– Ну же, мама, не сердись, – начал Джош таким тоном, каким когда-то упрашивал ее разрешить ему лечь спать попозже. – Как же я смогу исправиться, если ты не скажешь мне, в чем я…

– Джош, не играй со мной в эти игры! – холодно оборвала его Маргарет. – Я твоя мать, и не смей морочить мне голову!

Опешив, Джош замер на полпути к окну.

– Ну хорошо, не буду. Что случилось?

Мать повернулась к Джошу, и он заметил на ее щеках следы слез. Это поразило его, как удар в солнечное сплетение.

– Мама, ты плакала?

– Я думала, что воспитала тебя лучше.

У Джоша мелькнула мысль, что ему не стоит удивляться: в тот момент, когда Анджела не согласилась выйти за него замуж, его мир пошатнулся и теперь могло случиться все что угодно. И все же он был ошеломлен.

– Мама, что я такого сделал?

– Судя по тому, что ты нам рассказал, ты сделал все, – ответила мать, вторя его собственным словам. – Ты ее очаровал, все за нее распланировал, ты сделал все, что в твоих силах, чтобы показать ей, почему ей следует быть с тобой.

– Тебе не нравится, что я слишком старался? Из-за этого ты рассердилась?

– Да нет же, – с раздражением возразила Маргарет. – Я рассердилась потому, что ты не сделал единственного, что ей нужно. Ты не спросил ее, чего она сама хочет.

Джош ощетинился.

– Зря ты так, мама. Анджела очень неохотно рассказывала о себе, я всячески пытался разузнать у нее, что ей нравится, о чем она мечтает…

– Для того чтобы использовать эти сведения в своих целях, – подсказала ему мать. В ее глазах снова заблестели слезы. – Ты что, не слышал, что я говорила?

Джош недоуменно промолчал.

– Джош, я знаю тебя всю твою жизнь. – Маргарет улыбнулась и снова стала похожей на ту мать, к которой Джош привык. Это его немного успокоило. – Я вижу, что ты восхищаешься отцом, его энергией, его способностью достичь любой цели, используя логику или обаяние либо то и другое вместе. Видит Бог, мне было трудно перед ним устоять.

– Мама, о чем ты говоришь?

Мать с опаской покосилась на лестницу.

– Я люблю твоего отца, я никого никогда так не любила. Но иногда я его просто терпеть не могу.

– Что-о?

– Нет, я его не ненавижу, – поспешила уточнить Маргарет, – но он ведет себя так же, как ты сейчас. Он полюбил меня потому, что я перед ним не спасовала. Я знаю, он тебе рассказывал. Но постепенно он меня подавил. – Она глубоко вздохнула. – Кажется, я тебе не рассказывала, что мечтала стать писательницей?

Джош, ошеломленный, сел на кушетку.

– Я помню, что ты специализировалась в колледже на английской литературе.

– Твоему отцу нужна была моя помощь в магазине. Потом, когда дело расширилось, он снова нуждался в моей поддержке. Я его очень любила и посвящала ему все свое свободное время, полностью сосредоточиваясь на его интересах. Иное мне просто в голову прийти не могло. Потом пошли дети.

– Ах, мама…

Она покачала головой.

– Не подумай, что я не хотела детей! Вы были моим счастьем, моей радостью, но дети тоже требуют времени и внимания. Писательство не казалось мне таким важным, как все остальное, и я бросила писать. – Она откинулась на спинку стула и задумалась, в ее глазах появилось мечтательное выражение. – Помню, как однажды я пошла с тобой и с Исабель за покупками. Мы тогда еще не переехали в Манзаниту, это было… кажется, это было в Сан-Франциско. Моя машина сломалась, и нам пришлось ехать на автобусе. – Она улыбнулась своим воспоминаниям. – Представляешь, как я пыталась погрузить в автобус твою сестру и многочисленные пакеты с покупками! Помню, я подняла голову и увидела афишу Сандры Просей.

Джош нахмурился, имя показалось ему знакомым. Он поднял брови в немом вопросе.

– Это писательница-феминистка, – пояснила мать. – Мы с ней учились в одном классе. Бывало, мы сидели в кафе, пили самое дешевое вино и строили планы на будущее. И вот она стала тем, о чем мы обе мечтали, а я…

– Ты осталась ни с чем, – печально подытожил Джош.

– Не говори так! – возразила мать. – Я не говорю, что сделала неудачный выбор. Я выбрала то, что мне тогда казалось самым лучшим, самым правильным. – Маргарет встала, подошла к кушетке и села рядом с сыном. – Но вот что я тебе скажу. Если бы можно было начать все сначала, я бы постаралась сохранить чуть больше чего-то своего. Не потому, что я меньше любила бы твоего отца или вас троих, но потому, что где-то по дороге я потеряла часть самой себя. Вот о чем я жалею.

Джош обдумал слова матери.

– И ты считаешь, я заставляю Анджелу сделать такой же выбор?

– Нет, я думаю, ты пытаешься вообще не оставить ей выбора.

Анджела сидела в зале отлета аэропорта Сан-Франциско. Через несколько минут ей предстояло сесть в самолет, который перенесет ее через океан и высадит в другом полушарии, в Лондоне, откуда она дальше полетит в Милан. Из Милана она собиралась на поезде добраться до Флоренции. А из Флоренции… из Флоренции она может ехать куда угодно.

Она посмотрела на свою сумку.

Конечно, она вылетала одна.

Анджеле не хотелось уезжать, не помирившись с Джошем. Она несколько раз пыталась дозвониться до него, но домашний телефон не отвечал, на работе она передавала через секретаршу просьбу перезвонить, но он ни разу не перезвонил. По-видимому, его не пугала перспектива расстаться на пике ссоры. Таня тронула Анджелу за плечо.

– Эй, ты в порядке?

Анджела кивнула и пожала плечами.

– В порядке, насколько это возможно.

– Честное слово, без него тебе будет лучше, – твердо заверила Джинни. – Этот тип повел себя как последний кретин.

– Он просто испугался, – мягко возразила Анджела. – Я могу его понять, сама это испытала.

Таня, сидевшая по другую сторону, улыбнулась и обняла ее за плечи.

– Нам всем это знакомо.

Джинни пристально посмотрела на подругу.

– Надеюсь, ты не собираешься сдаться?

Анджела покачала головой, чувствуя себя немного виноватой. Она действительно хотела уже отказаться от поездки. Она думала об этом, даже когда собирала чемоданы. Каждый раз, когда она передавала просьбу перезвонить, на которую Джош не откликался, ее терзали сомнения. Но больше всего – по ночам, когда она плакала в подушку в своей постели, ставшей, казалось, слишком большой для нее одной.

От чего я, в конце концов, отказываюсь? Всего лишь от какой-то поездки в Европу! – нашептывал ей предательский голосок.

Ну да, «какой-то поездки»! Тогда матч за суперкубок – всего лишь любительская игра!

Ради себя самой, да и в конечном счете ради Джоша, она не должна, не имеет права отказываться от поездки. Если она откажется впервые побывать в Европе только потому, что Джош не понимает, как ей это необходимо и как сильно она его любит, когда-нибудь она об этом пожалеет и перенесет свою неудовлетворенность на Джоша. Более того – она может возненавидеть саму себя.

– Может, он еще передумает? – не очень уверенно предположила Таня.

Подруга сама в этом явно сомневалась, но Анджела была ей благодарна за попытку ее подбодрить.

Джинни фыркнула.

– Ну да, как же, жди!

– Джинни, ты совсем ей не помогаешь!

– Всякими глупыми замечаниями вроде твоих?

Анджела поспешила пресечь ссору в зародыше.

– Вы обе мне здорово помогли, и я очень ценю вашу помощь. Если бы мне пришлось ждать самолета одной, не знаю, чем бы дело кончилось.

На этот раз обе подруги обняли ее одновременно. Анджела не возражала, она черпала силы в поддержке подруг.

Объявили посадку на рейс до Лондона.

Не совладав с собой, Анджела еще раз окинула взглядом аэропорт. Что она ожидает увидеть? Что Джош ждет ее с огромным букетом роз, чтобы попросить прощения и пожелать счастливого пути? Конечно, она его не увидела. Вокруг были только пассажиры вроде нее. Анджела встала и дрожащими руками подняла сумки.

– Кажется, пора.

Подруги снова обняли ее, желая хорошего полета и приятной поездки по Италии.