Папа так же растерянно смотрит на меня.

— Не скоро?..

Мой телефон звонит. Я вытаскиваю его и вижу сообщение.

Ной: Ты слышала о «Рэд Дог»?

— Прости, пап, — вздыхаю я, не очень-то и жалея, что ухожу от темы про детей. Спасибо, что спас меня, Ной. — Я, наверное, должна встретиться с Ноем, чтобы обсудить это. Можешь передать доставщику, чтобы он принес пастрому в мой кабинет, когда приедет?

Папа кивает, прощаясь, и я направляюсь к кабинету Ноя, подальше от разговоров о создании семьи. Последняя часть нашего разговора была какой-то странной. Уверена, у папы имеется целая сказочная история для нас с Ноем, но он это серьезно? Я даже близко не подхожу на роль матери.

Хорошо, вернемся к работе. Нам нужно понять, как начать реализовывать наш бизнес-план за небольшие деньги, и вернуть хотя бы несколько старых клиентов. Ной определенно сможет помочь в этих вопросах. Убеждение — его конек… Сладкие разговоры, торг во время подписи соглашений пойдут нам на пользу. И если попадется влиятельная женщина, он может включить очарование плейбоя и использовать свое красивое лицо, чтобы помочь заполучить ее. Как он сделал это с Эстель Осборн в «Клер де Луне».

Я сжимаю челюсть и начинаю идти немного быстрее. Да уж, тот ужин бесит меня больше, чем следовало. До сих пор не верю, что Ной — мой муж. Черт, я вообще никогда не хотела, чтобы он был «моим», во всех смыслах этого слова.

По крайней мере, месяц назад. Ну, или две недели. Но сейчас, возможно… думаю, что хочу. Боже, даже не знаю. В последнее время мои чувства стали такими сложными. Я вспоминаю озорную улыбку Ноя, его низкий, уверенный голос, произносящий мое имя…

Тогда я выбрасываю эти мысли из головы. Мы профессионалы. Я профессионал. Наша задача — вытащить нашу компанию из этого болота. Единственная проблема — чем мы будем питаться, как спать и дышать, пока не добьемся отмены советом решения о продаже «Тейт и Кейн». У нас нет времени на эмоции или желания.

Может, Ной прав в том, что я временами веду себя как Снежная Королева. Но сейчас, с более чем шестью тысячами рабочих мест, находящимися на чаше весов, это гораздо безопаснее, чем быть человеком. Мне просто нужно сохранять сосредоточенность и самообладание и молиться, чтобы мы прошли через это.

Когда Стерлинг набросился на меня с вопросом о том, как прошла брачная ночь, вместо того, чтобы ответить, я попросил его встретиться со мной за ленчем.

У моего лучшего друга имеется особое мнение о представительницах слабого пола, так что, надеюсь, у него найдется парочка советов для меня о том, как вести себя после провальной брачной ночи. Не то чтобы я ожидал, что Оливия опустится на колени и обслужит меня или раздвинет ноги в нашей супружеской постели, но поцелуй на грядущую ночь был бы приятным завершением дня. Черт.

— Неужели все так плохо? — спрашивает Стерлинг, когда я сажусь в кресло напротив него.

— Брачная ночь? Катастрофа.

Ему можно ничего и не отвечать, потому что его глаза говорят обо всем. В этих медовых глубинах, окаймленных темными ресницами, от которых женщины сходят с ума — гребаный счастливчик — таится смесь жалости и любопытства.

— Тебе нужно выговориться, — произносит он, откидываясь на спинку кресла и закидывая руки за голову.

К счастью, приближающаяся к нам официантка спасает меня от его советов в стиле доктора Фила[7].

— Чем могу помочь, джентльмены? — спрашивает она.

Когда я попросил Стерлинга пообедать со мной, он согласился при условии, что мы отправимся в его любимый британский паб. Несмотря на то, что в моих венах течет английская кровь, я презираю эту еду. Стерлинг родился и вырос в сельской местности, за пределами Лондона, и ему все еще нравится эта еда. Думаю, она напоминает ему о юношеских годах.

Он заказывает завтрак пахаря[8], а я выбираю наименее вредную еду, которую могу найти в меню — рыбу с жареной картошкой. Только с чаем наши вкусы совпадают.

Когда официантка уходит, он поворачивается ко мне, ухмыляясь.

— Итак, рассказывай. Как поживает твоя женушка?

Если он снова будет хлопать своими гребаными ресницами, будто флиртуя с девушкой, я убью этого сукиного сына.

— Хотя бы позволь мне дождаться своего чая, прежде чем начнешь меня оскорблять, — говорю я.

Официантка приносит маленький фарфоровый чайник с обжигающе горячим чаем. Он похож на тот, что стоит у меня дома. Я думаю об Оливии, и что-то внутри меня сжимается. Она просидела за клавиатурой до поздней ночи. Даже не знаю, действительно ли она была полна решимости во что бы то ни стало изложить свои мысли на бумаге или просто хотела держаться подальше от меня.

— Я не пытаюсь тебя оскорбить, — вздыхает Стерлинг. — Просто интересуюсь, в чем проблема. Полагаю, это была не та брачная ночь, о которой ты мечтал?

— Можно и так сказать, — я делаю глоток чая и нахожу, что он идеальной температуры.

— Она все такая же ледяная, как всегда, или немного смягчилась?

— Мы всю ночь провели за разработкой нового бизнес-плана, — отвечаю я.

— Боже. Эта женщина — настоящая стерва.

— И не говори.

Оливия действительно постоянно стремится к совершенству. Она умна, решительна и уверена в себе. И это, черт возьми, сексуально. Досадно. Но в то же время восхитительно.

Ничто не волнует эту женщину. Она умна и не терпит поражений. Я ни разу не видел, чтобы она отступала перед трудностями. Я мог наблюдать, с какой легкостью на заседаниях исполнительного комитета она одерживала верх над настоящими профессионалами своего дела, которые годятся ей в деды. А ведь они начали носить деловые костюмы, когда она еще ползала в подгузниках. И она даже не замечает, насколько прекрасна…

Я понимаю, что Стерлинг все еще наблюдает за мной, поэтому гоню эти мысли прочь. Они и так приобрели слишком сентиментальный для меня характер.

— Она, черт возьми, не ведет себя, как жена, — бормочу я.

Он пожимает плечами.

— Значит, она не романтик.

На самом деле, по словам ее подруги Камрин, все как раз-таки наоборот. Но я не говорю об этом Стерлингу, стараясь не произносить заезженных фраз.

— Она заснула за своим столом лишь после полуночи.

— Ты не достигнешь никаких успехов, если в свои двадцать шесть отвлечешься от цели.

— Наверное.

— Значит, судя по всему, с созданием ребенка возникли проблемы? — посмеивается он.

— Не совсем.

— Что планируешь делать? Женщины никогда не отказывали тебе, а теперь твоя собственная жена не желает с тобой спать, — разочарованно вздыхает он.

Когда на это я просто показываю ему средний палец, он извиняется и уходит в уборную. Как только Стерлинг отходит, я вытаскиваю свой телефон и проверяю почту.

Пришли три письма от Фреда, все о тяжелой ситуации в компании, и одно от Престона, сообщавшего мне, что на следующей неделе у совета состоится ознакомительная встреча с потенциальными покупателями компании.

Черт.

Я закрываю почту. Так как Стерлинг все еще не вернулся, я открываю приложение с бизнес-новостями и прокручиваю ленту с заголовками, надеясь отвлечься от плохих новостей с работы.

«Сможет ли новая «звездная пара» Манхэттена поднять на ноги динозавра в области маркетинга, пока не стало слишком поздно?»

Я начинаю читать статью, только чтобы узнать, что речь идет о нас с Оливией. Финансовые консультанты спекулируют на будущем компании и прогнозируют резкий скачок цен на акции из-за смены в руководстве.

Плевать. Не собираюсь смотреть, как наша компания идет ко дну. Но правда заключается в том, что мы еще не преодолели кризис. И все эти негативные отзывы в прессе еще больше обостряют ситуацию.