынков, а в том, что Китай, если использовать терминологию соответствующей отрасли знания, "занял место на верхушке пищевой цепи данной экосистемы".

Сегодня именно КНР получает наибольшие прибыли от международной торговли, сосредоточив в своих руках грандиозные золотовалютные запасы, размер которых приближается к 2 трлн. долл. При этом, как мудро заявил премьер Госсовета Китайской Народной Республики Вэнь Цзябао, самым большим вкладом его страны в преодоление глобального финансово-экономического кризиса может стать сохранение и умножение мощи своей экономики.

Народный банк Китая нынешней осенью трижды снижал учетную ставку, а правительство заявило о выделении 4 трлн. юаней (580 млрд. долл.) на масштабные инвестиционные проекты, которые призваны снизить зависимость от импорта и еще более укрепить доминирующий характер экономической модели современной КНР.

Всё это свидетельствует о том, что системную модернизацию китайского общества можно считать свершившимся фактом.

В наших праволиберальных кругах весьма распространена - можно даже сказать, господствует - и, во всяком случае, активно транслируется скептически-негативная оценка "китайского пути", которая не просто проводит аналогии со "сталинским рывком" СССР 30-х годов, но и ставит между ними фактический знак равенства: мол, и в том, и в другом случае модернизация шла "с низкого старта", а потому имеет встроенные "пределы роста", и, следовательно, КНР в самое ближайшее время должна столкнуться с теми же проблемами, с которыми Советский Союз столкнулся в 80-е годы - разумеется, с необходимой поправкой на особенности места и времени. Уже в конце 90-х годов, сразу же после российского дефолта, эту, без сомнения, концептуальную и политически значимую идею впервые и очень жестко озвучил известный праволиберальный экономист, профессор Высшей школы экономики Владимир Мау.

Однако, поскольку Китай на протяжении последнего десятилетия продолжал демонстрировать весьма впечатляющие темпы социально-экономического развития, в одной из последних, уже менее радикальных, вариаций на тему "китайского пути" Мау теперь делает весьма характерные оговорки: "Социально-экономическая структура китайского общества близка к советскому, однако не 80-х годов, а периода нэпа. Соотношение городского и сельского населения, структура ВНП и занятости, уровень грамотности, система социального обеспечения населения и, соответственно, корреспондирующие со всем этим среднедушевой ВНП и бюджетная нагрузка на экономику (доля бюджета в ВНП) в СССР 1920-1930-х годов и в КНР 1980-1990-х годов в значительной мере совпадают. Не вдаваясь здесь в более подробное рассмотрение этого вопроса, отметим лишь, что китайская трансформация является свидетельством в пользу принципиальной возможности "мягкой" индустриализации нэповской России. В лучшем случае китайский опыт служит лишь подтверждением обоснованности экономической программы развития нэпа Н. Бухарина в его полемике с И. Сталиным (движение по пути постепенной индустриализации, через развитие крестьянских хозяйств, легкой и пищевой промышленности в советской истории связано с именем Н. Бухарина, выдвинувшего в связи с индустриализацией лозунг "Обогащайтесь!" Точнее, воспользовавшегося лозунгом, выдвинутым примерно на сто лет раньше Ф.Гизо). Предложенная Бухариным модель индустриализации была заклеймена Сталиным как "правый уклон", а её приверженцы поплатились жизнью. На протяжении последующих десятилетий вопрос о жизнеспособности бухаринской модели, о ее совместимости с коммунистическим тоталитаризмом являлся предметом теоретических дискуссий. Китай продемонстрировал, что эта модель является реальной, практической альтернативой. Правда, здесь следует особо оговориться, что речь идет о принципиальной экономической возможности такого развития, но не о его политической реализуемости в конкретных советских условиях 1920-1930-х годов".

Однако метод исторических аналогий, использованный Владимиром Мау и его единомышленниками, вряд ли можно считать адекватным для описания социально-экономических процессов, происходящих в современной КНР, поскольку особенности китайской модернизации не позволяют согласиться с предлагаемой ими трактовкой.

Если попытаться кратко сформулировать эти особенности, то они могут выглядеть примерно следующим образом.

Первое. Системная модернизация Китая впервые в истории осуществляется к "постидустриальному" и глобализационному уровню общественного развития.