Бурное «ура» и выражения одобрения. Многие обступают доктора, свистят и шикают ему. Фру Стокман и Петра встают. Мортен и Эйлиф кидаются в драку со школьниками, которые тоже свистели. Кое-кто из взрослых разнимает их.

Доктор Стокман (свистунам). Ах вы, глупцы! Говорю вам, что…

Аслаксен (звонит). Доктор лишен слова. Должно состояться формальное голосование. Но, дабы пощадить личные чувства, предлагаю подавать голоса записками и без подписи. Есть у вас чистая бумага, господин Биллинг?

Биллинг. Вот тут и синяя и белая…

Аслаксен (спускаясь с возвышения). Отлично. Так у нас пойдет еще скорее. Нарежьте билетов. Так, так. (Собранию.) Синие означают «нет», белые – «да». Я сам буду отбирать билеты.

Фогт покидает залу. Аслаксен и еще несколько горожан раздают публике билеты.

Первый господин (Ховстаду). Что такое случилось с доктором? Как это надо понимать?

Ховстад. Вы же знаете, какой он необузданный.

Второй господин (Биллингу). Слушайте, вы ведь бываете у него в доме; не пьет ли он, – не замечали?

Биллинг. Уж не знаю, как и сказать, убей меня бог. Пунш у них вечно на столе, когда ни приди.

Третий господин. Нет, я думаю, скорее у него голова не совсем в порядке.

Первый господин. Нет ли какого наследственного умопомешательства?

Биллинг. И то может быть.

Четвертый господин. Нет, это просто злоба, месть за что-нибудь.

Биллинг. Он, правда, толковал тут на днях о прибавке жалованья. Да не дали.

Все четверо господ (хором). Ага! Тогда все понятно.

Пьяный (в толпе). Я хочу синюю бумажку. И белую тоже.

Крики. Опять этот пьяница тут! Вон его!

Мортен Хиль (подходя к доктору). Ну, Стокман, видите теперь, что выходит из таких штук?

Доктор Стокман. Я исполнил свой долг.

Мортен Хиль. А что такое вы там подпустили насчет кожевенных заводов в Мельничной долине?

Доктор Стокман. Вы же слышали. Я сказал, что вся эта мерзость идет от них.

Мортен Хиль. И от моего завода тоже?

Доктор Стокман. К сожалению, ваш-то чуть ли не хуже всех.

Мортен Хиль. И вы это пропечатаете в газетах?

Доктор Стокман. Я ничего не утаю.

Мортен Хиль. Дорогонько это вам, пожалуй, вскочит, Стокман! (Уходит.)

Жирный господин (подходя к Хорстеру и не кланяясь дамам). Ну-с, капитан, так вы сдаете свою залу врагам народа?

Хорстер. Я полагаю, что могу распоряжаться своим имуществом как хочу, господин коммерсант.

Коммерсант. Так, верно, вы не будете в претензии, если я так же распоряжусь своим.

Хорстер. То есть?

Коммерсант. Завтра я вас извещу. (Поворачивается и уходит.)

Петра. Кажется, это ваш судохозяин, Хорстер?

Хорстер. Да, коммерсант Вик.

Аслаксен (с билетами в руках всходит на возвышение и звонит). Господа, позвольте оповестить вас о результате. Всеми голосами против одного…

Молодой господин. Один голос – голос пьяницы!

Аслаксен. Всеми голосами против одного голоса нетрезвого человека курортный врач доктор Томас Стокман объявлен врагом народа.

Крики и выражения одобрения.

Да здравствует наше старое почтенное городское сословие, наше общество!

Снова крики одобрения.

Да здравствует и наш достопочтенный деятельный Фогт, который столь лойяльно подавил в себе голос родственного чувства.

Крики «ура».

Объявляю собрание закрытым. (Спускается вниз.)

Биллинг. Да здравствует господин председатель!

Вся толпа. Ура, типографщик Аслаксен!

Доктор Стокман. Шляпу и пальто, Петра! Капитан, не найдется ли у вас на пароходе мест для пассажиров в Новый свет?

Хорстер. Для вас и для вашей семьи всегда найдется, господин доктор.

Доктор Стокман (надевая пальто с помощью Петры). Хорошо. Идем, Катрине. Идемте, дети. (Берет жену под руку.)

Фру Стокман (тихо). Милый Томас, не выйти ли нам задним ходом?

Доктор Стокман. Никаких задних ходов, Катрине! (Возвышая голос.) Вы еще услышите о враге народа, прежде чем он отряхнет прах от ног своих. Я не так добродушен, как некто, и не скажу: прощаю вам, ибо вы не ведаете, что творите!

Аслаксен (кричит). Это богохульство, Стокман!

Биллинг. Да, убей меня бог! Серьезному человеку тяжело слышать такие вещи.

Грубый голос. Так он еще грозится!

Несколько голосов (разъяренно). Пойдем выбьем у него все стекла! Швырнем его в воду!

Один из толпы. Труби в рог, Эвенсен! Во всю мочь!

Звуки рога, свистки и дикие крики. Доктор с семьей направляется к выходу. Капитан Хорстер прокладывает им путь.

Вся толпа (вопит вслед уходящим). Враг народа! Враг народа! Враг народа!

Биллинг (приводя в порядок свои бумаги). Нет, убей меня бог, если я пойду сегодня вечером к доктору на пунш!

Шум; публика теснится у выхода, затем шум переходит на улицу, и оттуда еще доносятся крики: «Враг народа! Враг народа!»

Кабинет доктора Стокмана. По стенам книжные полки и шкафы с различными препаратами. В глубине выход в переднюю; впереди налево дверь в гостиную. В стене направо два окна с выбитыми стеклами. Посреди комнаты письменный стол доктора, заваленный книгами и бумагами. Комната в беспорядке. Утро.

Доктор Стокман, в халате и туфлях, в шапочке, стоит нагнувшись и ручкой зонтика шарит под шкафом.

Доктор Стокман (выловив из-под шкафа камешек, обращается в отворенную дверь гостиной). Еще один нашел, Катрине.

Фру Стокман (из гостиной). Ну, наверно, еще много найдешь.

Доктор Стокман (откладывает камешек к куче таких же, лежащих на столе). Я их буду беречь как святыню. Пусть Эйлиф и Мортен смотрят на них каждый день, а когда вырастут, получат их в наследство от меня. (Шаря под книжной полкой.) Что эта… как ее, черт, звать… ну, девчонка… не ходила еще за стекольщиком?

Фру Стокман (входя). Ходила, да он сказал, что вряд ли сможет прийти сегодня.

Доктор Стокман. Увидишь, не посмеет.

Фру Стокман. Да и Рандина думает, что он боится соседей. (Обращаясь в гостиную.) Что тебе, Рандина? А! (Уходит и сейчас же возвращается.) Тебе письмо, Томас.

Доктор Стокман. Посмотрим. (Вскрывает и читает.) Ну вот.

Фру Стокман. От кого это?

Доктор Стокман. От домохозяина. Отказывает нам от квартиры.

Фру Стокман. Да неужели? Такой порядочный человек…

Доктор Стокман (заглядывая в письмо). Не смеет поступить иначе, пишет. Ему очень жаль, но он не смеет идти против своих сограждан… против общественного мнения… он человек зависимый… не смеет наступать на ногу влиятельным лицам.

Фру Стокман. Вот видишь, Томас.

Доктор Стокман. Вижу, вижу. Все трусы у нас в городе. Ни один человек ничего не смеет из боязни других. (Швыряет письмо на стол.) Ну, да нам все равно, Катрине. Уедем в Новый свет и…

Фру Стокман. Ах, Томас, хорошо ли ты все это обдумал насчет отъезда?

Доктор Стокман. Уж не остаться ли мне тут, где меня выставили к позорному столбу как врага народа, заклеймили меня, повыбили у меня окна! И взгляни-ка, они разорвали мне черные брюки.

Фру Стокман. Ах, боже мой! Самые твои лучшие!

Доктор Стокман. Никогда не следует надевать свои лучшие брюки, когда идешь отстаивать свободу и истину. Ну да о брюках я не печалюсь, беда невелика, потому что ты можешь починить. А вот то, что чернь, толпа осмелилась напасть на меня, как будто они все мне ровня, – вот этого я не могу переварить до самой смерти!