Фелан протянул ильХану свой медальон. Ульрик принял его, повернулся к Лахосу и взял его медальон. Поместив их в отверстия, он снова начал говорить:

— В жеребьевке, которая предшествует битве за родовое имя, отражается весь хаос войны. Сейчас я пущу ваши медальоны. Чей медальон придет к финишу первым, тот будет добычей, а его соперник — охотником. Первый имеет право выбрать вид битвы, второй воин называет место. Таким образом, ни у кого не будет явного преимущества. Вы согласны? — обратился ильХан к воинам.

— Сейла.

Ульрик нажал на кнопку, и медальоны, набирая скорость, устремились вниз. Фелан взглянул на Лахоса. «Будь я на его месте, я бы выбрал битву в боевых роботах, — подумал он. — С такими ранами только в кабине у него есть шанс победить меня. Черт подери, да он еле стоит. В кулачном поединке я бы его победил в момент». Фелан поднял глаза и увидел, как медальоны исчезли в нижней части устройства. Фелан напряженно наблюдал за исходом. «Расслабляться не стоит. Как бы ни был слаб Лахос, он — воин и не упустит возможности победить меня. Само его появление здесь уже заслуживает уважения».

Раздался тихий звон, медальоны легли в нижней части трубки.

Наступал решительный момент. ИльХан протянул руку, достал верхний медальон и показал его залу. Фелан сразу увидел свое имя.

— Воин Фелан! — произнес Ульрик. — Ты — охотник и выбираешь вид битвы.

Фелан краем глаза заметил, как помрачнело лицо Лахоса. «Он все отлично понимает. Если я объявлю единоборство на кулаках, он не выдержит и пяти секунд».

— Фелан, — снова раздался голос ильХана, — мы ждем. Назови тип битвы.

Воин гордо посмотрел на Ульрика и твердо произнес:

— Битва в боевых роботах, мой хан.

Круговыми движениями Фелан размял плечи и услышал хруст суставов.

— Думал, нам дадут отдохнуть перед тем, как послать на битву, квиафф?

Его противник кивнул.

— Да. Я смотрю, ты в полной форме, — заметил он. — Вас, гвардейцев, ничего не берет. Деретесь вы не хуже остальных, горячих мест не избегаете, а раненых среди вас всегда меньше.

Фелан потянулся и, засунув большие пальцы под ремень, расправил пояс рубашки.

— Ты из Восьмого драгунского полка, квиафф? Значит, тоже дрался за нефтеперегонный завод в долине Ольен. Ты не тот самый Лахос, который ввел свой робот внутрь завода и поджег его, чтобы выкурить оттуда местную милицию? — спросил Фелан.

— Он самый и есть, — ответил воин и поднес ладонь к обожженной части лица. — Как только вокруг меня загорелась нефть, я подумал, что превращусь в головешку. Иногда мне казалось, что полыхают не только стены завода, но и пульт управления в кабине. Как видишь, даже нейрошлем и то не помог.

Фелан только сейчас заметил, что на Лахосе слишком длинные шорты. Приглядевшись, он заметил и на ногах воина длинные рубцы от очевидно недавно полученных ожогов.

— Да, видок у тебя неважный, — признался Фелан. — Мне бы не хотелось оказаться зажаренным в кабине собственного боевого робота.

— А ты думаешь, что я только и мечтал об этом? — улыбнулся Лахос и пристально посмотрел в глаза Фелана. — Ты знаешь, когда Ульрик вытащил твой медальон, я подумал, что ты выберешь битву без оружия. Благодарю тебя, Фелан, ты дал мне возможность показать себя.

— Ладно, — мотнул головой Фелан.

В тот же момент лифт достиг подземного этажа базы, где хранились роботы побежденных расалхагцев, и остановился. Перед тем как открылись двери, во встроенном в потолок динамике затрещал голос ильХана:

— Фелан и Лахос. Это ваш третий поединок. Вы поднялись на ступень, недоступную многим другим воинам. Гордитесь этим. Сейчас перед вами откроются двери, и вы начнете битву. Победивший в ней покроет свое имя славой, на долю проигравшему достанется великая честь.

— Сейла. — Два голоса слились воедино.

Двери лифта медленно открылись, и противники увидели перед собой ряды боевых роботов. На многих из них виднелись следы только что прошедшего сражения, вмятины, пробоины, черные полосы от лазерных очередей. Но, несмотря на повреждения, роботы напоминали замерший перед очередным броском мощный смертоносный легион. Казалось, что они только ждут руку, которая снова пошлет их в смертельную схватку. На десятках других миров Фелан уже видел подобные картины, и всегда при взгляде на грозные машины чувствовал необъяснимое волнение.

Справа, недалеко от дверей лифта, стоял «Покоритель» Лахоса. В верхней части мощного, приземистого робота Фелан заметил несколько новеньких листов брони. На почерневшем от копоти корпусе робота они напоминали заплаты. Из вооружения на нем стояли лишь двенадцать лазеров средней мощности, и все они были смонтированы на коротких и толстых руках «Покорителя». Фелан с сомнением покачал головой. «Учитывая степень ранения Лахоса, он едва ли сможет использовать больше половины вооружения», — подумал он.

Напротив «Покорителя» стоял «Волкодав» Фелана. Высокий изящный робот скорее был похож на статую бога войны, чем на боевую машину. Черный, с красными знаками гвардии Клана Волка на плечах, робот Фелана больше напоминал зверя, чем коротконогий, неповоротливый «Покоритель». Вооружения на «Волкодаве» было в три раза меньше, чем на «Покорителе», зато он сильно выигрывал в скорости и маневренности, а электронная система защиты делала его небезопасным противником даже в битве с более тяжелыми машинами.

— Удачи, Фелан.

— Взаимно, — ответил воин, и противники вышли из лифта.

Лахос не видел левой руки Фелана, когда тот сошел с лифта. Поэтому удар в необожженную часть лица застал его врасплох. Голова его дернулась в сторону, и воин повалился на железобетонный пол.

Стоя над противником, Фелан облизнул окровавленные суставы.

— Извини, Лахос, но ильХан сказал, что битва начнется сразу же, как мы выйдем из лифта. Я бы мог победить тебя прямо-сейчас, но не буду этого делать. Никакая битва, даже за родовое имя, не стоит лишней крови.

Фелан вздрогнул и снова перевел взгляд на монитор. В полутьме комнаты яркие линии пробегающих по экрану данных отбрасывали на его лицо светло-зеленые полосы. Чем внимательней Фелан изучал поступающую информацию, тем сильнее его охватывала тревога. «Неужели я ошибся? — подумал он. — Ведь этого просто не может быть. Невозможно».

Уже долгое время Фелан бился над разгадкой тайны военного регента. Он вписывал в отдельный файл все те скудные сведения, которые ему удалось обнаружить, сопоставлял и анализировал данные, перепроверял их достоверность, изучал источники, но нигде он не видел разгадки. Наиболее ценным для себя он считал сведения, полученные им от самого военного регента, но не скидывал со счетов, что и это могло быть ложью.

В конце концов он решил применить методику, называемую лезвием Оккама. «Черт его знает. Возможно, самый простой аналитический метод окажется наиболее правильным», — с горечью подумал он. Однако очень скоро Фелан убедился, что его задача еще сложнее, чем он вначале предполагал. Конечно, он мог бы и сейчас идти на доклад к ильХану. Что ни говори, кое-что ему узнать удалось. Первое — это то, что Ком-Стар давно готовил Фохта к должности военного регента, и тогда все, что он о себе рассказывал, — просто легенда. Путь легкий, к тому же подтверждает давнюю догадку о том, что Ком-Стар готовит свои кадры заранее.

Дверь в комнату открылась, и вошел Ульрик. В круге света, падавшего от слабенькой настольной лампы, фигура ильХана казалась привидением.

— Я только что из больничной палаты, навещал Лахоса, — сказал он. — Воин удручен поражением, но, по-моему, очень рад, что остался в живых. Мне удалось и поговорить с врачами, которые выхаживают Глинис. Она еще в коме, но надежда есть. Во всяком случае, все ее внутренние органы функционируют нормально.

— Я рад, что они будут жить. Благодарю вас за хорошие новости, — улыбнулся Фелан.

По лицу ильХана также пробежала улыбка.

— Я знал, что ты ждешь их, — ответил он. — Но есть и неприятности. Конал Уорд обвиняет тебя в трусости, но его поведение меня не удивляет. Он буквально умолял меня вынести на обсуждение Совета Клана твои действия в последней битве, но я отклонил его просьбу. Я сказал ему, что по законам клана ты имел полное право решать, как поступить с побежденным.