Петя понял — дело плохо. Анна Львовна слов на ветер не бросает! Парень покорно встал у двери на лестницу, ожидая нарушителей. Ему обязательно нужно было продемонстрировать свое рвение! Не могло быть и речи о том, чтобы дежурить на следующей неделе.

До звонка оставалось всего несколько минут. Мимо Пети пробегали опаздывающие ученики, но все они, как назло, были в сменной обуви. И вот наконец Петя увидел девочку в зимних ботинках…

В раздевалке Алиса быстро скинула куртку и с ужасом обнаружила, что надела джемпер наизнанку. «Плохая примета!» — паникуя, подумала она. Нужно было еще и переобуться: дежурил 9«Б», самый строгий класс. Но времени не было — до звонка оставалось совсем немного.

Девочка рванула к лестнице, и тут путь ей загородил какой — то незнакомый парень. Коренастый, крепкий очкарик, он показался Алисе самым отвратительным типом из когда — либо виденных.

Это был Петя. Он не отрывал взгляда от забрызганных грязью ботинок Алисы, краем глаза наблюдая за стоящей рядом Анной Львовной.

— А переобуться? — довольный тем, что наконец — то дождался своего шанса, парень плотоядно улыбался. Уж теперь — то его не заставят дежурить с другим классом!

Алиса беспомощно взглянула на часы — до звонка оставалась минута.

— Пропусти! Ну пожалуйста! — взмолилась девочка, чувствуя, что еще чуть — чуть, и она пропала.

— Переобувайся, тогда отпущу! — Петя был непреклонен. Ему — то некуда спешить: дежурным разрешалось задерживаться после звонка.

— Отстань! — Алиса попыталась прорваться, но мальчишка был неумолим.

Девочка беспомощно огляделась: вокруг — никого, только этот мерзкий дежурный да какая — то учительница рядом с ним — мимо не проскочишь. В отчаянии она метнулась обратно в раздевалку, скинула с ног ботинки и вытряхнула из пакета сменку — рыжие туфли. С голубым и зеленым носками это смотрелось омерзительно. Как она теперь появится в классе! Как покажется перед Васькой в таком виде!

Резкий звонок оглушил ее, она вздрогнула и уронила на пол очки. А когда поднимала их, то из пакета вывалились ботинки. «Нет, я все — таки корова!» — обругала себя Алиса и начала шарить руками по полу. Недаром джемпер надет наизнанку! Не будет ей удачи.

Спасение пришло неожиданно. Возникший рядом дежурный подхватил с пола вещи, протянул Алисе.

— На, возьми! И можешь переобуться обратно, — бодро объявил он.

— Что ты сказал?

— Что слышала! Переобувайся обратно в свои ботинки! Эти рыжие туфли поверх разноцветных носков — полный отстой!

«Псих какой — то! — подумала Алиса. — То заставляет снять ботинки, то надеть…»

На самом деле все было проще — учительница Анна Львовна покинула свой пост и отправилась в класс. Так что теперь Пете было ни к чему проявлять активность.

— Спасибо! — переобувшись обратно, Алиса почувствовала облегчение. Бог с ней, с биологией. Главное, Васька не увидит рыжие туфли на разноцветных носках!

— И только-то? А улыбнуться? — издевательски, как показалось Алисе, произнес мучитель.

— Ах улыбнуться? Ну так на тебе!

Она приблизила лицо к Петру и нарочито широко оскалилась. Брекеты угрожающе сверкнули. Дежурный оторопел и шарахнулся в сторону.

Торжествующая Алиса помчалась в класс. Оказывается, скобки на зубах могут быть очень даже полезными! Здорово она испугала этого типа!

И все-таки девочка опоздала.

— Что же ты, Грушина! — с укоризной поинтересовался биолог Анатолий Семенович. — Опаздываешь в такой важный для себя день!

Алиса вздохнула. Что она могла рассказать! Про садиста дежурного и разные носки? Но кому до этого есть дело? Учитель не поймет, одноклассники засмеют… То ли оттого, что она пока даже толком не проснулась, то ли под влиянием грустных мыслей, но отвечала ученица плохо — сбивалась, путалась, лепетала что — то невнятное, с досадой понимая, что не видать ей Интернета как своих ушей.

— Да, Грушина! Что-то ты сегодня не в форме, — Анатолий Семенович рассеянно постукивал карандашом по столу. — Бледновато выглядишь.

— У нее джемпер наизнанку, посмотрите! — фыркнула со своего места Наташа.

Вслед за ней захихикал весь класс. Учитель окинул Алису внимательным взглядом и произнес:

— Ну что? Веришь в приметы?

Алиса обреченно кивнула. Она подняла голову и посмотрела на Анатолия Семеновича. И вдруг… Показалось ей или учитель действительно подмигнул?

— А ты не верь! — усмехнулся педагог и объявил: — Так и быть. Получай свои пять за ответ и пять — в четверти!

Он размашисто вывел в журнале две жирных пятерки.

Класс ахнул. Алиса, не веря своему счастью, широко улыбнулась, забыв о брекетах.

— Это, конечно, авансом. Но ведь ты девочка старательная, работать умеешь, так что я в тебе не сомневаюсь.

— Спасибо, Анатолий Семенович! — похорошевшая от радости Алиса чуть не прыгала у доски.

Интернет, Интернет, теперь у нее будет Интернет!

— Везет же некоторым! — процедила Наташа, когда шум затих. — Особенно коровам!

Улыбка сползла с лица Алисы. Почему, ну почему эта Наташка не дает ей покоя? Почему она такая гадкая?

На перемене Алиса вспомнила о фотоаппарате и отправилась запечатлевать сценки из школьной жизни.

Девочка вела фотолетопись школы и класса уже несколько лет. Не для газеты или школьного архива, а для себя самой. Вначале, когда она была еще маленькой, фотографировала мама, тоже, с пятого класса, этим занялась сама Алиса. «Детство у человека одно, оно неповторимо, — заставляла ее родительница. — Сейчас каждый I день уникален. Ты сама не замечаешь, как растешь и меняешься! Придет время, твоим фотографиям цены не будет!»

Эта фраза мамы стала понятна классе в седьмом, когда они с лучшей подругой Мариной Бурцевой просматривали детские снимки.

— Ой, ты посмотри на этого бурундучка! Это же Мишка Селезнев! А этот, этот, лопоухий! Неужели Колька Федоров был таким? А Лешка Буйко какой смешной! А Катька! А Танька!

Девочки не могли поверить, что изображенные на фотографиях наивные малыши — они сами всего каких — то пять или шесть лет назад. Алиса заметила, что уже тогда Наташка Борисова была самой красивой в классе.

Проникшись важностью своей миссии, Алиса дважды в год, перед зимними и перед летними каникулами, приносила в школу фотоаппарат и отщелкивала по целой пленке в 36 кадров.

Одно было плохо — ей не нравилось привлекать к себе всеобщее внимание, становиться объектом насмешек и подколок. Фотографируя, она то и дело слышала: «Грушина! Тебе кто позволил нас снимать? Хочешь получить разрешение на съемку — гони бабки!», «Грушина! У тебя «Кодак»? Дай пощелкать!». Конечно, это было по — дружески, они шутили и веселились, но Алиса краснела и терялась. А потом злилась на себя, на свою застенчивость, на неумение ответить так же остроумно.

Чтобы оставаться незаметной, девочке приходилось прятаться и работать «скрытой камерой». Надо сказать, что вынужденная конспирация только улучшила качество снимков. Ведь одно дело, когда человек знает, что его фотографируют, и совсем другое, если он не подозревает об этом. В первом случае «модель» начинает позировать и становится не похожа на себя, а во втором — ведет себя естественно. Такие снимки почти всегда получались удачными. Один из них папа даже послал в молодежный журнал на конкурс. Алиса сопротивлялась, ей было стыдно, но отец настоял.

Вот и сейчас она старалась фотографировать ребят как можно незаметнее: пряталась за углы и приоткрытые двери, под лестницу, за колонны школьного зала.

На первых двух переменах она отсняла только третью часть пленки, основная работа должна была развернуться на большой перемене: можно было поснимать в столовой, в библиотеке и, если повезет, в медкабинете. Правда, позавтракать будет некогда. Но мама же, кажется, что — то положила ей в рюкзак.

В самом начале большой перемены Алиса побежала в раздевалку восьмых классов: там, у входа, было ее любимое место. Как правило, здесь девочку никто не замечал или не обращал внимания, а она сама имела возможность снять учеников, спешащих в столовую.