— Ты правда собираешься заставить меня умолять?

— Может, я просто очень хочу услышать, как сильно ты хочешь ощутить меня внутри своей мокрой киски.

Он скользнул пальцем в меня, и я задохнулась от ощущений. Все грязные разговоры, всё время, проведённое с ним в течение последних нескольких недель, были словно прелюдией для меня.

— Пожалуйста, — выдохнула я.

Шейн потянулся к своим джинсам и вытащил презерватив. Разорвав упаковку зубами, он достал его и быстро раскатал по всей длине своего члена.

Когда его твёрдость коснулась моей киски, его губы накрыли мои. Я чувствовала давление головки члена на мой вход, пока он продолжал целовать меня. Когда Шейн вошёл полностью, я застонала.

— Ты такая чертовски тугая, — простонал он, прежде чем начать двигать бёдрами быстрее.

Каждое движение подталкивало меня всё ближе и ближе к краю. Не было ничего сладкого в том, чем мы занимались в данный момент — это была чистая похоть и желание. С моих губ сорвался стон.

— Мне нравится заставлять тебя стонать, — прошептал Шейн.

Потянув мои бёдра вверх, он начал входить в меня ещё глубже. Наши тела стали скользкими от пота. Я готова была выкрикнуть его имя, когда услышала, что внизу открылась дверь.

— Дерьмо, они дома, — выругалась я. — Мы попались.

— Нет, если будем вести себя тихо.

Когда наши родители вошли в дом, Шейн замедлил свои движения. И хотя мысль о том, что мы можем попасться, беспокоила меня, он продолжал входить в меня, подводя всё ближе к краю.

— Я уже близко, — прошептала я.

Когда его член начал двигаться ещё быстрее, я услышала шаги наших родителей, проходящих по коридору мимо моей двери. Моя киска сжалась, плотно обхватывая член Шейна, когда волна оргазма пробежала по всему моему телу, и он накрыл мой рот своим, напористо целуя.

Я застонала, но его губы заставили меня замолчать. Пока моё тело дрожало под ним, он выдохнул в подушку позади меня и несколькими глубокими толчками довёл себя до оргазма.

Тяжело дыша, мы лежали в объятиях друг друга, и лунный свет сверкал на наших телах. Услышав хлопок закрывающейся двери в спальне наших родителей, мы наконец-то выдохнули и рассмеялись.

Погладив мою руку, он нежно меня поцеловал. Когда я посмотрела в его глаза, то подумала, что он чувствует то же, что и я. Я не могла влюбиться в Шейна ещё сильнее, ведь и так уже любила его больше всего на свете.

В течение нескольких месяцев мы проводили вместе все субботние вечера, принося в отель еду и оставаясь там, пока не наступало время отправляться домой. Мы не всегда занимались сексом, нет, настоящая причина была совсем иной. Мы ездили в отель, чтобы просто побыть вместе, не беспокоясь, что кто-то подумает о нас что-то не то.

Ни один из нас не знал, как наши родители относятся к тому, что мы встречаемся. Джоанна, казалось, ничего не замечала, но у меня было стойкое чувство, что мой папа догадывался о происходящем между нами. Приходилось делать вид, что Шейн абсолютно ничего для меня не значит, в то время как единственное, о чём я могла думать всё это время, — как прекрасно лежать в его объятиях. С каждым месяцем скрываться становилось всё труднее и труднее.

Темноту номера нарушал только льющийся от экрана телевизора свет. Пока мы смотрели старый фильм, я лежала в объятьях Шейна. Наши ноги были переплетены под одеялом, а моя голова лежала на его голой груди. Мне нравилось быть обнажённой рядом с ним, это казалось таким естественным. Я не испытывала неловкости или неудобство из-за своей внешности, наоборот, рядом с ним чувствовала себя красивой.

Когда фильм закончился, я тяжело вздохнула. Было почти за полночь — пора возвращаться домой и снова надевать ставшие уже такими привычными маски.

— Что такое? — поинтересовался Шейн.

— Что?

— Ты вздохнула. Что-то не так?

— Нет, всё замечательно. Просто ненавижу то, что мы должны уехать отсюда.

— Знаю, я тоже. Я бы всё отдал, чтобы быть твоим парнем семь дней в неделю, а не только одну ночь.

Я посмотрела на него снизу вверх, и он наклонился ко мне, толкая на подушку. Его губы накрыли мои, и я постаралась прижаться к Шейну как можно сильнее. Когда наши языки встретились, я вспомнила о времени и о том, что будет завтра. Неохотно отстранившись, мягко улыбнулась ему.

— Что-то не так? Тебя что-то беспокоит, да?

— Завтра мне нужно зайти к моей матери. Она позвонила мне на днях, сказала, что убралась в доме, и если я не заберу свои вещи, она их выбросит. Большинство вещей, о которых она говорила, из моего детства, и они не важны для меня сейчас. Но у неё осталась моя кукла-принцесса. Я не хочу туда идти, но куклу забрать надо.

— Я могу пойти с тобой, — предложил Шейн.

— В самом деле?

— Конечно. Ты же знаешь, я всё сделаю для тебя.

На следующее утро я остановила машину у тротуара перед домом моей матери. Прошло больше шести месяцев с тех пор, как я покинула этот дом, но стоило мне собраться выйти из машины, и все мои страхи мгновенно вернулись, словно всё произошедшее здесь случилось лишь вчера. Шейн, должно быть, заметил мою нерешительность, потому что накрыл мою руку, лежащую на руле, своей и осторожно сжал её.

— Я рядом, — прошептал он. — Ничего страшного не произойдёт.

Мы вышли из машины и направились по дорожке к крыльцу дома. Было тихо, и не видно ни одной машины на дороге.

— Не думаю, что в доме кто-то есть, — с сомнением протянула я.

Я позвонила в дверь, но так и не дождавшись ответа, вставила ключ в замок, открывая её. Несколько ящиков с моим именем были сложены возле самого входа.

— Давай просто заберём их все, — предложила я. — Я зайду в дом и оставлю маме записку, чтобы она знала, что я заезжала.

Шейн понёс коробки в машину, и тут к дому подъехала моя мать. Когда она вошла внутрь, я всё ещё писала записку.

— Хорошо, что ты нашла свои вещи, — холодно произнесла она. — Думаю, это всё, что осталось. Я случайно выбросила некоторые из твоих коробок, так что больше ничего нет.

— Спасибо, мам.

Я не знала, как мне себя с ней вести. Она всегда была раздражена и холодна, когда говорила со мной, и мне не хотелось сказать что-нибудь не то, дабы не разозлить её.

Оставалась всего одна коробка. Я задалась вопросом, почему Шейна нет так долго, и тут поняла, что моя мать приехала не одна. Лёд побежал по моим венам, когда я выглянула на улицу и увидела Джима, разговаривающего с Шейном. Даже из дома я могла видеть, что отчим пытается запугать парня.

Джим говорил и в то же время медленно приближался к Шейну, неуклонно сокращая расстояние между ними. В какой-то момент мужчина поднял руку и толкнул парня в плечо, указывая ему на дом. Глаза Шейна были сужены, а кулаки сжаты.

Я схватила последнюю коробку и, налетев на дверь, открыла её бедром. Вышла на улицу, и до меня донёсся голос Джима, но я так и не смогла разобрать ни единого слова за исключением последнего.

— …влагалища, — сказал Джим.

Кулак Шейна прилетел в лицо моего отчима. Джим упал на землю, схватившись за нос. Когда он снова посмотрел на парня, по его подбородку текла кровь.

Разъярённый взгляд Шейна в тот момент был подобен взгляду дикого, готового к нападению зверя. Я быстро сунула последнюю коробку ему в руки, пока он продолжал нависать над Джимом, но этого оказалось недостаточно, чтобы отвлечь его. Взгляд парня был неотрывно прикован к лежащему на земле мужчине. Я знала, что он собирался сделать следующий шаг.

— Пойдём, — позвала я.

Схватив парня за руку, я потянула его прочь от застывшего отчима. Бросив на меня короткий взгляд, Шейн снова посмотрел на Джима. Он сделал шаг назад и быстро убрал коробку в багажник, а затем сел в машину. И я тут же нажала на педаль, уезжая как можно быстрее.

Меня начало трясти, и я не могла сосредоточиться на дороге. Мой папа жил всего в квартале отсюда, но я была слишком растеряна, чтобы ехать сейчас туда. Поэтому остановила машину перед близлежащим парком.