Александр КУВАЕВ,

первый секретарь Московского горкома КПРФ, депутат Госдумы РФ

Вопрос: нужен или нет вотум недоверия правительству,- мы обсуждали на пленуме Московского горкома Компартии. Там был взвешенный и обстоятельный разговор. Выступило 30 человек. И все склонились к одному: соглашаясь на диалог с оппозицией, президент и правительство совершают маневр для того, чтобы перехватить инициативу и утопить энергию оппозиции в говорильне на трехсторонней комиссии по бюджету и “круглых столах”. Пользы для страны от сотрудничества с нынешней властью добиться невозможно. И поэтому в Думе надо ставить вопрос о недоверии правительству, а вне парламента — вопрос об отставке президента.

Эту точку зрения я довел до сведения Пленума ЦК КПРФ и далее высказал свое мнение. Партия и ее фракция в Думе должны быть последовательны. На последнем съезде КПРФ мы провозгласили линию наступления на режим, собрали 10 миллионов подписей за отставку президента. И как теперь объяснить избирателям наш отказ от выражения недоверия правительству?

Объяснений тому, увы, нет. Согласие на диалог с властью ведет к моральному поражению оппозиции и дискредитирует ее в глазах народа. И это мы уже почувствовали в Москве. Сейчас, когда идет сбор подписей за кандидатов от партии в депутаты Мосгордумы, к нашим активистам избиратель поворачивается спиной: идите, торгуйтесь с властью. В других регионах России, я думаю, компромисс с президентом и правительством бьет по коммунистам еще больнее.

На мой взгляд, вся оппозиция, и КПРФ в том числе, в последнее время слишком увлеклись парламентской борьбой, бросив на нее все силы. И в результате в общественном сознании произошло слияние партии с фракцией КПРФ и Народно-патриотическим союзом. И теперь то или иное действие нашей фракции и НПСР немедленно ассоциируется с партией. В диалог с президентом и правительством вступили фракция и ее парламентские союзники по Народно-патриотическому союзу, но негативные последствия от этого придется расхлебывать партии.

Дав согласие на диалог, Ельцин ничем себя не связал. Его ласковые заверения, что нет альтернативы “круглым столам”, сопровождаются жесткими заявлениями президентского пресс-секретаря: не будет ни смены курса, ни кадровых перемен в правительстве. Ельцин ведет игру с оппозицией. Тонкую игру, при которой у него на руках все козыри. А при всем том все “круглые столы” станут театром, где оппозиция будет выставлена на посмешище.

Что в связи с этим надо делать? Раз пошли на диалог, надо за “круглые столы” садиться и попытаться их использовать для себя с максимальной пользой. Но надо одновременно дистанцировать партию от фракции и всю деятельность коммунистов сосредоточить на активном внепарламентском противодействии режиму, как этого требуют документы последнего съезда КПРФ.

Виктор ИЛЮХИН,

председатель Комитета по безопасности Госдумы РФ

Заявлять о недоверии правительству оппозиции необходимо было в апреле — сразу после массовых мартовских забастовок и шествий, которые прошли по всей России. Тогда все выступления объединяли единые лозунги: “Долой правительство!” “Долой президента!”

С весны недовольство народа властью шло на подъем. Но оппозиция упустила момент. Летом наступило затишье. Но уже с 1 сентября забастовали тысячи школ. Десятки тысяч наших детей не приступили к занятиям. Возникли волнения в Кузбассе. Бурлило Приморье. Но оппозиция не сумела развить протест своими политическими акциями. И в октябре ее замах на недоверие правительству в Думе провис в воздухе. Это и обусловило отказ от выражения недоверия после звонка Ельцина.

Я, как и многие соотечественники, хорошо знаю мстительный характер господина Ельцина. Он достаточно злобно и агрессивно относится к оппозиции. И если он сегодня сделал ей шаг навстречу, то это не означает его готовности к дальнейшим компромиссам. Хотя возможностей для конфронтации с парламентом ныне у Ельцина гораздо меньше, чем в 1993 году, но тем не менее ожидать от него подлостей надо.

Если бы оппозиция не сняла вопрос о недоверии, но не набрала бы нужного количества голосов, то это бы дало основание Ельцину заявить: Дума поддерживает правительство, и мы идем на самые крайние меры, вводим указом директивное драконовское правление. Но и согласие оппозиции на диалог с режимом не менее опасно, ибо она может вчистую проиграть в перспективе. Что я имею в виду?

За три-четыре месяца какого-то существенного улучшения в жизни граждан не произойдет. Это очевидно. И когда вновь начнется рост недовольства трудящихся, то тогда их гнев распространится не только на исполнительную власть, но и на думскую оппозицию. Этого можно избежать, если оппозиция, наряду с переговорами, будет работать с массами.

Всеобщую политическую стачку на съезде КПРФ намечали на октябрь-ноябрь. Но ее не подготовили, и теперь уже не подготовят. Но мы сегодня находимся в преддверии большого финансового и правительственного кризиса. И когда он наступит, тогда и выяснится, чего стоит нынешняя оппозиция и какова цена ее октябрьского компромисса с властью.

Альберт МАКАШОВ,

генерал-полковник, член Комитета по обороне Госдумы РФ

Трагедия страны в 91-м произошла потому, что низы партии не контролировали верхи и беспечно им доверяли. В результате мы потеряли партию, государство и утратили безопасность и благополучие.

Ныне мы можем потерять способность к сопротивлению удушающему страну режиму по той же причине — по причине того же беспечного доверия низов оппозиционной верхушке.

Накануне решения в Думе вопроса — выносить или не выносить вотум недоверия правительству, был созван пленум ЦК КПРФ. Созван для выработки позиции широкого партийного актива по этому вопросу. И что же надумал актив? Уполномочить президиум ЦК действовать от имени пленума по его усмотрению. Я тогда взял слово вне регламента и обратился к членам ЦК: зачем вас прислали в Москву за сотни и тысячи километров, если вы считаете, что не должно сметь свои суждения иметь? Меня не услышали.

С позволения пленума высшее руководство партии продолжило дрейф на сближение с властью. Во имя чего? Я лично ни сближаться с нынешней властью, ни тем более входить в нее каким-то боком не хочу, ибо не хочу разделять ответственности за ее преступления перед страной и народом. Я не верю ни одному слову ни одного из главарей режима. Если бы они желали блага России, то давно бы уже отказались от нынешней программы реформ. А если они того не желают, то никаким диалогом их не вразумить. От сидения за “круглым столом” с властью не выиграет ни народ, ни сама верхушка оппозиции. Никто из входивших в грязную власть не остался чистеньким, никто не сохранил своей репутации.

27 марта, в день профсоюзной акции протеста в Москве, сначала примазавшийся к власти, а затем от нее отмежевавшийся Лебедь вышел к демонстрантам и был ими освистан и оплеван. Кто даст гарантии, что и вождям думской оппозиции станет в будущем небезопасно появляться на народных манифестациях!

Александр МИХАЙЛОВ,

первый секретарь Курского обкома КПРФ, депутат Госдумы РФ

У шоферов есть правило: не уверен — не обгоняй! Кто на дороге это правило не соблюдает, тот рискует потерять не только машину, но и голову. В политике неуверенность, нерешительность и непоследовательность тоже дорого стоят. Даже очень дорого.

Что выиграла и что проиграла оппозиция в Думе, когда начала дергаться, когда поставила вопрос о недоверии правительству, а потом его сняла?

Главная задача оппозиции в лице компартии — сменить антинародный курс режима Ельцина. А для этого необходимо изменить сам режим. Но ни то, ни другое нельзя сделать в стенах парламента, у которого по Конституции куцые права. Парламентская борьба в России сегодня почти ничего не решает. Но это не значит, что от нее надо отказываться. Она имеет смысл, она должна быть — как вспомогательное средство для борьбы внепарламентской. Именно с такой точки зрения и надо оценивать действия думской оппозиции.

Но способствовал ли внепарламентской борьбе отказ от выражения недоверия правительству? 15 октября, когда вопрос о правительстве появился в повестке дня Думы, абсолютное большинство фракции КПРФ и, насколько мне известно, большинство депутатов из группы аграриев и Народовластие намерены были голосовать за недоверие. Но как только Ельцин позвонил Селезневу, в наших рядах началась сумятица: президент впервые обращается к думской оппозиции, надо ли ему сразу отказывать, или стоит вступить с ним в диалог?