То утро, одно из первых встреченное в этом городе, когда, одуревший от бессонницы, он высунулся из окна, ему наверное никогда не забыть. То есть сейчас все воспринималось несколько по-иному, почти буднично, а вот тогда потрясение он испытал колоссальное. Потому что на башенку, в которой он ночевал и которую без того осаждали с заката и до рассвета, снова шли в атаку косматые твари. Если раньше он наблюдал этих зверей фрагментарно и мимолетно, то теперь они двигались на него в полный рост, неприкрыто демонстрируя собственное уродство и этим самым уродством, очевидно, намереваясь сломить волю защитника башни. И был действительно такой момент, когда захотелось, взвизгнув, отбросить оружие, зарыться лицом в собственные колени, скорчиться эмбрионом в углу комнатки. В конце концов человеческие силы не беспредельны. И все же Георгий сумел взнуздать себя. Расшалившееся сердце сбавило обороты, дрожащие руки водрузили на подоконник автомат, а пальцы сдвинули планку на режим одиночного огня. Лишний раз следовало порадоваться, что автомат попался знакомый - "Гарапонт-80". Очередная модификация "Калашникова", с дугообразным магазином, газовым отводом и удобным прикладом. Только калибр чуток побольше, но для этих нетопырей в самый раз. Подобно снайперу, засевшему в дзоте, Георгий дождался подходящего момента и стал садить по наступающим, тщательно целясь, мимоходом ужасаясь необыкновенной живучести тварей. Хватаясь за грудь или за голову, они приседали и, скуля, отползали прочь. Многие, отлежавшись, возвращались в строй. Те же, что передвигались по воздуху, подлетать не решались, предпочитая кружить на безопасной дистанции, и на них Георгий патроны не тратил.

Георгий... Славная замена детскому Жоре. Особенно с добавкой Константинович. Георгии в России всегда были победоносцами, а потому победил в то утро и он. Сначала бегущие к башне сбавили темп, а там и вовсе попятились. А он с той же сосредоточенностью стрелял убегающим вслед, без малейшего стеснения посылая пули в поросшие рыжей шерстью спины.

Позднее, выбравшись на улицу, Георгий осторожно приблизился к одному из поверженных чудовищ и содрогнулся. На тротуаре лежала лохматая человекообразная обезьяна. Смахивала она на гориллу, но казалась более рослой и более свирепой. Метра два с половиной - так оценил он размеры убитого чудища. Массивная челюсть, острые клыки, узко посаженные глаза и густая почти медвежья шерсть. Некое подобие снежного человека. Йеху - или как там их еще? Впрочем, снежных людей Георгий видел только на сомнительного качества снимках, зато этих страшилищ можно было запросто потрогать, а, нюхнув, ощутить явственный запах зверя. Такие ароматы были памятны ему по детским посещениям зоопарка... Кстати, те, что летали, почти не отличались от тех, что передвигались на своих двоих. Разве что имели за спиной крылья - кожистые, шуршащие, чем-то очень напоминающие крылья летучих мышей. Но в сущности - такие же йеху.

Георгий насчитал тогда пять или шесть пулевых отверстий в груди монстра. Со вторым лежащим повторилась та же история. Хуже всего, что большинство подраненных чудовищ уковыляло с поля брани на своих двоих...

В очередной раз плеснув на лицо и макушку водой, Георгий зажмурился.

..Как же это все началось? С музыки, что так напоминала корейские марши тридцатых или с того знакомого по журнальным публикациям тоннеля? Есть ли вообще какая-то логика в том, что случилось? Если его забили до смерти, то почему он не умер, а если умер, то как именуется тот мир, в который ему довелось угодить?

Георгий отогнал от шеи радужную пену, потянулся было к графину, но передумал. Не лопнуть бы от излишеств. Все хорошо в меру. И питье, и еда, и чудеса. Хотя какие там чудеса! Он ведь, атеист хренов, ни в Бога, ни в черта, ни в кого не верил! Бегал по выходным на лыжах, ходил в баню с приятелями, а в будни в родном НИИ занимался разработкой электронного хлама, вычерчивал на мониторах миниатюрные платки, на этих же самых мониторах играл в многоуровневые игрушки. Вот и доигрался. Забросило, как каменюгу в чужой огород, оторвав от семьи, от друзей, от работы. Впрочем, плевать на работу, родных жалко. У него ведь жена, сын первоклашка. Может, в той жизни они и успели стать чем-то будничным привычным, но сейчас о них вспоминалось с горестным умилением. Крякнув, он растер ладонями лицо. Как жить-то дальше? Можно ли вообще так жить?..

В глазах предательски защипало, и Георгий решительно сжал кулаки. Все, хватит! О семье лучше не вспоминать! Как говорится, иных забот полон рот. И думать надо не о том, как жить, а о том, как ВЫЖИТЬ. Разница, господа хорошие! Притом весьма существенная!

Пальцем он бездумно колупнул цемент между кафельными плитами, огладил лаковую поверхность. Обычная керамика и обычный цемент. Забелено импортной мастикой - возможно, даже германской. Но вот город! Целый огромный город!.. Может ли такое быть, чтобы он не знал о существовании чего-то подобного на Земле? Хотя... Черт его знает! Тот же Чернобыль оставил после себя серию аналогичных городов-призраков. Брошенные деревушки, поросшие крапивой проспекты Мира, тусклые светофоры... Правда, как увязать эти гиблые места с ним и с его внезапным перемещением? Он-то каким образом очутился здесь? Или какой-то основательный кусок-кусочище выпал из его памяти?..

Георгий нервно прикусил губу. И еще!.. Был один скверный нюанс. Пакостный такой нюансишко, на который тоже следовало обратить внимание. Потому что очнулся он в этом мире голым. То бишь - без брюк, без трусов и без всего прочего. То есть, его вполне могли раздеть и в больнице, но как объяснить то странное обстоятельство, что в комнатке, в которой он пришел в себя, на полу аккуратной стопкой лежала новая одежда? Комбинезон цвета хаки, брезентовый подсумок, армейские грубой кожи ботинки, канареечного цвета белье. И ведь все оказалось нужного размера! Словно кто заранее позаботился о нем, снял мерку и, выполнив заказ, деликатно удалился...

Мышцы его непроизвольно напряглись. Георгий поднял глаза к низенькому потолку. Что-то снова происходило. Какой-то далекий отзвук чуть колыхнул воздух. Или ему послышалось?

Припомнив детские хитрости, он с головой погрузился в воду. Когда-то подобным образом он без труда слышал, о чем переговаривались за стеной соседи, сейчас же явственно различил приближающийся гул - некую смесь лязга и треска перетираемых в порошок камней. Грузное и тяжелое передвигалось по улицам мертвого города, приближаясь ближе и ближе...

Георгий поспешно вынырнул. Холодок пробежал по его спине. Благодать кончилась, следовало возвращаться в жизнь. Пока же было ясно одно: лохматые твари создавать такой шум не могли. В этом он был абсолютно уверен. А больше он не был уверен ни в чем. Потому что атеист умер в нем три дня назад. От этого мира и от этого города следовало ожидать чего угодно.

Георгий торопливо вылез из ванны, сорвав с крючка полотенце, торопливо обтерся. Положительно засиживаться на одном месте представлялось опасным. Очень и очень опасным!

***

Он стоял за углом здания и, вглядываясь в наползающего исполина, чувствовал, как мелко подрагивают колени. Да и с зубами, похоже, творилось неладное. Челюсти лязгали, выдавая отчетливую дробь. В здоровом теле - здоровый дух, а не наоборот ли? Иначе чего ради он, крепкий, уважающий лыжи и штангу мужик, трясется сейчас перед этой каракатицей?

Как легко и просто рассыпаются в прах самые прописные истины! Оттого, может, что истинами они никогда и не были. А были либо правилами игры, либо заурядным фольклором. Так или иначе, но Георгий прекрасно понимал: нужно пятиться, бежать, спасаться со всех ног, однако не в силах был с собой сладить. Предательское оцепенение сковало все его члены. Глаза, не моргая, следили за передвижением чудовища, ступни словно прилипли к асфальту.

То есть поначалу, когда он только-только разглядел шевелящуюся на отдалении громадину, ему показалось, что это некое подобие танка. Но, увы "танк" приблизился и превратился в живое существо, обнаружив голову с металлически отсвечивающими челюстями и пару складывающихся под обширное брюхо костистых лап. Кошмарный жук едва помещался на улице, боками упираясь в стены домов, оставляя в бетоне и кирпичной кладке широкие борозды. Передвигался он, как успел рассмотреть Георгий, на манер улитки, волнами перекатывая над землей грузное туловище, отчего и создавалось впечатление ползущего танка. Никаких пушек, никаких иллюминаторов, - один только мощный хитиновый панцирь, плюс вооруженная челюстями голова-башня и огромные выпуклые глаза.