- Уверить-то мы их, может быть, уверим, - предположил капитан. - Но как предугадать реакцию?

- В том-то вся и беда, - вздохнул Константин. - Нам ли не знать наших начальников! Даже если и поверят, то ничем они нам не помогут. Это во-первых. А во-вторых, у нас с вами такая житуха начнется, что лучше даже не помышлять об этом. Наедет сотни четыре экспертов - биологов, физиков, радиотехников, инженеров. Вертолет разберут на кусочки, а каждого из нас посадят под микроскоп и будут чесать подбородки, аналитики хреновы.

- А кого-нибудь и разрежут, как подопытную лягуху, - невесело пошутил сержант. Южин слабо улыбнулся. В разговоре он не участвовал, но и с закрытыми глазами к словам сотоварищей прислушивался.

- А что? Очень даже запросто! - подтвердил Константин. - Надо себя заранее готовить к тому, что заниматься всей этой бодягой будут особые ведомства. Тему, конечно, засекретят, и никому из родных ничего не сообщат.

Словно по команде, беседующие пригорюнились. Мрачноватый Константин на этом не успокоился и подбавил дегтя.

- Кое-кому, возможно, покажется очень удобным сложившееся положение. Сами посудите, в некоторых делах мы можем стать незаменимыми.

- Это в каких, например? - прищурился оператор.

- А в таких. Обязуют тебя, скажем работать на разведку или контрразведку, и отправишься за кордон выполнять спецзадания. Чего проще упрятать тебя в дипломат, а то и вовсе в карман.

- Ну уж дудки!..

- И никакие не дудки! С тобой и разговаривать никто не станет. Пока ты такой, ты - никто. И уж не волнуйся - вцепятся в нас такой хваткой, что не выпутаешься.

- Что же ты предлагаешь? Так и скитаться по этим лесам? Или тебе мало вчерашнего? По мне, так лучше пусть контрразведка, чем крысы со шмелями.

- В самом деле, майор, - Чибрин поднял голову, - с вариантами у нас не густо. Ты можешь предложить что-нибудь иное помимо базы?

- Не знаю, - честно признался Константин. - Ей-богу, не знаю. Одно могу только сказать: пока у нас оружие и боевой вертолет, пока нас пятеро - это кое-что да значит. И можно проводить свои собственные эксперименты. Во всяком случае, никакие ученые нам не помогут. Это не грипп и не ангина, и аспирина против нашей болезни еще не выдумано.

- Значит, торчать здесь? - с тоской вопросил оператор.

- Зачем же? Можно отправиться в город. Ни в пище, ни в чем другом недостатка у нас не будет.

- А особенно в женщинах, - буркнул сержант. Константин пропустил реплику мимо ушей.

- Так или иначе - один я ничего не решаю, а звания в сложившейся ситуации не в счет. Предлагаю проголосовать. Первый вариант - возвращаемся на базу с различными мерами предосторожности, второй - летим в город, успокаиваем родных и начинаем ломать головы самостоятельно. Нас пятеро, стало быть, к одному из решений мы обязательно придем.

Оператор вскинул руку.

- Извини, Костик, но я за возвращение. Кто его знает, власть есть власть - чем-нибудь да поможет.

Почти тотчас руку поднял и сержант. Помедлив, к ним присоединился капитан Чибрин.

- Вань, а ты? - сержант оглянулся на Южина. Лежащий разлепил бесцветные губы.

- Нет. Я бы, пожалуй, вернулся в город...

Командир вертолета невесело подытожил:

- Что ж, стало быть, мы с Иваном в меньшинстве. Попытаем вариант с базой, но!.. - он поднял палец. - Все меры предосторожности должны быть соблюдены. Прежде чем заявиться пред ясны очи начальства, мы предпримем кое-какие шаги...

Шаги действительно были предприняты. Перелет до базы совершили ночью. На складе горючки, где оператор знал все до последней мелочи, из жестяной посудины, выставленной под массивный кран одной из цистерн, дозаправились горючим. Чуть позже, вспугнув стаю голубей, опустились на плоскую, залитую битумом крышу. Здесь и проспали до утра. Оживший после муравьиного укуса Ваня Южин попробовал было прогуляться с палочкой, но был остановлен бдительным сержантом. Искристых звезд, загадочной луны и прочей ночной романтики Матвей не понимал. В результате короткой перепалки Южин все-таки добился своего. С ворчанием сержант последовал за ним, чем, собственно, и спас жизнь однополчанину.

Они отошли от вертолета совсем недалеко, когда, подчиняясь смутному чувству опасности, Матвей вскинул автомат. С высоты на него пикировала черная крылатая тень. Автомат завибрировал в руках, россыпь злых светляков понеслась в небо. Тень с визгом взмыла вверх. А Матвей бил уже по другой цели, парящей над головами.

- Вот они, твои звезды дурацкие! - ухватив Южина за руку и с опаской озираясь, сержант попятился к вертолету. - Погуляли, и будет!..

За спиной вспыхнул свет, из кабины вертолета с оружием выскочил Чибрин.

- Что там такое?

- Сами не поняли... - сержант неопределенно покрутил автоматом. Летают тут какие-то твари.

- Да мыши это! Летучие мыши, - Южин кивнул в сторону далекого фонаря. - Вон там хорошо видно.

- Черт! Вот тебе и мыши!.. - сержант отпыхивался. - А мне показалось - драконы, не меньше.

- А нам, ребятки, сейчас один хрен, - Чибрин, прищурившись, вглядывался в мелькающих время от времени летунов, - что драконы с птеродактилями, что мыши.

Укрывшись в вертолете, некоторое время еще спорили о перспективах ночных прогулок.

- Нам, ребятки, теперь постоянно настороже надо держаться, - бурчал, засыпая, Чибрин. - И всегда вместе.

- Вот и я о том же! - восклицал Матвей. - Твой дом - твоя крепость! Ни шагу в сторону, а если уж приспичило погулять, то выходить втроем или вдвоем.

- И что, так всю жизнь?

- Зачем? Пока все это как-нибудь не закончится.

Южин с удивлением покосился на сержанта. В голосе Матвея звучали уверенные нотки. Похоже, сержант ничуть не сомневался, что любые передряги рано или поздно благополучно завершаются. Дети не верят в смерть, Матвей же не верил в печальные исходы. И это несмотря на то, что потерял большую часть своих товарищей. Южин молча ему позавидовал. Сам он до недавнего времени испытывал шок. Гигантская трава, грызуны, терзающие погибших людей... Грань сумасшествия начиналась где-то совсем рядом. Может быть, он и спятил бы, не укуси муравей его в ногу. Крючконосая старуха с косой из мифического образа стала вдруг вполне явственным существом. Она дышала ему в лицо и терпеливо ждала. Но, наверное, нашлись у нее дела поважнее. В тот кризисный час Южин разглядел, как с ворчанием старуха удаляется прочь, забрасывая на плечико ветхонькую котомку. А наутро он пошел на поправку. Но более важным было то, что, заглянув в пропасть, откуда тянуло мертвецким холодом, Южин изменил свое отношение к происходящему. Вернее, оно переменилось само. Страхи отступили в сторону, потесненные человеческим любопытством. Почти приготовив себя к смерти, он вдруг обнаружил, что и безысходность вполне переносима. Лучшее из всех утешений - знать, что бывает и хуже. Что такое "хуже", он теперь знал. Хотя и не питал иллюзий, подобно Матвею.