Это был действительно очень верный план.

— Очень умно.

— Потому что у меня хорошая голова. Но даже самым умным необходимы кое-какие сведения, чтобы привести свой план в исполнение. Я не смогу называть вашу сестру по имени. Как мне ее узнать? Она такая же светлая, как и вы?

Tea покачала головой.

— У нее ярко-рыжие волосы и зеленые глаза. — Она нахмурилась. — И ей не понравится, что ее продадут. Она захочет остаться в доме Николаса, чтобы я смогла ее найти.

— Не беспокойтесь. Я смогу справиться с десятилетней девочкой.

— Когда вам исполнилось десять, вы оставались ребенком?

Он покачал головой.

— То же самое и Селин.

Он кивнул.

— Понимаю. Я не слишком самоуверен.

— Невероятно, — сказал сухо Вэр от двери. — Ты ведь полагаешь, что можешь перевернуть мир.

— Это неправда, — отозвался Кадар. — Но иногда можно убедить других, чтобы они это сделали за тебя. — Он подошел к Вэру. — Например, тебя, мой друг. Я возлагаю на тебя очень большие надежды.

— Прибереги их для себя. — Он открыл дверь и первым спустился вниз по лестнице во двор, где стояла оседланная лошадь Кадара. — Ты хорошо спрятал кошелек?

Кадар кивнул.

— Никто не узнает, что я богатый торговец, пока я не попаду в Константинополь. До тех пор я — всего лишь простой пилигрим, возвращающийся из Святой земли. — Он вскочил на лошадь и улыбнулся Вэру. — Не волнуйся, мне опасность не грозит.

— Я не беспокоюсь. — Он смотрел на Кадара несколько мгновений, затем сказал хрипло: — Поезжай с Богом!

— Конечно. Бог не выберет другого пути. Он прекрасно разберется в том, кто подойдет ему в попутчики, а кто нет. — Кадар взглянул на Tea. — А теперь попрощайтесь со мной должным образом. Не проведете ли мою лошадь до ворот, как если бы я был великим рыцарем, собирающимся на битву с драконом?

— Если таково ваше желание, — ответила она и, взяв поводья, повела лошадь по двору.

— Я ведь оказываю вам услугу? — тихо спросил Кадар.

— Огромную.

— И я попрошу вас оказать мне услугу взамен.

Она оглянулась на него через плечо. Выражение его лица оставалось непривычно серьезным.

— Все что угодно. Какую именно?

— Я оставляю здесь свою собственность, о которой надо заботиться.

— Ваши соколы? Если вы мне скажете, как…

— Я говорю не о них. Слуги знают, как ухаживать за птицами. — Он кивнул на Вэра. — А вот он не позволит им заботиться о себе.

Она замерла.

— Я заметила, он прекрасно сам заявляет о своих нуждах. Вам незачем хлопотать о лорде Вэре.

— Он на моей ответственности. — Кадар покачал головой. — Это не самое удачное время для моей поездки. Он очень горюет, и я нужен ему сейчас.

Он горюет?

Она внезапно вспомнила выражение смертельной тоски на лице Вэра. Возможно, он действительно нуждается в Кадаре, но никого другого он не подпустит к себе близко и не позволит себя утешать.

— Я не смогу помочь ему. Он не разрешит мне.

— Вы должны позаботиться о моем имуществе. — Кадар говорил мягко, но настойчиво. — Обещайте мне. Чтобы моя голова освободилась от этой заботы и я мог полностью переключиться на выполнение задания.

Она с раздражением посмотрела на него.

— Единственная забота, которую он хочет от женщины, — это затащить ее к себе в постель, а в этом у него нет здесь проблем.

— Но то, что он хочет, не всегда совпадает с тем, что ему действительно нужно. Он самый одинокий человек, которого я когда-либо встречал. И страшно трудно прогнать прочь это одиночество. Он не примет вас охотно, но вы должны сражаться за него, против того, что, как он считает, для него лучше.

Девушка посмотрела туда, где стоял Вэр. Она — сражаться с этим грозным титаном, который всю свою жизнь не знал ничего, кроме войн и сражений?

— Я не смогу. У меня ничего не выйдет.

— Вы ведь любите детей. Представьте, что он ребенок, такой же, как Гарун или Селин, которого вы должны воспитывать и защищать.

Она в полном изумлении вновь взглянула на Кадара. Тот улыбнулся.

— Ну и лицо у вас. Но мы ведь все дети, Tea.

— Только не он, — сказала она спокойно.

— Вы сами увидите. — Он махнул рукой стражникам, чтобы те опускали мост. — Вы позаботитесь о моей собственности, а я — о вашей. Договорились?

Он отправлялся в долгий путь, чтобы привезти к ней Селин. Кто знает, какие опасности его подстерегают?

— Я попытаюсь.

— Но вы добры и настойчивы, и если вы захотите, то обязательно добьетесь успеха. Теперь я чувствую себя гораздо спокойнее.

— Я не добрая. Я очень эгоистичная, и у меня совсем нет желания делать это.

— Вы пытаетесь быть эгоистичной, потому что боитесь привязаться к кому-нибудь слишком сильно. Воздвигать вокруг себя ограду — удел тех, кто инстинктивно стремится заботиться и защищать других. — Он одарил ее своей сверкающей улыбкой и поднял руку в знак прощания. В следующий момент он уже галопом пересекал мост.

— Безопасного путешествия, — крикнула она вслед.

Он снова помахал, уже с другой стороны рва. Мост пошел вверх, скрыв от них Кадара.

Она медленно повернулась и пошла по двору. Вэра уже не было видно. Он скрылся в замке. Даже со своим ближайшим другом он не позволил себе проявить чувства.

А Кадар ожидает от нее, что она сможет успокоить и утешить этого человека?

Это совершенно невозможно.

— Идите ко мне в комнату и поспите там. Таша и я позаботимся о мальчике. — Распоряжение отдала Жасмин, внезапно появившись возле Tea, сидящей напротив постели Гаруна. — Завтра я заберу его к себе, думаю, со мной ему будет лучше. Он не привык к роскоши, и это может его смущать.

Tea слишком устала, чтобы спорить.

— Мы поговорим об этом позже. — Она поднялась и потянулась, расправляя затекшую спину. — Я не хочу, чтобы он подумал, будто я бросила его.

— Такое о вас ему и в голову не придет, — грубовато сказала Жасмин. — Гарун не так глуп.

Для Жасмин это почти похвала, подумала устало Tea.

— Разбудите меня, если я ему буду нужна.

— Вы не понадобитесь. Я позову Ташу. Лорд Вэр не захотел ее сегодня на ночь, — сказала Жасмин почти безразличным тоном.

— Вы, как я вижу, не расстроены.

— Лорд Вэр вызвал сегодня вечером всех слуг в Большой зал и объявил нам, что отныне наш дом здесь. Мы можем не бояться, что нас отправят отсюда, и за этими стенами, жить под его защитой, в полной безопасности.

Очевидно, Вэр спешил: он хотел быть уверенным, что остальные обитатели Дандрагона также укрыты от рыцарей-тамплиеров. Внезапная тревога овладела ее сердцем, но она нетерпеливо отогнала ее. Если Вэр проявляет доброту и стремление уберечь их всех, то это надо приветствовать, а не встречать недоверием.

— Я рада за вас.

— У меня возникло какое-то неловкое чувство, — сказала Жасмин. — Всю жизнь Таша и я вели ежедневную борьбу, чтобы выжить. Так странно не беспокоиться о завтрашнем дне. — Она пожала плечами. — Но, думаю, мы привыкнем к этому. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — Tea тихо закрыла за собой дверь, прошла через холл и спустилась вниз по лестнице. Все изменилось. Ей показалось ужасным, что из-за трагедии, которая произошла с Джедой, она получала то, чего хотела больше всего в жизни, а Жасмин и Таша наконец обретали долгожданную безопасность. Это выглядело так, словно Бог таким образом пытался уравновесить зло и добро.

Она не должна испытывать чувство вины. Ведь на самом деле ей нечего стыдиться своего желания. Она хочет видеть Селин счастливой и свободной. И она не позволит, чтобы трагедия в Джеде отравила ей радость от скорой встречи с Селин. Она сделала бы все от нее зависящее, чтобы жители деревни были живы, но это не в ее силах.

Вэр все еще находился в Большом зале.

Он сидел в кресле с высокой спинкой, вытянув перед собой ноги и уставившись на огонь.

Он самый одинокий человек, которого я когда-либо встречал, сказал о нем Кадар.

Если это так, то она ничем не сможет ему помочь. Она не Кадар, который мог забавлять его и осмеливался делать то, что другие боялись.