— — Еще одно слово! — крикнул Фабьен.
— Як вашим услугам.
— Я оскорблен вами, и, зная меня, вы не сомневаетесь, что мы будем драться. Но речь идет теперь не о нас, а о чести семьи, которою играет эта женщина, и я хочу раскрыть вам глаза на ее счет. Так как до этой минуты мы с вами были друзьями, то я уверен, что вы не откажетесь выслушать меня несколько минут, и для этого поедем шагом по аллее.
— Я всегда к вашим услугам.
И они поехали рядом по направлению к заставе Звезды.
— Во-первых, даю вам честное слово, — начал Фабьен, — что буду говорить вам лишь святую истину.
— Я вас слушаю.
— Покойный маркиз де Шамери наследовал своему кузену, маркизу Гектору де Шамери, убитому на дуэли восемнадцать лет тому назад. Ваша Андрэ действительно дочь маркизы, матери Гектора, но она в то же время дочь некоего Брюно, адвоката в Блоа, которого любила вдова де Шамери.
— Это ложь, — вскричал Роллан.
— Андрэ Брюно, а не де Шамери, как вы полагаете, — продолжал спокойно Фабьен, — воспитывалась у своей матери под видом сиротки; после смерти Гектора отец Бланш маркиз де Шамери оставил Андрэ двенадцать тысяч ливров пожизненного дохода, чего не нашел нужным сделать брат ее, маркиз Гектор. После смерти вдовы де Шамери Андрэ нахально и противозаконно присвоила себе имя и этим самозванством пользуется до сих пор.
— Милостивый государь! — воскликнул бешено Роллан.
— Позвольте, дайте мне договорить. Вы влюблены в Андрэ Брюно, и мне крайне неприятно разочаровывать вас, но делать нечего: тут дело идет о чести благородной семьи, и не я виноват, что ваша возлюбленная позволила себе так нахально смотреть на маркизу де Шамери и ее дочь…
— Виконт, — сказал Роллан, остановив свою «лошадь, — я вас слушал, пока хватало моего терпения, но теперь прощайте, до завтра.
Он пришпорил лошадь и поехал мелкою рысью в Флорентийскую улицу, где остановился у дома под № 18.
— Дома госпожа де Шамери? — спросил он у швейцара.
— Дома, пожалуйте.
Роллан де Клэ вошел к госпоже де Шамери весьма бесцеремонно, как к себе в дом.
— Доложите обо мне, — сказал он горничной, взяв ее за подбородок.
Горничная удалилась, а Роллан вошел в гостиную.
— Барышня теперь не может вас принять, — сказала горничная, — она просит вас пожаловать в восемь часов.
Роллан сдвинул брови и, не сказав ни слова, вышел, сел на лошадь и поехал домой в Прованскую улицу.
Роллан де Клэ был еще совсем юноша, без родителей и родных, но с двадцатью тысячами ливров дохода. Однажды, встретив Андрэ в каком-то обществе, он влюбился в нее до безумия и три месяца тому назад сделал ей предложение, которое она как будто не решалась принять, говоря, что она уже слишком стара для замужества.
Андрэ де Шамери была львица. Для Роллана же она была воплощенною добродетелью. Он бывал у нее несколько раз в день; она всегда с радостью его принимала. Но что с ней сделалось теперь?
Придя домой, он сел за письменный стол, написал и отправил по назначению следующую записку.
«Я сейчас только от вас; вы были дома и не приняли меня.
Я теряюсь в неизвестности, стараясь угадать причину вашей суровости, трепеща при мысли, что вы разлюбили меня. О! я жестоко страдаю. На коленях умоляю вас — объясните, что случилось? Жду ответа с нетерпением.
В ожидании ответа Роллан погрузился в размышления и дошел до того, что невольно начал верить словам своего прежнего друга виконта Фабьена.
Но сомнения его вдруг рассеялись как мрак от солнечного света. Грум принес ответ от Андрэ де Шамери, объясняющий, что неожиданный приезд барона де Шамери, ее родственника, был причиной, помешавшей ей принять Роллана, и что в знак примирения она просит пожаловать его сегодня вечером в восемь часов на чашку чая.
Было только пять часов, следовательно, осталось три мучительных часа.
Тут он вспомнил о ссоре с Фабьеном и о необходимости приискать секундантов, поэтому он наскоро оделся и отправился в клуб обедать.
Октав и Эдмон, его друзья, которых он застал здесь, согласились быть его секундантами. Роллан тотчас же написал Фабьену:
«Милостивый государь! Сегодня вечером меня не будет дома, а поэтому я не могу принять ваших секундантов. Но завтра в семь часов утра я буду с моими секундантами и шпагами в лесу, за Арменонвильским павильоном.
Из клуба Роллан поехал домой, переоделся и на крыльях любви полетел к Андрэ.
Она протянула ему руку: он бросился перед нею на колени и робко проговорил:
— Я опять надоедаю вам своим дерзким вопросом. Решились вы уже согласиться на мое предложение? Я сегодня получил письмо от дяди, в котором он поздравляет меня с удачным выбором.
— Я должна еще подумать. Дайте мне неделю и обещайте, что в продолжение этого времени не будете стараться узнать о моем решении.
— Извольте, — отвечал Роллан с детской покорностью.
Вдруг он вспомнил про Фабьена.
— Вы знаете моего друга Фабьена д'Асмолля? — Спросил он, устремив на Андрэ испытующий взгляд.
— Остерегайтесь его, — сказала она спокойно, — это человек, которого нигде в порядочном доме уже не принимают. Два года он преследовал меня своею безумною любовью и, потерпев неудачу, чернит меня повсюду, где только может.
На другой день Роллан встал в пять часов утра, ожидая прибытия секундантов.
Октав и Эдмон прибыли аккуратно в назначенное время.
Роллан велел заложить трехместный экипаж, взял со стены шпаги, и. трое молодых людей уселись в карету и поехали.
Роллан приехал на место первый, и в ожидании противника молодые люди уселись на траве.
Спустя двадцать минут нетерпеливого ожидания вдали показался фиакр.
Из него вышел виконт Фабьен и два гусарских офицера.
— Господа, — обратился виконт к молодым людям, — имею честь представить вам моих кузенов, графа и виконта д'Оази.
Секунданты раскланялись между собою.
— Милостивый государь, — обратился один из них к Роллану, — важные обстоятельства принуждают виконта д'Асмолля просить вас о минуте разговора.
— Извольте, — отвечал Роллан, злобно улыбаясь. Виконт Д'Асмолль подошел к нему и отвел его в сторону.
— Милостивый государь, — обратился он к Роллану, — я должен объяснить вам причину моего опоздания.
— Я вас слушаю, — отвечал с достоинством Роллан.
— Ваш дядя, шевалье де Клэ, сегодня утром прислал мне письмо, которое я захватил с собой.
Он вынул из кармана письмо и подал его Роллану, который прочел следующее:
«Любезный Фабьен!
Так как я поручил вам моего ветреника, то и на этот раз должен посоветоваться с вами.
Роллан пишет мне о женитьбе. Он влюблен в девицу де Шамери и хочет на ней жениться. Она из хорошей фамилии и имеет двадцать тысяч ливров дохода. Скажите мне ваше мнение относительно этой женитьбы. Жму вашу руку.
— На это, — сказал Фабьен, — я ответил ему следующее.
И он подал Роллану копию письма.
«Милостивый государь и друг!
Девица де Шамери, на которой хочет жениться ваш племянник, называется настоящим именем Андрэ Брюно. На подобных женщинах не женятся. Вчера по этому самому поводу мы с ним рассорились, он оскорбил меня, и теперь я еду в лес, где с оружием в руках мы возобновим вчерашний разговор. Постараюсь нанести ему рану, с которой он пролежит в постели недель шесть. Надеюсь, что этого времени будет достаточно, чтобы навести его на более здравые понятия о супружестве и выборе подруги жизни.
Прочитав это письмо, Роллан задрожал от ярости.
— Это письмо будет вам стоить жизни, — — проговорил он прерывающимся голосом.
— Хорошо, — отвечал спокойно Фабьен и обратился к секундантам.