В общем, так.

Произошло следующее.

1. Первый том оставлен в неизменном виде.

2. Поставлена метка «Завершено».

3. Выложенные главы второго тома убраны в «черновик».

Несколько подробнее — на данный момент меня не устраивает качество того, что получается.

На данный момент.

Сюжет НЕ завершен, мысль НЕ выражена.

На мой взгляд, первый том без второго — это просто развлекательное чтиво, а значит — его можно выбросить в унитаз. Но общественность со мной не согласна… И общественность, в каком-то смысле, права.

На данный момент вопрос даже не в тексте (хотя, им я тоже не очень доволен). Вопрос в плане. Он слишком реально дофига сложен, а первые три заповеди программиста гласят:

1. Упрощай.

2. Еще упрощай.

3. Не плоди переменные.

Задуманное можно воплотить проще.

К сожалению (это адресуется к недовольным тем, что есть фэндом), задуманное Принципиально Невозможно воплотить Не в качестве фика.

Значит, план будет переписан. Потом будет переписан текст.

Когда это произойдет — я пока точно не скажу, поскольку сейчас займусь другим, чтобы слегка отвлечься, иначе голова в новую схему работать не будет.

Но это произойдет.

Не когда рак на горе свистнет, а во вполне обозримом будущем.

На скамейке сидело двое. Одним из сидящих был парень лет шестнадцати, а второй — маленькая девочка. Пожалуй, можно было бы предположить, что они были братом и сестрой, но прохожие, чей взгляд падал на эту пару, не предполагали. До родственных связей их мысли просто не добирались, целиком концентрируясь на парне. Сидящий выглядел… странно, и это было еще довольно мягким определением.

На первый взгляд, как уже было сказано, ему можно было дать около шестнадцати, но черные глаза, которыми он периодически обводил окружающее, наводили на мысли о том, что он просто хорошо сохранился. Совершенно пустые, ни на чем не фокусирующиеся, но в то же время, у наблюдателя складывалось необъяснимое ощущение, что его заметили, оценили и запомнили. Не бывает у шестнадцатилетних такого взгляда. Разве что у малолетних преступников, но на представителя подпольного мира парень точно не походил. Вот на пациента сумасшедшего дома — вполне, но явно не на преступника.

На нем были кожаные штаны неестественного снежно-белого цвета. Работы немного грубой, но явно ручной, с четким широким швом — дешевой такая вещь быть просто не могла, несмотря на свой своеобразный внешний вид. Правое бедро было перехвачено ремнями и прикрыто металлическим щитком с серебристым отливом, покрытым каким-то узором наподобие кельтского. Высокие, до самых колен, сапоги, были выделаны из мягкой кожи все того же белого цвета, голенища спереди были прикрыты такими же как и на бедре металлическими пластинами. Белая же рубаха. Не рубашка, а именно рубаха, как и штаны — старого покроя, с широким шнурованным воротом, оставлявшим открытыми ключицы.

Прямые иссиня-черные волосы спускались гораздо ниже плеч. Левую щеку украшал вертикальный шрам.

Но, пожалуй, самым колоритным элементом в его облике были висящие за спиной крест-накрест два прямых меча, каждый в руку длиной. Клинки висели рукоятями вниз, но из ножен почему-то не вываливались.

В общем, на скамейке станции токийского метро образца две тысячи двадцать пятого года он смотрелся дико. Пару раз на нем останавливали взгляд служители порядка, но подходить не стали. Опытные полицейские хорошо знали, что психов существует неисчислимое множество видов и отнеслись к парню, в принципе, спокойно. Едет косплеер домой, почему бы и нет. Не бросается ни на кого и хорошо. Им даже и в голову не могло прийти, что его мечи могут оказаться сделанными не из пластмассы, как, впрочем, и защитное снаряжение. Постучав по ним пальцем, они бы изрядно удивились.

А уж если бы кто-то оказался настолько скрупулезен, что провел бы химический анализ металла — этот кто-то удивился бы еще больше, поскольку металла этого не обнаружил бы ни в одном марочнике сталей.

Этот во всех отношениях странный субъект сидел здесь уже порядка шести часов и, казалось, совсем не двигался.

Что касается его предполагаемой сестры, то ей можно было дать от шести до восьми лет, и ничем особенным, за исключением немного странноватых для ее возраста розовых волос, она не выделялась. Девочка разглядывала прохожих с неподдельным неослабевающим интересом и периодически одаряла их белозубой улыбкой. Своего спутника от задумчивости, в которой он, по-видимому, находился, она никак не отвлекала, и вообще, за эти шесть часов не произнесла ни звука. Хотя, с течением времени, бросаемые девочкой взгляды становились все более напряженными, свидетельствуя о том, что ее терпение, и так довольно крепкое для ребенка, потихоньку истощается.

Однако, молчание неожиданно нарушил парень.

— Рэй, как ты относишься к феям? — не меняя позы, немного отстраненно поинтересовался он.

Девочка несколько секунд соображала.

— А кто это, дядя Кири?

Означенный дядя бросил на девочку недоуменный взгляд и сам взял паузу на размышление. Потом, видимо, что-то сообразив, улыбнулся и пояснил.

— Люди с крыльями.

— Гарпии?

Улыбка потухла, и парень не ответил, видимо, потеряв интерес к разговору. Взгляд снова расфокусировался. Девочка, названная Рэй, как ни странно, приняла это как должное, и между ними снова воцарилась тишина. Но в этот раз она продлилась всего минут пять.

— Дядя Кири, ты грустишь?

Тот неопределенно пожал плечами.

— Я не знаю, Рэй.

Рэй состроила серьезное лицо и менторским тоном заявила.

— Папа говорил, что дядя Кири может всё.

Всемогущий дядя Кири поперхнулся и скосил взгляд.

— Правда что ли?

— Правда. Он так и сказал «Этот говнюк может выкинуть все что угодно!»

Парень пару секунд смотрел на девочку, переваривая, а потом расхохотался.

— Ну, раз папа так сказал, у меня просто нет выбора.

Он на мгновение нахмурился, собираясь с мыслями, а потом хлопнул себя по бедрам, одно из которых отозвалось металлическим звяком, и встал.

— Ладно, пойдем. Ты права, хорош хандрить.

— У дяди Кири есть план? — снова сделав серьезное лицо, поинтересовалась девочка.

Парень замялся, но потом на его лице появилась улыбка.

— Лучше. У меня его нет.

Глитч[1]

Выберите пол:

1. Мужской

2. Женский

Я склонил голову на бок, разглядывая висящую передо мной светящуюся надпись. Вытянул руку и провел ладонью сквозь буквы. Те никак не отреагировали, спокойно продолжив фосфоресцировать. Ладонь тоже ничего не почувствовала. Ну и как это прикажете понимать?

Мыслей было слишком много, возможно, что именно из-за их обилия я и не бился в истерике — слишком сложно было выбрать по какому конкретно поводу психовать. То, что полет с мотоцикла завершился для меня не очень хорошо — очевидно. В принципе, не в первый раз, сам виноват. Опоздал бы на пару часов, ничего бы страшного не случилось, перебросили бы меня в другую группу и всё.

А вот дальше шли предположения. Вариант первый, самый для меня радостный — я просто в отключке и смотрю галлюцинации. Майлз вызвал скорую, и сейчас меня подберут и откачают. Вариант второй, немного более хреновый — я загремел в реанимацию и опять же смотрю галлюцинации. Не фатально, проходили, но приятного крайне мало. Ну и самый паршивый вариант — я умер. Правда, что я наблюдаю в этом случае — мне не очень понятно. Реинкарнация класс люкс? Больно напоминает какую-нибудь игрушку.