– Она воняет, – процедила Джулия сквозь стиснутые зубы. – Лоренцо сообщил мне, что этот дьяволенок принадлежит тебе, но я не позволю держать ее в моем доме, пока от нее исходит такое зловоние. – Джулия погрузила мочалку в воду и принялась тереть шею Санчии.

– Ты делаешь мне больно! – Янтарные глаза Санчии устремились на Джулию. – И это совершенно ни к чему. Я чистая!

– Она и в самом деле кажется чистой, – с удивлением ответил Лион.

Золотистая кожа Санчии мерцала из-под воды. Раздетая, она не производила впечатления такой уж тощей, какой представлялась в платье.

– Прикажите ей, чтобы она выслушала меня. – Санчия замолчала, встретив взгляд Лиона. Ее глаза широко распахнулись, и она уже не могла отвести от него взгляда, пока стыдливый румянец не выступил на скулах. Наконец она судорожно сглотнула и перевела дыхание. – Пожалуйста, мой господин, скажите ей, чтобы она остановилась.

Лион смотрел на нее, не произнося ни слова.

– Пожалуйста, мой господин! – Янтарные глаза Санчии умоляюще смотрели на него.

– Мне нравятся женщины, которые говорят «пожалуйста».

В его мягком голосе слышалось скрытое напряжение, и это заставило Джулию обернуться и взглянуть на него через плечо:

– Лион, не мешай. Это необходимо.

– Ее тело выглядит достаточно чистым для меня.

Он уселся в мягкое кресло, расположенное в нескольких ярдах от кадки, и скрестил перед собой ноги. Его напряженный взгляд вернулся к бледно-розовым соскам, которые проглядывали из-под воды, доходящей как раз до грудей.

Даже бог любви – Эрос – не в состоянии был сотворить соски более возбуждающей формы и столь поразительно чувственные.

– Не стоит царапать и скрести эту изумительную кожу, если нет необходимости, Джулия.

– Но вонь…

– Это мои волосы, – бросила Санчия раздраженно. – Если бы меня выслушали, я бы все объяснила. Каждое утро после купания я втираю в них смесь. Это пахнут волосы, и мыть нужно именно их.

Джулия присела и посмотрела с недоумением на Санчию:

– Ты втираешь в волосы мазь с таким ужасным запахом?

Санчия кивнула:

– С двенадцати лет. Чеснок, рыбий жир и…

Джулия вскинула руки:

– Можешь не продолжать. И знать не хочу.

– А я хочу, – сказал Лоренцо с порога. – По-моему, это просто очаровательно!

Взгляд Лиона остановился на лице девушки:

– Меня не столько интересует смесь сама по себе, сколько причина, по которой ее использовали.

– У Джованни было очень острое обоняние, – ответила Санчия просто. – Когда мама была жива, она ежедневно принимала ванну и душилась. И тогда он хватал ее обнаженную, ставил на колени на пол лавки и брал ее так, как кобели берут сук на улицах. После того как мама умерла, я знала, что как только стану постарше, Джованни попытается точно так же пользоваться и мною.

– И ты выбрала исключительно мощное средство защиты! – довольно посмеиваясь, сказал Лоренцо.

Но Лиону это вовсе не показалось забавным.

Его внезапно захлестнули самые противоречивые чувства, и он не в силах был совладать с ними. Гнев и жалость боролись в нем с чувством вины, вызванным тем видением, что предстало перед его глазами. Это был образ Санчии, стоявшей на коленях на полу: она глядела через плечо огромными янтарными глазами, и ее розовый язычок в волнении пробегал по губам.

Вожделение вспыхнуло в нем, горячая волна поднялась снизу, и в этот момент он осознал, что мужчина в его воображении, мужчина, которого она готовилась принять в свое лоно, – не был Джованни Баллано. Это был он сам.

Лион резко поднялся:

– Вымойте ей волосы, – пробормотал он и уже на выходе добавил:

– А затем приведите ее ко мне в комнату.

Лоренцо прошел следом за Лионом через зал, вошел к нему в комнату, проследовал к столу и налил красного вина из серебряного кувшина в два кубка.

– Выпей немного. – Он протянул кубок, и взгляд его насмешливо скользнул по возбужденному лицу Лиона. – Думаю, тебе надо остудиться.

– И для этого ты заманил меня в комнату Джулии? – Лион сел в большое кресло у окна. – В какую игру ты играешь сейчас, Лоренцо?

– Не понимаю, что ты имеешь в виду? – Взгляд Лоренцо выглядел таким невинным. – Твой маленький найденыш весьма интересовался тем, кто ты и что ты есть, и я подумал, что будет весьма любезно с моей стороны, если я сведу вас двоих в такой ситуации, где обнаружатся естественные чувства, – он улыбнулся, – которые и в самом деле имели место. Я и не думал, что Санчия так соблазнительна. У нее действительно изысканная грудь.

– Да! – Рука Лиона вздрогнула под тяжестью бокала, когда ему вспомнилось тело Санчии, проглядывающее из клубов пара в мутной воде. – Но я купил ее не для того, чтобы она заняла место в моей постели.

– Знаю. И это делает ситуацию еще более интригующей. – Лоренцо опустился на вышитую подушку кресла перед столом и поднес кубок к губам. – Мне кажется, вашим отношениям суждено развиваться, и скоро я стану свидетелем интереснейших событий.

– Вот как? Ты хочешь бесстрастно наблюдать, как извиваются два червяка, наколотые тобой на булавку? – сухо бросил Лион. – Боюсь, что мы не сможем доставить тебе того удовольствия, на которое ты рассчитываешь. Не понимаю, почему ты так уверен, что Санчия окажется в постели иной, чем те женщины, с которыми я имел дело раньше и которым, признаться, потерял счет.

– Да, но тут есть большая разница. Санчия – твоя собственность. Она принадлежит тебе. – Лоренцо с удовольствием следил за лицом Лиона. – А я не знаю большего собственника в мире, чем ты. Посмотри, ведь ты готов перевернуть небо и землю, лишь бы заполучить назад Танцующий Ветер. А это всего лишь статуэтка.

Пальцы Лиона, сжимающие кубок, дрогнули:

– Это больше, чем статуэтка

– Для твоей семьи – может быть, – кивнул Лоренцо. – И ты считаешь ее чем-то вроде священной реликвии, которая охраняет и помогает тебе. А для меня это не более чем красивая безделушка, обладание которой к тому же может грозить бедой.

– Санчия не Танцующий Ветер…

– Нет, но она стала твоей собственностью и возбуждает те же самые инстинкты. – Лоренцо отпил вина, улыбаясь Лиону поверх кубка. – Как ты думаешь, что случится, когда ты возьмешь ее в Мандару?

– Я не собираюсь брать ее в Мандару. Лоренцо вскинул брови:

– Она сказала, что ты обещал взять ее с собой.

– Это было до того, как я… – Лион помедлил, его темные брови грозно нахмурились, и он глотнул вина.

– До того, как ты решил взять ее к себе в постель?

Лион встретил его взгляд:

– Да. – Чувство, которое охватило его при виде обнаженной Санчии, снова вернулось к нему. – А почему нет? Как ты сам сказал – она принадлежит мне.

– В самом деле, нет никаких причин для того, чтобы ты отказал себе в этом. – Лоренцо глянул в рубиновую сердцевину кубка. – Вполне одобряю твое решение.

– Что немедленно вызывает во мне чувство настороженности. Почему тебе так хочется, чтобы Санчия стала моей наложницей?

– Я восхищаюсь ею.

Лион посмотрел на него с удивлением.

Странно было слышать от обычно скептически настроенного Лоренцо слово «восхищаюсь», тем более применительно к женщине.

Лоренцо заметил его реакцию:

– Нет, я неточно выразился. Просто она напомнила мне меня самого в те времена, когда я рос на улицах Неаполя. Она сражается любым оружием, чтобы защититься, и хватается за новое, когда старое отказывается служить. – Он усмехнулся:

– Жаль, что у нее такое мягкое сердце. Это слабость, которая погубит ее.

– И по той причине, что ты восхищаешься ею, ты хочешь уложить ее ко мне в постель?

– Это дает ей оружие. У нее сейчас нет ничего против тебя. Этот ребенок наивно верит в то, что данное обещание необходимо сдержать. Ты, наверное, считаешь, что она познала в жизни больше, чем это есть на самом деле.

– Ей ни к чему оружие, – нетерпеливо прервал его Лион. – Я не собираюсь быть с ней жестоким.

– Нет, она будет вынуждена вооружиться, – Лоренцо задумчиво водил пальцем по краю кубка, – когда ты возьмешь ее в Мандару.