Молодая женщина лет двадцати пяти пришла к нам с просьбой разменять свою однокомнатную квартиру на две комнаты. Достала вражда с собственной матерью, которая к тому же полгода назад привела в квартиру нового мужа. Римма с трёхлетней девочкой была вынуждена переехать на кухню. Постоянные скандалы с матерью и её новоиспечённым отчимом продолжались каждый день.

— Отчим слишком сильно стукнул её во время пьянки, она ударилась головой и умерла на месте.

— Какой ужас! — воскликнула я. — А ведь им осталось подождать до сделки совсем немного, и жили бы отдельно.

— А вот и нет — вступил в разговор Слава. — Опекунский совет, который должен был защищать права детей, отказал им в размене.

Это было ещё одним странным законом, который был принят после перестройки. Во время приватизации квартиры родители были вынуждены включать несовершеннолетних детей в число собственников и при продаже или обмене не могли обойтись без опекунского совета. К тому же ребёнку при переезде полагалось иметь столько же метров, сколько ему причиталось на прежнем месте. Соответственно, родители не могли теперь переехать, например, в меньшую квартиру, если даже она находилась в лучшем районе, потому что в этом случае у ребёнка было бы меньше метров, чем ему положено по закону. В связи с этим возникали разные курьёзные случаи: родители, имея на троих с ребёнком трёхкомнатную квартиру в Выхино, не могли переехать в двухкомнатную в центре, даже если она была дороже. Зато могли переехать в Подмосковье в четырёхкомнатную, которая стоила дешевле, но зато имела больше метров.

— Но это же не правильно. Ребёнка невозможно вырастить в такой обстановке. Римма даже дни считала до сделки, — возмутилась я.

— Мы нашли им хорошенькую комнату, все были счастливы, а опекунский совет отказал. Мотивируя это тем, что ухудшаются права ребёнка, в этой комнате на два квадратных метра меньше, чем было в той квартире, где он жил с матерью на кухне, — продолжала Света. — Я им даже взятку предлагала, всё бесполезно. А Римма как услышала, что они остаются снова вместе с матерью, начала биться в истерике. Я её насилу увела из опекунского. А потом произошло следующее: она с горя напилась, пришла домой, где был только пьяный отчим мать: уехала куда-то в деревню. Римме не понравились какие-то слова отчима, и она накинулась на него с вилкой, а он стукнул ее по голове табуреткой. Когда мать вернулась: нашла свою дочь в морге, а муженька в камере по обвинению в убийстве её единственной дочери.

— А где ребенок? — спросила я, вспомнив очаровательную крошку с большими бантами.

— Девочку забрали Риммины подруги, но сейчас она уже дома с бабушкой.

— Это не укладывается в голове, — сказала я. — Ведь если бы не наши законы, которые можно повернуть в любую сторону, они бы спокойно разъехались с матерью по разным комнатам и жили, что называется долго и счастливо, правда в коммунальных квартирах, но зато отдельно друг от друга.

— Вот так у нас защищают права детей! — сказал Слава, и мы грустно поплелись в комнату агентов делать нужные звонки.

Когда я вошла, заметила Тамару, опустошённо глядящую перед собой.

— Ты слышала Светкину историю? — спросила я.

— Да, но наша с тобой песня, хотя и не с таким печальным концом не лучше, — она посмотрела мне в глаза.

— Что случилось? Фили?

— Сергей теперь не хочет переезжать.

— Так он же только недавно ломился в свою будущую квартиру? — удивилась я, вспомнив звонок среди ночи.

— Передумал! Говорит, что мы его обманываем.

— Так мы же внесли аванс две тысячи долларов, чтобы оставить эту квартиру за ним.

— А ему то что? Он этих денег не платил, это наша с тобой ответственность. Он так и сказал, вы за меня деньги дали, вы их и вернёте, а я больше не хочу переезжать.

— Боже мой! — я устало опустилась на стул. — Нам же никто не вернёт этих денег, если не выйдем на сделку.

— Прости меня, это я во всём виновата. Ты правильно говорила: не надо связываться с ними. Я отработаю эти деньги и уйду из агентства. Не могу больше этим заниматься! Когда учила детей, я была на своём месте, а на этой работе у меня всё валится из рук, и я чувствую себя несчастной, — она спрятала лицо в ладонях.

Какое-то время, я молча сидела рядом с ней, пытаясь найти выход из положения, а потом решительно подвинула к себе телефон. Ну не могу я позволить, чтобы из-за какого-то непутёвого парня у меня развалилась сделка. Я костьми лягу, но заставлю его изменить своё решение, тем более что это верное решение проблемы и для него и для остальных членов его семьи. Кто знает, если они будут жить раздельно и перестанут перешивать свои проблемы друг на друга, их жизнь может измениться к лучшему?

К моему удивлению Сергей меня понял сразу и даже извинился. Видимо, ему передался мой настрой.

— Как тебе это удалось? — Тамара восхищённо смотрела на меня. — Ты, наверно, создана для этой работы. Люди тебя слушают.

— Нет, Тамарочка, я всегда хотела другого. Для меня это всего лишь очередной переходный этап. Надеюсь, что скоро я пойму для чего же я всё-таки пришла в этот мир.

— Ого! — Слава, который сидел впереди, видимо услышал мои последние слова и повернулся ко мне. — Какая ты оказывается серьёзная, Наташка, а я раньше и не замечал.

— А мужчины вообще имеют обыкновение не замечать, что творится у них под носом, — сказала я.

— Ты о чём?

— Да так, — я пожала плечами. — Долго объяснять. Когда-нибудь сам поймёшь.

У входа в метро меня остановила Лада. В новом чёрном коротком пальто и замшевых тёмно-малиновых полусапожках, она стояла передо мной, светясь от счастья.

— Ну, как я выгляжу?

Она без сомнения ожидала, что я начну восхищаться её новой дорогой одеждой. Она действительно хорошо выглядела, и я без тени зависти была рада за неё, хотя способ, каким она получила эти обновки, был мне не приятен.

— Просто великолепно, — выдавила я комплимент.

— Куда ты спешишь? — спросила Лада.

— В кондитерский магазин за конфетами, чтобы поднять настроение.

— Какая ты сладкоежка! Постоянно ешь шоколадки и не поправляешься, — Лада покачала головой, она строго следила за фигурой и не позволяла себе лишнего, опасаясь лишних килограммов. — Пойдём, выпьем кофе, мне надо столько тебе рассказать.

— А ты не пойдёшь на работу? — спросила я. — Ты не была там уже несколько дней.

— Не могу себя заставить. Такая тоска — продавать квартиры. Меня тошнит от клиентов, которые вечно что-то хотят и от всего нашего коллектива, где все разговоры о недвижимости, как будто поговорить больше не о чем.

— Тогда зачем ты меня тянешь в кафе, если я тоже буду надоедать тебе разговорами о квартирах?

— Не обижайся, Наташ. Ты другая, я чувствую, ты не такая как они, — Лада ухватила меня за локоть. — Идём скорее, пока Славка не вышел с работы: я совершенно не хочу с ним встречаться.

Мы заняли столик у окна в кафе и взяли по чашечке крепкого восточного кофе, а я ещё заказала себе два пирожных, чтобы разговор был не такой горький.

— Наташка, какой мужик! Ты не представляешь! Какой темперамент! — начала Лада, как только официантка отошла от нашего столика.

— А какой кошелёк! — я покосилась на её новые сапожки.

— Да, с этим всё в порядке, — не обиделась Лада. — Знаешь, куда он возил меня на выходные?

— Куда? — спросила я с набитым ртом.

— Мы были в Праге. Сказочный город. Жаль только, что мы пробыли там всего три дня. Но каких! Он выполнял все мои желания. Я давно не была так счастлива!

— Рада за тебя! Вижу, что всё шло по задуманному сценарию — Прага, ресторан, шикарный отель, и ты сдалась, верно?

— Ты меня осуждаешь или завидуешь? — спросила Лада.

— Нет, Ладка, не завидую и не осуждаю. Это только твоё дело и если ты счастлива, я за тебя рада.

— По тебе этого не заметно, — Лада обиженно надула губки. — Я, наконец, встретила мужчину моей мечты, а моя подруга за меня не рада. Кстати, завтра мы ужинаем вчетвером. Приехал его друг, очень богатый дядечка, и я хочу тебя познакомить.