Алиса открыла для себя другую жизнь. Раньше ее мир ограничивался домом, школой, Интернетом, телевизором. Она любила читать, бывать в музеях и на выставках, любила слушать радио и диски, смотреть молодежные программы. Но понятия не имела о клубах и дискотеках, о рок — концертах и тусовках. Теперь прежний мир был забыт, и девочка осваивалась в новом. Здесь ее гидом был Васька. Раскованный, общительный, он, казалось, был знаком с половиной Москвы. Куда бы они ни пришли, он всюду встречал приятелей. Парни жали ему руку, девчонки целовали в щечку, но это ничего не значило — так; все здоровались друг с другом. Вскоре Алиса обнаружила, что в этом мире совершенно не важно, толстый ты или тонкий, куришь или нет и ругаешься ли матом. Важно, каким ты ощущаешь сам себя и насколько свободно умеешь держаться. Заботы о похудении отошли на второй план, а вскоре и вовсе улетучились. Алиса тоже перезнакомилась со всеми, она научилась целовать в щечки все едва знакомые лица, не чувствуя при этом смущения. Позже девочка поняла, что посетители подобных заведений — большая общая тусовка, которая перетекает из одного конца Москвы в другой, потоки которой сталкиваются, пересекаются, сливаются. Одни и те же люди, одни и те же лица…

Учителя в школе единодушно решили, что Алиса пошла вразнос. Нет, она больше не курила на переменках, не пила пива, не сквернословила и не дерзила, но в ней появилась та раскрепощенность, которую педагоги не любят и принимают за наглость. Девочка продолжала выполнять все домашние задания и даже почти не прогуливала уроков, но та старательная, тихая ученица, которой она была все эти годы, исчезла.

Алиса подружилась с теми, кого раньше стеснялась, но в чей круг так стремилась попасть. Теперь она уже не боялась быть в центре внимания: научилась молодежному жаргону, умела вовремя и к месту вставить острое словечко, отчего и прослыла в компании приколисткой. Ребята тянулись к ней: с Алиской было интересно, она не давала никому вокруг себя скучать. Однако отношения с Наташей Борисовой так и не наладились: та продолжала отпускать презрительные замечания, стремилась задеть, игнорировала. Она все так же обзывала девочку Коровой и пресекала любые попытки сблизиться.

Алиса не понимала, в чем дело, пока однажды ее не просветила одна из новых подружек, Вика Мае лова.

— Да ты что, не видишь, Наташка ревнует!

— Ревнует? Кого и к кому?

— Ваську к тебе! Ты разве не знаешь, что до тебя они гуляли!

Для Алисы это стало открытием. Странно, как это она не замечала ничего подобного раньше! А когда раньше? Та, прежняя, Алиса вообще не видела ничего вокруг, она была погружена в собственные проблемы. А теперешней Алисе тоже трудно было бы это заметить — ведь с Васькой встречалась она сама!

Алиса стала исподтишка наблюдать за Наташей и вскоре убедилась в правоте Вики. Наташа действительно страдала из — за Васьки. Причем мучилась нешуточно, по — настоящему. Алиса не раз замечала ее взгляды, обращенные к Ваське, — с тех пор как парень пересел, Наташа сидела одна. На уроках Борисова то и дело поворачивалась и смотрела на любимого. В этих взглядах тоска мешалась с обидой, упреком и какой — то мольбой. На переменках Наташа подходила к Ваське и пыталась завести разговор. Васька отвечал ей, но резко, грубо, словно не замечая ее глаз. Наташа часто просила его о мелких одолжениях, и Васька передавал ей то ручку, то за — мазку — безотказно и совершенно равнодушно. Он как будто не понимал, что для девочки это повод лишний раз привлечь его внимание, и явно не замечал своей бывшей подружки.

Алиса же видела все это. Несколько раз она заставала Наташу плачущей в туалете. В такие моменты та казалась ей беззащитной и несчастной, и разве можно было на нее злиться! Теперь Алиса прощала своей «лучшей врагине» все выходки, понимая, что сердце соперницы разбито.

И иногда, очень редко, Алиса вдруг спрашивала себя: а она сама так ли сильно любит Васю? Смотрит ли на него такими же горящими глазами? Будет ли страдать, если Вася бросит ее? И что ждет их дальше?

Но девочка была слишком счастливой, чтобы всерьез задумываться об этом. Роман с Васькой развивался бурным темпом. Она уже не раз бывала у него дома, познакомилась с родителями, которые приняли ее очень хорошо.

— Мы рады, что у нашего шалопая наконец — то появилась нормальная девушка, — сказали они Алисе, когда та помогла Васиной маме перемыть после вечеринки всю посуду.

В один прекрасный день Васька тоже был представлен родителям Алисы.

Парень долго упирался, не хотел идти, но девочка объяснила ему, что отношения с предками напряжены до крайности, и, чтобы успокоить их, нужно показать наконец «чудовище», отнимающее у них дочь.

— А вдруг я им не понравлюсь? — искренне переживало «чудовище».

— Ну и что? Тебе же не с ними гулять, а со мной, — пожимала плечами Алиса. Ее забавляли Васькины страхи — сама она ничуть не боялась его родителей. Может быть, потому, что, несмотря на все произошедшие с ней перемены, она была из тех положительных девочек, которые всегда нравятся взрослым.

Родители Алисы действительно смотрели на Васю с некоторой опаской. Наверное, оттого, что он — то как раз был из тех, кто всегда вызывает недовольство и опаску, — предки инстинктивно боятся таких буйных, шумных, неуправляемых парней. Но главное, что знакомство состоялось, и теперь у Алисы появился вполне законный повод для отмазки: она сообщала, что идет гулять с Васей, и больше вопросов ей не задавали.

Но родительское терпение оказалось не безграничным.

Перемены, происходящие с дочерью, были слишком разительными. Растерянность и удивление сменились недовольством, а потом — почти полным взаимным отчуждением.

Да, конечно, первое время предки старались быть лояльными: разрешали гулять с Васей, не ограничивали свободы. Но поведение Алисы, ее полностью изменившийся образ жизни не переставали шокировать родителей. С того дня, как дочка появилась дома с новой стрижкой, ее будто подменили. Она стала другой, и не постепенно, а сразу. Взрослые оказались к этому не готовы. Если бы дочка менялась помедленней, то им было бы легче привыкнуть к ее «сюрпризам». Но все обрушилось лавиной.

Каплей, переполнившей чашу родительского терпения, стал испещренный замечаниями дневник.

Вскоре после знакомства с Васей мама попросила Алису:

— А не покажешь ли ты мне дневник, что — то я давно его не видела.

Обычно эта просьба не вызывала у Алисы никаких эмоций — она и сама всегда честно докладывала о своих успехах и неудачах. Поэтому часто родительница просто забывала просматривать дневник, и он месяцами лежал неподписанным.

Но сейчас Алиса вдруг вспомнила о том, что этот документ за последнее время стал настоящей бомбой. Не то чтобы девочка очень боялась, просто она вдруг поняла, что ее новая жизнь имеет и темную сторону. Найдя себя среди сверстников, она может вступить в конфликт с родителями. Раньше ей было неясно, почему у других такое случается. Алиса не верила, что проблема отцов и детей существует на самом деле. Теперь же ей самой предстояло убедиться в этом.

Когда мама увидела запись: «На большой перемене курила и пререкалась с учителем», — она тихо опустилась на табуретку и слабым голосом позвала:

— Володя! Поди сюда!

На кухне появился недовольный отец — его оторвали от выпуска новостей. Замечание же в дневнике вызвало настоящую ярость.

— Вот тебе и «как все»! Доигралась!

Никогда еще Алиса не видела своего спокойного, рассудительного папу в таком гневе. Он кричал. По — настоящему орал на нее! Последний раз он так повышал голос, когда девочка в первом классе сбежала из дома, чтобы прогулять урок сольфеджио. Хотя мама и не кричала, но это было не лучше — она сидела с убитым видом, уныло покачивая головой.

— Говорила я, ох говорила, добром это не кончится! — причитала она, и отец от этого раздражался еще больше.

— Да что здесь такого? — принялась оправдываться Алиса. — Ну покурила, ну и что? Я же ведь только пробовала! Что, нельзя?