Нью-Йорк, 1 ноября 1873 года

— Рейз! Я так рад, что ты смог прийти!

Рейз Брэг, обворожительно улыбаясь, пожал руку Элберта ван Хорна. Он только что вошел в громадный, с мраморными колоннами холл особняка ван Хорна на Четырнадцатой улице. Потолки высотой в двадцать пять футов украшала замысловатая роспись — крылатые херувимы плыли среди розоватых облаков. Лестница с массивными, из красного дерева и меди перилами, изгибаясь, вела наверх, ступени ее были устланы восточным, алых тонов, прямо-таки королевским ковром. Античные бюсты надменно взирали на Рейза с мраморных пьедесталов, а люстра, величиной с два рояля, мерцала тысячами хрустальных подвесок. Рейз повидал немало роскошно обставленных особняков, но даже он был потрясен.

— Я и сам очень рад, Элберт, вы же знаете, — искренне сказал он.

Элберт ван Хорн финансировал железные дороги еще со времен Гражданской войныnote 1 и потому был баснословно богат. Он обнял молодого человека, за плечи и повел через просторный холл; пол здесь был выложен черными и белыми мраморными плитками.

— Ну как ты, Рейз?

— Прекрасно, сэр, а вы?

— Да так, тяну помаленьку, — ответил ван Хорн. — Я слышал, ты скоро опять уезжаешь.

— Да, сэр. Боюсь, что тик.

— Мне бы хотелось кое-что обсудить с тобой до твоего отъезда. — Ван Хорн покачал головой. — Рейз, скоро тебе будет тридцать. Ты только что вернулся из Европы и вот — опять уезжаешь. Пора бы тебе остепениться. Создать семью. Пустить корни.

— Вообще-то на этот раз я еду по делам, а не развлекаться. Я вложил деньги в горные разработки в Ванкувере. Мы угробили уйму времени, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. Теперь еду туда сам: хочу разобраться, что или кто задерживает работы.

— Думаешь, кто-нибудь ошибся? Это случается, — сказал ван Хорн.

— Возможно, здесь не случайная, а преднамеренная ошибка, — ответил Рейз неожиданно холодно и жестко.

Он был красив: высокий, широкоплечий, гибкий в талии, бронзовый от солнца, с буйными золотыми кудрями и безупречно вылепленным лицом. Однако сейчас все безмятежное обаяние, которое производило столь неотразимое впечатление, исчезло. В его облике вдруг появилось что-то угрожающее.

Они вошли в громадную роскошную гостиную; пол ее был устлан толстыми персидскими коврами, а потолок, как и в холле, украшен фресками. Народу было не слишком много, так как обедали сегодня в узком кругу, — человек двадцать, все в подобающих случаю вечерних туалетах.

Рейз оглядел комнату, кивая знакомым и отыскивая взглядом миссис ван Хорн — добродушную, чрезмерно полную даму.

— Джоселин, как приятно снова увидеть вас! — ласково произнес он, подходя к хозяйке дома и целуя ее руку. — Я вижу, у вас тут некоторые перемены в обстановке. Дом выглядит великолепно.

— Да? Вам и правда так кажется? — с беспокойством спросила Джоселин, покусывая пухлую нижнюю губку и скрестив руки на своем обширном бюсте. — Я не совсем уверена в этом сочетании красных и пурпурных тонов. У вас такой хороший вкус, Рейз. Скажите, как, на ваш взгляд, они сочетаются?

— Такое сочетание существует исключительно для королей и их королев, миледи, — улыбнулся он, отвешивая ей шутливый поклон.

Миссис ван Хорн рассмеялась.

Таддеус Паркер, земельный магнат и добрый приятель Рейза, крепко пожал ему руку:

— Рад видеть тебя, мой мальчик. Я уже наслышан о твоих отчаянных выходках. Облазил все скалы в Альпах? Рейз усмехнулся:

— Это действительно называется скалолазанием, Тед. Это просто спорт.

— А по мне — так это просто способ покончить жизнь самоубийством.

— Сходство только в остроте ощущений, — хмыкнул Рейз, — но я не собираюсь сводить счеты с жизнью, у меня еще слишком много неосуществленных планов.

— Слава Богу, ты родился под счастливой звездой, — заметил Паркер. — А то ведь хватило бы и одного падения. Знаешь, Рейз, большинство людей отдали бы все за твое везение.

Рейз слегка приподнял бровь:

— В делах, в картах или с женщинами? Паркер расхохотался:

— И в том, и в другом, и в третьем!

— А как там Элизабет? — спросил Рейз. — И девочки? В последний раз, когда видел их обеих, я чуть не потерял сердце дважды.

Паркер просиял:

— Элизабет чувствует себя прекрасно, спасибо, а девчонки, разумеется, прослышали, что ты в городе, и ждут не дождутся встречи с тобой.

Дочери Паркера, тринадцати и пятнадцати лет, были на самом деле довольно невзрачны, поклонники вовсе не падали у их ног.

— Завтра загляну, — пообещал Рейз. — Я привез им кое-что из Парижа.

— Ты их портишь, — мягко пожурил его Паркер. Рейз широко улыбнулся, при этом на щеках у него появились две глубокие ямочки.

— Ну разве можно не баловать таких девушек? Именно так он и думал. Рейз кивнул стальному магнату, текстильному королю, издателю нью-йоркской «Ивнинг пост» и известному адвокату Брэдли Мартину и его жене Корнелии. Он уже направился было к ней, когда что-то твердое ударило его по руке. По силе удара Рейз понял, что это палка старой миссис Андерсон. Обернулся, улыбаясь, и получил еще один удар. Маленькая седовласая старушка просто метала громы и молнии:

— Вы заявились сюда и болтаете с кем попало, со всеми, кроме меня, вы, негодник!

Рейз взял ее сухую лапку с громадным изумрудом на пальце и галантно поднес к губам.

— Я слишком неповоротлив для вас, Беатрис, вы же знаете.

Она нахмурилась:

— Вы уже неделю не заглядываете ко мне, молодой человек!

— Я заходил вчера, помните? — сказал Рейз мягко, по-прежнему держа ее за руку. Грозная старушка была когда-то супругой известного банкира и несравненной хозяйкой дома. А потому с ней до сих пор считались и приглашали на все светские рауты, хотя некоторые находили, что вдова уже впала в маразм. — Ну как, по вкусу ли вам пришелся швейцарский шоколад, который я вам привез?

Ее выцветшие голубые глаза неожиданно вспыхнули.

— И даже очень! В следующий раз привези мне две коробки, а не одну!

Он не мог сдержать улыбки:

— Беатрис, неужели вы успели съесть всю коробку? Быть того не может!

— Конечно, нет, — обиженно фыркнула миссис Андерсон.

Он провел пальцем по ее шали — еще один подарок от него. Шаль была из тончайшего шелка, ярко-зеленого, переливчатого, никак не подходившего к ее бледно-голубому платью.

— Я вижу, вам понравилась шаль? Старая дама смягчилась:

— Она восхитительна, Рейз. Я надеваю ее каждый день. Но в другой раз, когда поедешь за границу, ты должен взять меня с собой. Тогда я смогу сама покупать себе шали и сладости. Я так давно не была в Европе! Я ведь, знаешь, не молодею.

Миссис Андерсон было далеко за восемьдесят.

— Это долгое, трудное путешествие, — тихо, без улыбки проговорил Рейз. — Когда я приезжаю в Лондон, целую неделю не могу оправиться. Кошмарная поездка.

— Хм-м-м… — Она поджала губы. — Да, я помню, это очень длинное путешествие. Пожалуй, для меня, в моем возрасте, это уж слишком.

— Вы только скажите, что мне привезти вам в следующий раз, Беатрис, и я все сделаю.

— Ты славный мальчик. — Старушка потрепала его по щеке.

— Благодарю вас. — Он озорно блеснул своими синими глазами и подмигнул ей. — Я сам это знаю. Она снова ударила его по руке тростью:

— Гордыня до добра не доведет!

Рейз только усмехнулся.

Ван Хорн подошел к ним с очаровательной блондинкой.

— Вы знакомы с моей племянницей, Рейз? — спросил он. — Это Патриция Дарнинг. Быть может, вы встречались с ее мужем в Лондоне?

Рейз повернулся к белокурой красавице, взял ее руку и чуть коснулся губами.

— Нет, не думаю, что я имел удовольствие встречаться с мистером Дарнингом. Но я знаком с его прелестной женой, — добавил он, и на щеках вновь появились ямочки, — а потому смею утверждать, что этому господину невероятно повезло.