— Вас это должно только радовать, — заметила она с горечью.

Рейз резко остановился, глаза его сверкнули.

— В чем еще вы меня обвиняете? Я устал от ваших упреков, Грейс. Щеки ее вспыхнули.

— Вам наплевать на те несправедливости, с которыми сталкиваются эти люди. Вас совершенно не волнует, что они, как и прежде, рабы, как и прежде, прикованы все к той же земле, к тому же хозяину. Еще бы, вы ведь воевали за величие старого Юга! Как я вообще могла надеяться, что мне удастся изменить ваши взгляды!

Лицо Рейза исказилось от гнева.

— Позвольте мне, леди, расставить все по своим местам. Да, я воевал за наш Юг, и я горжусь этим. И если бы мне пришлось начать все сначала, заново окунуться в кровь и смерть, разрушения и гибель, я бы не колебался ни секунды! Я техасец, Грейс, и я без тени сомнения встал бы на защиту Техаса. Я сражался за то, чтобы у нас, южан, было право устанавливать свои законы, за то, чтобы мы сами могли распоряжаться своим будущим и чтобы всякие там «саквояжники» с Севера не смели указывать нам, что мы должны делать! У нас в семье никогда не было рабов. Моя мать англичанка, она всегда была против рабства! Так же, как и отец. Нас воспитывали в убеждении, что если один человек владеет другим — это великий грех. Но до войны мы сами могли решать, иметь нам рабов или нет, и вот за это мы воевали. Мы проиграли войну, потеряли все, что имели, Грейс, но мы не утратили нашей гордости! Я горжусь тем, что я техасец, и горжусь тем, что я южанин! И вы всегда должны помнить об этом!

— А тем, что ночные мстители терроризируют этот город, вы тоже гордитесь? — спросила она тихо. Глаза его бешено сверкнули.

— Неужели вы думаете, что у меня есть хоть что-нибудь общее с ними?

— Да!

Рейз смотрел на нее недоверчиво и яростно одновременно.

— Я не думаю, что вы один из этих ужасных ночных мстителей! — крикнула Грейс. — Я только хочу сказать, что раз вы не пытаетесь остановить их и шерифа, не пытаетесь ничего изменить, значит вы поддерживаете их!

Он легонько оттолкнул ее:

— Ступайте домой, Грейс. И заберите с собой ваши бредовые идеи. Мне надо уладить одно дельце с Фордом, и оно очень личное.

Завернув за угол, они вышли на Мэйн-стрит. Рейз быстро поднялся по ступеням участка. Грейс последовала за ним и теперь взволнованно переминалась в дверях.

Форд сидел за своим письменным столом в центре комнаты.

— Похоже, ты не принял наш последний разговор всерьез, — тихо проговорил Рейз.

Грейс видела только спину Рейза. Он угрожающе навис над Фордом.

Форд, казалось, нисколько не смутился: Он равнодушно сплюнул черную табачную жвачку на пол. Потом широко ухмыльнулся прямо в лицо Рейзу:

— О чем ты, какой разговор, парень?

— Вчера на мисс О'Рурк было совершено нападение. Ты что, забыл?

— Да нет, вроде не забыл, парень.

— А мне вот почему-то кажется, что забыл, — протянул Рейз.

— Отнюдь нет. Я знаю свое дело. Эти матросы просто как сквозь землю провалились. Думаю, их судно снялось с якоря. — Форд хмыкнул.

— Ну что ж, моли Господа, чтобы так оно и было, — сквозь зубы процедил Рейз.

— Ох, я прямо весь дрожу. А что, интересно, ты будешь делать, если это не так?

— Узнаешь. Не беспокойся.

Выйдя на улицу, они еще слышали хохот Форда. Грейс украдкой взглянула на Рейза. Он был просто в бешенстве и изо всех сил старался сдержаться. Казалось, ей бы нужно ликовать, что удалось восстановить его против Форда, но почему-то она не чувствовала радости. Ей было страшно.

— Идите домой, Грейс, — снова сказал Рейз, не глядя на нее, шагая широко, уверенно.

Грейс поняла, что сейчас не время испытывать судьбу. Она послушно замедлила шаг и остановилась, глядя ему в спину.

— А что вы собираетесь делать? — окликнула она. Он не ответил.

— Рейз! Куда вы идете?

— А как, черт побери, вы думаете? — бросил он через плечо. — В порт. И даже не думайте идти со мной.

— Может, Форд сказал правду! — встревоженно крикнула она вдогонку. — Может, их действительно нет в городе!

Крепко прижав руки к груди, Грейс смотрела ему вслед, пока он не завернул за угол и не исчез из виду.

— Ох, что я наделала?

На следующий день дамы — члены «Христианского общества трезвости Натчеза» — столпились в раскрытых дверях салуна «Блэк-Хилл». Их было немного — около десяти.

Грейс, избранная президентом, удостоилась чести стоять в первых рядах, с Сарой Белели по правую и Мартой Граймз по левую руку. Грейс нелегко было полностью сосредоточиться на происходящем. Рейз вчера вечером не вернулся к ужину в пансионат Харриет Голд. К тому времени, когда все постояльцы разошлись по своим комнатам, она уже просто места себе не находила и, чувствуя себя ужасно глупо, притаилась в темной гостиной, ожидая его возвращения.

Наконец, как раз в ту минуту, когда Грейс пыталась убедить себя, что нет ничего особенного в том, что она тревожится за него, что она тревожилась бы за каждого, кто сунулся бы в этот дикий, ужасный порт, чтобы вершить правосудие, Рейз вернулся. Была полночь, и она не стала извещать его о том, что она здесь, не спит и поджидает его. Лишь когда он скрылся наверху, поднявшись в свою комнату, и в доме все стихло, она решилась пройти к себе.

За завтраком его не было. Грейс подумала, что он, наверное, проспал. Это и понятно: она сама ужасно не выспалась. Но это раздосадовало ее. Ей хотелось c знать, что произошло. Нашел ли Рейз тех матросов? Как ни странно, в душе она надеялась, что Форд сказал правду и их в самом деле уже нет в городе…

Грейс оглядывала бар, радуясь, что они выбрали для своего мероприятия субботу — день, когда в заведении полно народу. Все дамы держали в руках листовки и книжечки с церковными гимнами. Они были ошеломлены невиданным зрелищем: роскошная мебель, громадные сверкающие люстры и массивные, розового дерева вентиляторы под потолком. Полы — полированный дубовый паркет — прятались под чудесными персидскими коврами. Стены отделаны блестящими лакированными панелями красного дерева. Грейс, как и ее сподвижницы, была поражена пышной обстановкой этого заведения.

Высокий мужчина, поднявшийся из-за карточного стола при их появлении, уже спешил к ним.

— Это Сэм Патгерсон, владелец бара, — шепнула Сара на ухо Грейс. — А здоровенный буйвол за его спиной, по-видимому, вышибала.

— Джентльмены! — громко крикнула Грейс. — Джентльмены, пожалуйста, минутку внимания!

В баре было шумно: разговоры, пьяный смех, звуки, извлекаемые из великолепного черного рояля, столь, казалось бы, неуместного среди всего этого гама.

Сэм остановился перед дамами, подергивая себя за баки.

— Леди, что вы здесь делаете? Прошу вас, вам нельзя сюда входить, это неприлично! — Он был в ужасе.

— Не только можем, но и войдем, — елейным голоском заверила его Грейс.

Посетители бара не замечали дам, занятые игрой в карты, выпивкой и разговорами; только несколько мужчин за ближними столиками повернулись, чтобы поглазеть.

— Да это же мой Бенджамин! — закричала Бэт Фергюсон. Глаза Бенджамина чуть не вылезли из орбит, когда он увидел свою жену. Он покраснел и поспешно пригнулся.

— О Боже! — шепнула в ужасе Марта, и все дамы как по команде повернулись в ту сторону, куда она смотрела.

Красивая блондинка в очень короткой юбке, выставлявшей на всеобщее обозрение ноги до самых колен, слезла с коленей какого-то мужчины, медленно, ленивой походкой прошла вперед, посмеиваясь над порядочными дамами из «Христианского общества трезвости Натчеза». Грейс помимо воли смотрела во все глаза на продажную женщину. Даже в своем бесстыдном наряде она была чудо как хороша.

— Что это?! — насмешливо воскликнула блондинка. — Леди, сдается мне, вы заблудились.

Кое-кто из тех, кто сидел поближе, засмеялся, остальные даже не заметили, что присутствуют при историческом событии.

— Пойте, дамы! Давайте споем! — призвала Грейс, полная решимости привлечь всеобщее внимание.