Прижав одну руку к моей пояснице и зажав мои пальцы другой рукой, он начал вести меня через всю комнату, его ноги четко следовали ритму, его тело извивалось, как флаг на ветру. Я не хотела выставлять его дураком, так что старалась изо всех сил соответствовать ему, но мои мышцы под его руками словно одеревенели. Картина происходящего, окружавшая нас, была замысловатая, хаотичная и изумительная, но я понятия не имела, как мне удастся подстроиться под общий лад. В глубине души я чувствовала, что это невозможно.

— Ты все еще думаешь, — сказал Себастьян, ощутив мой дискомфорт. — Прекращай так усердно стараться. Все это подразумевает под собой веселье, а не соревнование. Комнаты не существует. Их не существует. Есть только ты, я и музыка.

Мне понравилась эта идея. Закрыв глаза, я прильнула к нему и попыталась расслабиться. Когда я перестала видеть окружающую обстановку, стало легче. Все, что я должна была ощущать, это несмолкающий грохот колонок и прикосновение рук Себастьяна. Постепенно я позволила мышцам расслабиться, доверив ему вести меня. Пульсирующий бас походил на путеводную звезду, и я позволила моему телу следовать за ней, как оно того желало.

— Намного лучше, — сказал Себастьян.

Я не знала, как назвать то, что мы делали. Может, я по-прежнему выглядела глупо, не знаю, но так или иначе меня это больше не волновало. Я просто отдалась чувствам. Мне нравились ощущения, которые возникали, когда я прижималась к нему, позволяя ему удерживать мои части тела, словно они были продолжением его собственных конечностей. В тот момент мы были одним целым, двигаясь в полной гармонии. Это больше походило на наши занятия любовью – его руки умело мной управляли, пока мое тело льнуло к нему, уступая его контролю – и даже будучи полностью одетыми, для нас это было не менее возбуждающее действо.

Но помимо физической составляющей, здесь присутствовало что-то глубоко-эмоциональное. Я знала, что это была та сторона его личности, которую он редко показывал, поэтому открывшись мне, он придал этому моменту особое значение. Одна за другой его стены рушились.

Когда закончилась первая песня, музыка изменилась. Новая композиция была более медленной и знойной, но Себастьян быстро подстроился под нее. Легкий поворот его запястья, и меня крутануло в сторону от него, а затем резко развернуло обратно, и я снова прижалась к нему, на этот раз спиной к его груди. С мучительной нежностью его руки начали свое путешествие по моим бокам и опустились на бедра, поигрывая с кромкой платья. Такая близость в общественном месте должна была вынудить меня отстраниться, но чувственность, витавшая в воздухе, была заразительна. Я полностью растворилась в моменте. Я чувствовала его горячее дыхание на коже, когда его губы дразнили местечко чуть выше шеи, искушая, но не соприкасаясь. С каждым вращением наших бедер моя попа терлась о его штаны, сообщая, что я была не единственной, кто находил этот опыт безумно эротичным.

Другие пары тоже пустили правила приличия по ветру. Несколько мужчин пронеслись мимо нас в распахнутых рубашках, с грудью блестевшей от пота и партнершами размахивающими своими юбками как веером. Одна женщина скинула свой топик и вертелась из стороны в сторону в одном лифчике, как исполнительница танца живота. Все находящиеся в комнате смеялись, кричали и аплодировали в такт звучащим басам. Я никогда раньше не была частью такого безудержного проявления радости.

— Ты сногсшибательно выглядишь, — прошептал мне на ухо Себастьян.

— Ты так считаешь? — ответила я.

— Определенно. Хотя это может иметь некоторое отношение к тому факту, что все, что ты делаешь сейчас, в моем воображении ты делаешь обнаженной.

Я рассмеялась.

— Правда? Тогда я, наверное, не должна делать вот так, — выскользнув из его хватки, я снова повернулась и начала медленно наворачивать вокруг него круги, вызывающе покачивая бедрами и медленно проводя руками вверх и вниз по своему телу.

Из его горла вырвался низкий, чисто мужской звук.

— Боже, у меня нет столько выдержки, София.

Я ухмыльнулась, но не остановилась. Было волнующе устраивать для него подобного рода представление посреди переполненной комнаты. Я видела очертания его возбуждения, заметно выпирающие в области ширинки. По правде говоря, со всей этой наэлектризованностью, пробегающей по моим венам, я не была уверена, что хотела, чтобы он сдерживался. У меня была тщательно продуманная прелюдия, теперь я хотела получить то, что она обещала.

Он не разочаровал. По окончании моего повторного вращения вокруг него, он снова меня схватил и притянул к себе для поцелуя. Интенсивность этого жеста была почти подавляющей, и на несколько минут я потеряла всякое чувство реальности. Все, что существовало – только мы и наши языки, сплетающиеся в танце, как и наши тела.

Когда он, наконец, отстранился, схватил меня за руку и начал уводить с танцпола, я не произнесла ни слова. Было абсурдно заниматься чем-то в комнате заполненной окружающими нас людьми, но страстное желание, которое я ощущала, затмевало чувство логики.

Так или иначе, он нашел уединенное местечко; небольшой банкетный зал, скрытый за занавесом в задней части комнаты. Здесь не гарантировалась какая-то особая приватность – не было ни замков, ни даже дверей – но я не думаю, что в мире существовало препятствие, которое бы остановило нас в тот момент. У него ушла секунда на то, чтобы расстегнуть ширинку и вытащить свой член, после чего он подхватил меня под бедра и поднял, прижав к стене. Я обернула вокруг него свои ноги, а затем одним движением запястья он сдвинул мои трусики в сторону и вошел в меня на всю длину.

Меня мгновенно пронзило жаром.

— Видишь, как ты лишаешь меня контроля, София? — прохрипел он, его лицо исказилось от удовольствия. — Я пристрастился к тебе, но этого мало. Этого всегда будет мало. — Каждое заявление было отмечено мощными толчками его бедер.

Я застонала и уткнулась лицом в его плечо, намереваясь позволить ему взять от меня столько, сколько он хотел. Каждый нерв в моем теле уже начинал понемногу вибрировать, и с каждым мощным ударом Себастьян чуть больше усиливал мое возбуждение. Мои ноги сжимали его бедра, словно тиски, подначивая проникать еще глубже.

— Сильнее. — Мой голос казался неестественным.

— Попроси, как следует, — мурлыкнул он, покусывая мочку моего уха.

— Трахни меня сильнее, Себастьян. Пожалуйста.

На мгновение он замедлился. Затем слегка изменив положение ног, он снова в меня вонзился. Я закричала, практически прокусив зубами его кожу в процессе. Его погружения стали наказанием, почти на грани боли, но мое тело поглощало каждое проникновение с той же жадностью, что и глоток воздуха. Мне нравилась эта страсть, эта пронизывающая, безудержная потребность. Каждый толчок был повторением обещания. «Ты моя, каждая твоя частичка».

Моя спина изогнулась дугой, бедра пытались добавить собственную лепту в уравнение, но мне не хватало места для маневра, мне негде было развернуться. Я была беспомощно прижата к стене, меня трахали менее чем в двадцати футах от бурно хлопающей в ладоши, беснующейся толпы. И все это дарило удивительное ощущение.

Я по-прежнему слышала ритмичные звуки музыки, доносящиеся из соседней комнаты. Басы композиции эхом отдавались в груди. Казалось, будто наше занятие любовью – просто продолжение танца, наш ритм ускорялся и замедлялся в такт музыке. Это было потрясающе – идеальное завершение идеальной ночи.

Отведя мою голову назад, Себастьян накрыл мой рот своими губами, мягкость его языка контрастировала с восхитительной твердостью его члена. Мои руки хаотично перемещались по твердой поверхности его спины, упиваясь вибрацией мускулов, пока он неистово вбивался в меня.

Я чувствовала, как в глубине моего лона возрастало давление, сигнализируя о том, что мое тело не сможет продержаться дольше.

— Я близко, — выдохнула я.

— Тогда смотри на меня.

Я потянулась к нему, прижавшись своим лбом к его лбу, пока наши глаза не оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.