Таксист вышел из столярки, зыркнул по сторонам и пошел туда, где у него был заныкан "макаров".
Ну и дела!
Передо мной лежал совсем не Санек, а тот самый пистолетчик Таксист, который узнал меня на аудиенции у Железного.
Я обыскал его и в боковом кармане ватника обнаружил тот самый "макаров", которым Таксист демонстративно играл тогда перед моим носом. Засунув его в карман и не сводя взгляда с вырубленного Таксиста, я подошел к рюкзаку, который был спрятан в кустах, и достал из него бутыль с водой.
Когда я полил водички на его окровавленное рыло, он замотал головой и открыл глаза. Увидев меня, он выпучил глаза и задергался.
Тогда я приставил к его носу пистолет и сказал:
- Говори.
Таксист пустил пару кровавых пузырей и прошепелявил:
- Да ты ч-е, Знахарь, ты ч-е на людей-то из-за кустов бросаешься!
Я поморщился и сказал:
- Смотри, Таксист, - и медленно отвел затвор пистолета, - видишь, там патрон желтенький? Видишь? Теперь я медленно отпускаю затвор. Патрончик поехал в ствол. Видишь? Хорошо. Теперь я медленно нажимаю курок. Ничего. Тогда я нажимаю еще чуть-чуть… Ага, опять ничего. Ну, тогда приставим его к твоей голове, - и я упер ствол ему в лоб, - и нажмем еще чуточку… Интересно, когда оно там внутри соскочит?
- Ладно, ладно, - забормотал Таксист, пуская кровавые сопли, - я все тебе расскажу…
Я убрал пистолет от его головы, и тут же его рука медленно поползла в тот карман, из которого я вынул "макарова".
- Ну ты говори, говори, - подбодрил я Таксиста.
- В общем, Железный послал меня проводить тебя, чтобы все было в порядке. - начал Таксист, и я от души расхохотался.
Ну, гнал бы уж что-нибудь правдоподобное, еще куда ни шло. А то ведь слушать смешно. Как ребенок, ей-богу!
В это время его рука нырнула в карман и замерла.
- Что, нет пистолетика? - посочувствовал я, - ай-яй-яй, как нехорошо. В тайге без пистолета плохо.
Я воткнул "макаров" ему в глаз и заорал:
- Говори, падла, все говори, тогда, может быть, живым уйдешь!
Он весь сморщился, видать, больно я ему стволом в глаз попал, и быстро зашепелявил:
- Железный послал меня, чтобы я тебя завалил. Мне, говорит, питерская братва - не указ. Я, говорит, сам себе авторитет. Знахарь, мол, приговоренный, и поэтому его нужно завалить. Я, говорит, себя уважаю. Знахарь, я тебе все сказал, ты меня отпустишь? Обещал ведь…
Я услышал все, что было нужно. А Таксист мне нужен не был. Поэтому я удивленно сказал:
- Я обещал? Что-то не помню. Ты, падла, мне на зоне руку жал и водочкой со мной чокался. А теперь твой ублюдок Железный сказал тебе "фас" и ты пошел за мной, чтобы убить меня. Ты, Таксист, - говно и тварь. И поэтому сейчас я тебя убью.
Он с ужасом уставился на меня, а я сильно прижал пистолет к его груди и нажал на спуск. Выстрел прозвучал достаточно тихо, чтобы я не беспокоился о том, что его кто-то услышит. Таксист дернулся, и его остановившиеся глаза уперлись в голубое таежное небо.
Я утащил труп в кусты и бросил его в яму, образовавшуюся под вывороченными корнями поваленной бурей ели. Таксист исчез в яме, а я подумал, вспомнив вдруг нетоверов из сикта: звери тебя приберут. Не мог жить, как человек, так пусть теперь о тебе звери заботятся.
Я закинул на спину рюкзак, оглядел еще раз поляну и ненадолго задумался. Ну что за гнида этот Железный! Кому же из них можно верить? Эх, блин…
Ладно. Надо искать Студня. И моя интуиция сказала мне - иди, милый, иди, если собьешься с пути, я дам знать. И я пошел.
За этот день до наступления темноты мне удалось пройти не менее пятидесяти километров. Это было неплохо. И, заваливаясь спать в стороне от того места, где парма позволяет ходить людям, я опять думал о том, какая же падла все-таки этот Железный. Хотя его тоже можно понять. Братва братвой, но Питер - во-он где, а Железный здесь. В Питере Знахарю поверили, а Железный - нет. Так что он и отпустил меня, питерскую братву уважил, и завалил меня - себя уважил. А Таксиста этого он обманул, конечно. Его бы тоже кончили где-нибудь совсем рядом с зоной, разбирайся потом… Ушел в побег и сгинул от лиходеев прохожих. И все дела.
Я отчаянно зевнул и провалился в сон.