С. Кургинян

24 ноября - На пресс-конференции в Москве журналист С.Митрофанов обнародовал предположение, что погибший 19 ноября в автокатастрофе А.Фадин был убит, поскольку узнал о готовящемся Куликовым, Черномырдиным, Березовским и Селезневым путче.

26 ноября - В “Комсомольской правде” и “Московском комсомольце” опубликованы статьи “Тайна дискеты погибшего журналиста” и “Убит ли журналист, который хотел предупредить?”

28 ноября - “МК” напечатал компрометационную оперативную запись переговоров членов “команды Чубайса”.

1 декабря - В газете “Собеседник” опубликован искаженный текст интервью С.Кургиняна.

4 декабря - “Общая газета” напечатала статью А.Костюкова и Л.Сигала “Игры провокаторов”, обвиняющую Г.Павловского в фальсификации “дискеты Фадина”.

5 декабря - После краткого напутствия неожиданно приехавшего в Госдуму Ельцина депутаты приняли в первом чтении бюджет-98.

- В вечерней передаче НТВ В.Лусканов длинно и восторженно сравнивал Ельцина с Рейганом и заявил, что репутации президента РФ нисколько не повредили грубые политические “ляпы”, допущенные во время визита в Швецию.

1. ЛОВУШКА ПОЛИТИЧЕСКОГО ПОСТМОДЕРНА

Слушать по телефону крики взрослого и, видимо, не лишенного порядочности журналиста, которого, похоже, грубо “использовали” ради провокационных целей - тягостно. Читать собственное изуродованное интервью, в котором выделены “цитаты”, отсутствущие в самом тексте, извращены логика и существо рассуждений, - тоже тягостно. Хотя и не впервой. Можно, конечно, просто не давать интервью. Но и это классическое “стопроцентное средство от беременности” не работает, когда имеешь дело с нынешней провокационной журналистикой. Например, печатается безымянный текст, потом какого-нибудь умельца спрашивают: “На что это похоже?” Умелец заученно отвечает, что на тебя, и дальше “клеится” дело о тебе и неких “примкнувших”, зачастую достаточно высокопоставленных.

По этому образцу был сделан текст о Куликове и других, якобы принадлежащий А.Фадину и (вновь якобы) испеченный Г.Павловским. Потом текст обсуждался в нескольких печатных изданиях. Оценка безнравственности данного трюка, напоминающего знаменитое галичевское: “А у гроба встали мародеры и несут почетный… ка-ра-ул!” - дана Сигалом и Костюковым в “Общей газете”. Я эту оценку поддерживаю. Могу добавить от себя, что постмодернистская наглость, с которой в этой “активке” делается рагу из одного соуса без всякого кролика, требует острого общественного реагирования. Сначала приводится дискета, на которой якобы два банкира говорят “ни о чем”, то есть о том, что банально и общеизвестно. Затем к этому неясному по авторству тексту на нулевых основаниях приклеивается хвостик в духе ГКЧП: “Такие-то и такие-то готовят такой-то заговор. Отечество в опасности! Куда смотрит власть?”

Такой-то текст, ВИДИМО, принадлежит такому-то. Этот “такой-то”, ВИДИМО, связан с такими-то. А поскольку они связаны и нам не нравятся, то они, ВИДИМО, готовят что-то нехорошее. А поскольку это нехорошее как-то соотносится с другим нехорошим, именуемым ГКЧП, то они, ОЧЕВИДНО, готовят ГКЧП.

Классическая постмодернистская хохма, в которой склейка многих ВИДИМОСТЕЙ (зеркальных изображений) дает одну ниоткуда не вытекающую, абсурдную, смердящую ОЧЕВИДНОСТЬ (знак Зазеркалья). В этом смысле нет ничего нового под луной, и первым постмодернистом в сфере активных мероприятий был Геббельс, говоривший, что правда - это ложь, повторяемая многократно. Развив своего предшественника, новые пропагандисты заявляют: “Очевидность - это склейка множества видимостей”. Куда это нас заведет - достаточно очевидно.

Постмодернизм в политике - не шутка, не паяц, истекающий клюквенным соком. Люди для своего выживания используют методы, которые завтра другие для своего выживания обратят против них. Сегодня эти методы - клевета без оснований и ограничений, и уже не пугает, что эта клевета будет использована другими клеветниками против введших ее в оборот “первоклеветников”. Завтра не испугает снятие табу на “не точечные” политические убийства, и то, что метод убийств против “первоубийц” применят другие мастера этого дела.

А ведь вчера - вдумайтесь - пугали любые методы борьбы, которые могли использоваться против их создателей! Отсюда относительная (подчеркну - сугубо относительная) “бескровность” или не “тотальная кровавость без берегов” августа 1991 года и октября 1993 года. Иррационализм нарастает! Последние скрепы хотя бы шкурной осмотрительности рушатся! И это - на фоне фактически полного общественного паралича, где глас Сигала почти вопиет в почти пустыне почти всеобщего равнодушия.

Итак, с Сигалом я согласен во многом. Кроме одного. Борясь против склейки ВИДИМОСТЕЙ и превращения их в ПОГАНУЮ ОЧЕВИДНОСТЬ, нельзя склеивать ВИДИМОСТИ самому. Даже если у тебя есть к этому внутренние серьезные основания. Эти основания либо предъявляются и, превращаясь в доказательность, убивают всю мерзкую возню со склейкой ВИДИМОСТЕЙ, либо… Либо они не в счет в той крупной провокационной игре, которая должна быть сломана до конца и в кратчайшие сроки. Плата за промедление, за игнорирование всей остроты проблемы - все оставшееся общество и все остатки свободы.

До тех пор, пока сам Павловский не признал, что он делал текст, его авторство - видимость, а не очевидность. Ссылка на господина Мейера - это еще одна видимость, выдаваемая за очевидность. Склейка со склейкой - это путь в очередной постмодернизм, фактически взятие на вооружение оружия противника. То есть проигрыш. Завтра будет состряпан еще один текст, про который (не дай Бог!) скажут: “ВИДИМО, это Сигал.” Потом найдут (это всегда нетрудно) партнера по неким начинаниям, близкого к Сигалу. Этот партнер проведет пресс-конференцию, и тогда скажут: “ВИДИМО, это рука Сигала”. Затем склеят ВИДИМОСТИ и создадут еще одну ПОГАНУЮ ОЧЕВИДНОСТЬ. Тупиковость подобного пути однозначна. Проводить аналогии с 1937 годом не хочется - слишком банально. А если говорить честно, то по полицейской тлетворности подобные штуки затмевают тридцать седьмой. Просто в этой стряпне дерьма больше, а крови меньше. Ну и что? Чуть изменится ситуация - и ингредиенты будут смешаны в иных пропорциях.