М. Дмитриев

21 ноября - Китай планирует завершить программу экономических реформ с рыночной ориентацией за три года.

22 ноября - Российская судостроительная компания АО “Северная верфь” подписала контракт с “Росвооружением” на строительство двух эсминцев для ВВС Китая.

С недавних пор по российскому телевидению демонстрируется зрелище, видимо “снятое” с западных телешоу, под названием “Империя страсти”. Одним из кульминационных моментов этого телескетча является постепенное скидывание участниками состязания элементов одежды: галстук, пиджак, рубаха и… так почти до полного “ню”.

Похоже, имиджмейкеры российского президента решили взять на вооружение столь сильно действующие на обывателя телеэкзерсисы. После красноярской встречи “без галстуков” с японским премьером Хасимото, в Пекине Б.Ельцин договорился с Ц.Цзэминем провести в 1998 году встречу… “без пиджаков”. Отметим, что сам прилет главы России в КНР был обставлен на уровне дорогого шоу: огромная свита на нескольких самолетах, обильные словоизлияния, лобзания и обещания вечной дружбы! Российские СМИ рапортовали об огромных успехах в российско-китайских отношениях. Впрочем, действительно завершена работа по весьма болезненному вопросу демаркации российско-китайской границы (а это 4300 км), подготовлено рамочное соглашение по строительству газопровода из Иркутской области в Китай (по оценкам, стоимость проекта 12 млрд.$), подписано соглашение о сотрудничестве центральных банков России и Китая. Казалось, сделаны шаги к реализации “стратегического партнерства”, заявленного РФ и КНР еще в апреле 1996 года в Шанхае

Однако уже сразу после встречи (11 ноября с.г) Ц.Цзэминь поспешил подчеркнуть, что на новом этапе Россия и Китай никаких военных союзов заключать не собираются, то есть и речи нет о восстановлении пламенной советско-китайской дружбы 50-х годов. Более того, невзирая на прежние заявления о том, что стратегической целью Китая “является создание нового типа отношений с Россией в качестве противовеса американскому гегемонизму в Азии”, теперь китайское руководство подчеркивает, что сотрудничество не направлено против третьей стороны, то есть США. Что это - перемена в отношениях или хитрая игра китайского “дракона”?

Какими бы обидными ни казались для России эти лавирования китайского руководства, они соответствуют логике тех политических и экономических процессов, которые происходят как в самом Китае, так и в мире в целом. Перейдя в конце 70-х годов от “изоляционистской” политики Мао на путь “открытости внешнему миру” Дэн Сяопина, Китай четко определил свою роль как “мировой сверхдержавы”, а ключевым направлением политики сделал предотвращение абсолютной (после распада СССР) политической и экономической гегемонии США в АТР. Идея восстановления Великой Срединной Империи стала основополагающей в политике китайского руководства.

Китай уже стал “безжалостной силой” в экспорте товаров легкой промышленности и электроники. После присоединения Гонконга валютный резерв Китая составил 400 млрд. $. Слияние 305 тыс. государственных предприятий в одну тысячу корпораций по образцу японских и южно-корейских, по оценкам экспертов, приведет к возникновению “второй” Японии.

Соглашение с Казахстаном на строительство нефтепроводов из Узеньского месторождения в Синьцзян (проект оценен в 9,5 млрд. $) подтвердило право Китая называться одной из самых богатых по валютным резервам стран. А сообщение, что уже к концу 1995 года 75,6% граждан КНР перешли в категорию “жизненного уровня среднего достатка”, если это правда, наносит удар уже по престижу США, в которых поговаривают о крушении “американской мечты” - снижается численность “мидл-класса”, увеличивается разрыв между богатыми и бедными.

Руководство Китая понимает, что вслед за экономическими реформами возникает необходимость реформирования политической системы, и видит таящуюся здесь опасность. Ею является вестернизация китайского общества. В партию приходит молодое поколение, значительная часть которого закончила западные университеты и возвращается на родину с далеко не традиционными идеями модернизации, в том числе и политической. Точно оценивая политическую конъюнктуру, китайское руководство вводит в правительство людей, авторитетных на Западе, но ориентированных на усиление единого Китая. Появление в центральном правительстве КНР миллиардера - главы Гонконга Дун Цзяньхуа - важный знак. Если же в марте 1998 года место премьера Ли Пэна, которого прочат на должность главы китайского парламента, займет его нынешний заместитель Чжу Жунцзи (в КНР его называют королем экономики), то команда китайских реформаторов получит лидера номер два, который будет ревностно реализовывать экономические проекты Цзяна. Поэтому злорадные ухмылки Запада по поводу того, что, дескать, экономические реформы приведут к краху коммунистического режима - бессмыслены. Потому что речь идет не о сохранении коммунизма, а о возрождении “китаизма”.

И в этом возрождении Китай продвинулся очень далеко. В укреплении своих экономических позиций в регионе Китай опирается на этнических китайцев, проживающих за пределами страны. Во многих странах АТР (Индонезия, Малайзия, Таиланд, Сингапур) представители китайских анклавов уже давно обосновались в верхних эшелонах политической власти и это позволяет “переключать” экономические и финансовые ресурсы “мирового китайства” на материковый Китай, что сделает Китай уже действительной супердержавой. Кстати, нынешний экономический кризис, потрясший мировые финансовые рынки, уже продемонстрировал, что победителем из него пока выходит Китай, имеющий многомиллиардные валютные резервы. И недаром глава ВБ Вулфенсон назвал Китай образцом реализации регулируемого государством рынка, который этот банк с недавних пор считает основой мировой экономики будущего.

Жизненно важные интересы в АТР не позволяют США спокойно смотреть, как разворачивается в этом регионе Китай. И потому с такой регулярностью США подтверждают японо-американский военный договор. Но при этом США понимают, что конфронтация с Китаем может, в конце концов, лишить их всех шансов остаться в АТР, одновременно потеряв стратегически важный для них китайский рынок (дефицит торговли США с Китаем уже составляет 44 млрд. $). А учитывая растущие антиамериканские настроения в Японии, усиление японо-китайских взаимодействий быстро скажется на японо-американских отношениях. И эти опасения небеспочвенны. Япония явно присматривается к Китаю как к экономическому партнеру. Являясь мощнейшей экономической державой с большими “имперскими” амбициями, Япония все больше стремится проявить свою самостоятельную политику! И это выражается уже не только в желании сократить американское присутствие на островах!