Сэй-Тэнь удивленно вздернула брови.

— Да кто же не знает массив Лунных гор! В стране Лунного камня любого карапуза спроси — и тот ответит!

— Но мы-то не в стране Лунного камня, — заметил Фильтр, уцепившись за локоть Норкладда. — Наша страна Ланрия. Одна в целом мире! Плоская, что твоя подошва, — важно добавил он.

— То есть как? — опешила Сэй-Тэнь и вопросительно уставилась на часовщика. — Вас разве не учили, что Земля круглая и что на Земле есть материки, острова, океаны?

— Мудрецы-краеведы утверждают, что Ланрия — единственная страна во вселенной и что на краю Ланрии зияет звездная пропасть, — сказал тот.

Сэй-Тэнь пришла в отчаяние:

— Но как же так? Ведь вы меня сами нашли! У фонтана. А фонтан-то был в стране Лунного камня!

— Вот отсюда и следовало начинать! — отозвался часовщик. — Вот, где разгадка! Но об этом позже, — добавил он, указав глазами на неугомонных мальчишек.

Во дворе громко психовал великанский брегет. Тот самый, что не пролазил ни в одну дверь. Внутри посеребренного корпуса что-то вздрагивало и тарахтело, а музыка оттуда вырывалась крайне неприятная. У Сэй-Тэнь создалось впечатление, что часы бьются в предсмертных конвульсиях. Отправив всю компанию в дом и велев накрывать на стол, Норкладд остановился перед «страдальцем». Походил-походил вокруг, да и пнул с досады. Опять переделывать! А ведь за него большая сумма уплачена — двести линаров всё-таки. Великан Орг не поскупился. Знал, что работу выполнят на совесть.

«Золотые у тебя руки, Норкладд!» — громыхал он в вышине могучим басом. Ох, кабы руки тут были в цене! Тут силушка нужна богатырская, чтобы каждую деталь вынуть, почистить да на место пристроить. Пока обнаружишь поломку, семь потов с тебя сойдет. А возьмешься чинить — запасись терпением. Потому как работы здесь непочатый край.

Вокруг Сэй-Тэнь никогда прежде не собиралась такая внимательная и заинтересованная аудитория. Каждому хотелось послушать про чудо-страну, где горы переливаются и дышат, а небо усеяно таинственными знаками.

Она сидела на пахнущем опилками, скрипучем диване, а рядышком, на ковре, навострив уши, примостилась детвора. Даже часы стали медленнее тикать, чтобы ни словечка не пропустить.

— В городе Огней, — рассказывала Сэй-Тэнь, — стоит дворец. И в том дворце живет…

— Король? — предположил Фильтр.

— Царь! — уверил его товарищ.

— Почти, — улыбнулась Сэй-Тэнь. — Наш правитель зовется Авантигвардом.

Тут в кухню вошел Норкладд, вымыл и высыпал на сковороду собранные в лесу лисички и зажег конфорку. Многообещающе зашипело масло.

— А я смогу стать правителем? — воодушевленно спросил Маттео, у которого за щекой вечно прятался какой-нибудь леденец.

— Когда подрастешь, сможешь, — глубокомысленно сказала Сэй-Тэнь.

— Когда сядешь на диету, — пошутил Фильтр. — Потому что короли не едят конфет.

Маттео обиделся.

— Короли раздают конфеты нищим и бродягам, ведь так? — не унимался Фильтр.

— Наш Авантигвард еще никогда не раздавал конфет, — покачала головой Сэй-Тэнь.

— Значит, у вас плохой король, — с уверенностью заключил мальчуган.

— Ну, а дальше-то что? Что было после того, как вы уехали из города Огней? — стал допытываться приятель Фильтра.

— Ну-у, дальше…

Так, слово за слово, дошли они до опасного перевала через горы.

Часовщик время от времени поглядывал на свою гостью. А та поглядывала на него, криво улыбалась, и было видно, что скоро дети ее доконают.

«Треск!» — сказала сковородка.

«Треск! Пщщщ!» — настойчиво повторила она. Норкладд перемешал лопаткой грибы и выключил плиту.

— Перерыв, братцы! Грибочки с пылу с жару! На-ле-тай! — объявил он, и в тот же миг ребята всей гурьбой кинулись к умывальнику, где стояла подставка для тарелок. Каждый стремился ухватить самую глубокую, да желательно с орнаментом.

— Не чавкаем! Ведем себя прилично! — давал наставления Норкладд, обходя стол. — Вилками не драться! А ну, кому сказал?!

Сэй-Тэнь к трапезе не присоединилась — осталась сидеть на софе. Через распахнутую дверь в кухню влетел упитанный шмель. Пожужжал, покружил над тарелками, после чего Норкладд прогнал его полотенцем.

— Почему бы тебе не пообедать с нами? — учтиво спросил он. Выбрал ведь момент, когда Сэй-Тэнь витала в облаках!

— А? Что? Нет, благодарю, — Она подобралась, обхватила колени и выжидающе уставилась на него.

— Знаешь, я ведь в некотором смысле воспитатель для этих сорвиголов, — сказал он, опускаясь на корточки перед диваном. — Их родители и бабушки постоянно пропадают в полях, особенно во время сбора урожая. Вот мне и приходится за мальчишками следить. Обучаю их своему ремеслу, а заодно учу уму разуму.

— Это что же, у вас кружок такой? Починки часов?

— Верно подмечено. Кружок, — сказал Норкладд. — Моя профессия самая прибыльная на селе. Кто ее освоит, без куска хлеба вовек не останется.

Сэй-Тэнь расплылась в зачарованной, ничего не значащей улыбке.

— Послушай, — шепнул он и обернулся. Мальчишки чавкали и работали вилками так, словно на всём свете для них существовали исключительно грибы. — У меня к тебе разговор. Только не здесь, — поспешно добавил он и повлек Сэй-Тэнь за собой, на улицу. — Пойдем!

Они пробалансировали по узкой-преузкой дорожке, окаймленной с обеих сторон кустиками земляники. Завернули за теплицу — и в сарай, где в бочках настаивалась для полива холодная колодезная вода.

Только Норкладд за порог, озорники оживились, побросали вилки-ложки и давай совещаться.

— Спорим, секретничать пошли? — заговорщически подмигнул приятелям Фильтр.

— Да тут и спорить нечего! — ответил Маттео. — Эх, всё на свете бы отдал, лишь бы только узнать, что они там замышляют…

— Так за чем же дело стало?! Организуем слежку!

Ребята зашевелились, повскакивали со стульев и друг за дружкой направились к выходу. Стараясь не шуметь, они проследовали тем же путем, что и Норкладд, потому что знали тайную тропку, как свои пять пальцев. Спрятались в зарослях малины, где по земле ползало много черных муравьев. Но кого могут остановить кусачие букашки, если кусты растут в стратегически выгодном месте? Из этих кустов невероятно удобно подслушивать и подглядывать за тем, что творится в сарае.

— Ой! Меня, кажется, укусили! — заныл Маттео. — Ко мне в штаны заполз муравей!

— Тссс! — шикнули на него. А Фильтр шепотом посоветовал вынуть из карманов все сладости.

Маттео ужасно расстроился, когда увидал, с какой прытью к его конфетам сбегаются муравьи, и пообещал себе, что в один прекрасный день отправит муравьев вместе с их муравьиным царством на тот свет.

— Грибы отвлекут мальчиков надолго, — победоносно улыбнулся Норкладд.

— Ты что, подсыпал туда снотворное? — вполголоса спросила Сэй-Тэнь. Она собралась было добавить пару возмущенных фраз, как вдруг наткнулась в темноте на какой-то предмет и немедленно рухнула на пол, сильно ударившись коленом и ободрав ладони до крови.

Выругавшись словами, какие порядочным часовщикам слышать не подобает, она внезапно вспомнила о своей чудо-способности самоисцеляться, улеглась на деревянный настил и затихла.

Норкладд решил, что дело труба. Схватился за голову, зачерпнул плошкой воды и в совершенном отчаяньи плеснул мнимой покойнице в лицо.

— Напрасно, очень напрасно, — не сморгнув глазом, проговорила Сэй-Тэнь. — Мне оставалось совсем чуть-чуть, а теперь, видно, придется с синяком ходить.

Норкладд остолбенел:

— Чего «чуть-чуть»?

— Чуть-чуть до полного заживления, — нетерпеливо пояснила та. — С давних пор практикую.

— Ха! — сказал в темноте голос часовщика. — Ни за что не поверю.

— Если ты чего-то не можешь, это не означает, что другие тоже не могут, — гулко парировал голос Сэй-Тэнь. — А о чем ты хотел поговорить?

— Да вот об этом.

Норкладд засучил рукав, и оказалось, что на запястье у него красуются изящные часики ручной работы — с круглым светящимся циферблатом. Только цифр на циферблате не было и в помине — сплошные бабочки, листочки да звездочки. Большая стрелка указывала на бабочку, а маленькая — на какую-то замысловатую закорючку.