— Ну, правда, Алекс, все это ни к чему, — ответила она. Привлекать к себе внимание — это было, пожалуй, последнее, чего бы она хотела.

— Чепуха! — Алекс взорвался. — Ты — из рода Латэмов. Уже много поколений мы не на последнем месте в бостонском обществе. Ты должна занять свое место в нем — оно принадлежит тебе по праву.

Роджеру все это тоже явно не понравилось.

— Сэр, должен заметить, что у кузины Констанс пока нет того глянца, без которого здесь просто нельзя. Она будет чувствовать себя неловко.

— Для этого есть служанки и всякие уроки, чтобы обучить ее манерам. — Алекс разом отмел все возражения. — И этот иностранец, который по танцам, на Тремонт-стрит, граф, как его там…

— Папанти, — подсказал Роджер. Ему было явно не по себе…

— Алекс, ну, пожалуйста! Мне кажется, что я вам навязалась! — Констанс улыбкой попыталась скрыть отчаяние, все более овладевавшее всем ее существом. — Я, наверное, просто не могу достаточно убедительно вам объяснить, насколько важен для меня этот курс в Париже, иначе вы бы поняли мое нетерпение. Так что если бы мы могли сходить сегодня же в банк…

— Кузина Констанс. — В голосе Роджера послышался упрек. — Я, конечно, понимаю вашу неопытность в таких делах, но и вы должны понять, что сразу такую сумму наличными получить не так-то легко.

— А! Я не подумала… Тогда надо сперва заплатить мистеру Мак-Кину… Вы об этом позаботитесь?

— Что? Мы ничего не должны Мак-Кинам! — Роджер как-то неприятно оскалился.

— Вы, может быть, и нет, но вот я определенно должна, — спокойно ответила она. В самом деле — Дайлан Мак-Кин, скорее всего, спас ее от верной смерти. Ее бы повесили, если не хуже, а тут его корабль — и только ее и видели. Но это вряд ли можно сейчас объяснить… Она в долгу перед ним и его этим упрямым братом-красавцем. Иначе бы ее здесь не было. — Так что ежели ваши средства ограничены, сперва надо отдать им их долю. Я настаиваю на этом.

Роджер чуть слышно выругался. Констанс удивленно посмотрела на него.

— Не понимаю — что вас сделало такими врагами с Мак-Кинами?

— Бизнес, дорогая. Энок Мак-Кин и я были когда-то партнерами, но у нас оказались слишком разные взгляды… Мое богатство росло, а Энок… Он всегда был глупец и мечтатель… А теперь вот его сыновья винят меня в его банкротстве. Я, конечно, подходящий козел отпущения. Но это тебя не должно касаться.

— Но видишь, как-то коснулось, — возразила она.

— Ничего. Мы сделаем этот красивый жест. Мне это даже нравится. Лок Мак-Кин получит вознаграждение сегодня же — пусть мне даже придется заложить вот эту золотую цепочку, но только при условии, что ты согласишься отложить свои планы и побудешь немного со своим старым дедушкой!

Что делать? С одной стороны — обязательства перед Мак-Кинами, с другой — соображения собственной безопасности, которые подсказывают ей — не останавливайся, беги дальше… Она должна немедленно уехать из Бостона с деньгами или без них, пока ее грех не навлек гнева Божьего на этого старикана. Но — Алекс, это же ее ближайший родственник, а она — единственная радость для него, какая-то компенсация за смерть сына. Неужели она не может дать ему чуточку того, в чем он так нуждается?

— Так вы заплатите Локу Мак-Кину сегодня же?

— Пошлю специальным нарочным, — заверил ее Алекс. — А к весне ты уже можешь быть в Париже.

Она порывисто вздохнула, слегка поморщившись — этот чертов корсет! Сердце испуганно билось — не делает ли она ошибку?..

— Ну ладно, Алекс.

— Отлично! — Его настроение заметно улучшилось. — Где эта Мэгги с моим завтраком, дьявол ее побери!

И тут, как по мановению волшебной палочки, в дверях появилась служанка с полной тележкой еды, и начала расставлять на кружевные салфетки перед сидящими какие-то кастрюлечки.

Констанс, наоборот, успокоилась — ну, по крайней мере, братьям Мак-Кинам она теперь ничего не должна. Итак, одной проблемой меньше. Можно заняться и завтраком. Недолго думая, она запустила два пальца в стоявшую перед ней кастрюлю, наклонилась и деловито облизала прилипшую серую жижу. Боже, что это на нее так смотрят? Свое недоумение она попыталась скрыть сияющей улыбкой:

— Что-то вроде пои, да?

— Пои? — словно в забытьи откликнулся Роджер, но, впрочем, быстро придя в себя, не преминул уколоть ее:

— Да нет, это не из твоих туземных снадобий. Это настоящая американская овсянка!

Констанс моргнула. Опять прокол! Наверное, она никогда так и не сумеет освоить все эти «что можно» и что нельзя, чтобы стать бостонской леди.

— Так значит, это не корень таро? Странно! — Она вытерла пальцы о салфетку. — Дать ей по-киснуть недельку-две, было бы, пожалуй, повкуснее…

Роджер выглядел так, как будто его кто-то душит, зато Алекс разразился громким хохотом.

— Дорогая, ты совершенно права, — все еще широко улыбаясь, Алекс отставил в сторону свою тарелку. — Я чувствую, девочка, ты заставишь этот городок ходить на ушах!

Констанс храбро улыбнулась:

— Интересно бы попытаться…

— Ну, вот и чудесно! А теперь, Мэгги, принеси-ка нам яблочного пирога!

— Упрямец, гордец, глупый мальчишка!.. Ну почему ты не берешь эти деньги? Тебе что, девать их некуда?

— Хватит об этом, Джедедия! Я уже все решил! Не обращая внимания на опилки, которые сразу пристали к его строгому черному сюртуку, Лок Мак-Кин прислонился к деревянной заготовке, в которой уже можно было различить фигуру индейского вождя. Еще несколько таких заготовок в разных степенях готовности стояло по стенам в маленькой мастерской, расположенной рядом с его конторой. В руках у Лока был рулон с чертежами.

— Я занимаюсь своим «Аргонавтом» и мне наплевать на эти деньги Латэма. Уж третий раз за эти две недели их обратно отсылаю. Я бы их с удовольствием кинул в этот ящик, ну, Святой Агнессы, для бедных, только не хочу, чтобы Алекс Латэм подумал, что я купился.

Джедедия Шоу, небольшого роста жилистый старик, с лицом, напоминающим печеное яблоко, и пальцами, которые были сплошь покрыты шрамами от более чем шестидесяти лет работы с деревом, не выразил сочувствия, скорее наоборот. Отложив резец, он примостил свои страдающие артритом руки на кожаный фартук и бросил на Лока осуждающий взгляд; глаза, полуслепые, с молочной пленкой катаракты, сурово блеснули.

— А что же ты бегаешь за этими толстопузыми банкирами — по всем этим приемам и… раутам?

— Черт побери, Джедедия! Ты что думаешь, мне это доставляет удовольствие? У них же у всех в глазах вопрос. — Лок передразнил жеманный голосок почтенной бостонской матроны: — Уж не сынок ли это Энока Мак-Кина? Того самого?..

Морщины на лице Джедедии слегка разгладились.

— Да, парень, здесь ценят репутацию…

— Слухам здесь уж очень верят, — отрезал Лок. — Если я хочу спустить «Аргонавта» со стапелей, мне нужны инвесторы, и ради того, чтобы их заполучить, я буду даже танцевать вальсы с дочками этих банкиров — хоть бы морды у них были пострашнее лошадиных.

— Да почему бы тебе не взять деньги Латэма — ведь вы с Дайланом действительно вернули ему внучку!

— Нет, черт побери!

Джедедии только оставалось воздеть руки и вернуться к куску дубового дерева, над которым он колдовал. Лок почувствовал угрызения совести.

— Да ладно, Джедедия. Я хочу тебя попросить — ты не вырежешь бушприт для «Аргонавта»?

— Странно, что ты не додумался поручить эту работу машине. Ты ведь совсем на них свихнулся, — сварливо отозвался Джедедия.

— Паровые пилы и краны — это единственное, чем я могу побить конкурентов с больших нью-йоркских верфей.

— Один мастер со стамеской стоит трех этих твоих пил, а что касается того, чтобы деревянные шпонки на станке делать…

— Да брось ты! Еще полно работы и для таких кустарей-бездельников вроде тебя!

— Нахал бессовестный! Дай-ка сперва посмотреть. — Джедедия вырвал рулон чертежей из рук Лока. — Значит, «Аргонавт»? Да, здорово! Это что — все из твоих опытов на мельнице? В это гидро…