Федор Федорович не собирался бить будильник по голове. Он ожидал, когда тот охрипнет и замолчит. Но испорченный будильник завелся и не хотел останавливаться: вопил, и вопил, и вопил... Нельзя же, в самом деле, вешаться под этот вечный звон в ушах...

Федор Федорович подошел к окну и, как собаку, погладил испорченный будильник по голове. Тот захлебнулся, закашлялся...

«Дождь вроде затих...» – глянул в окно Федор Федорович. И еще он увидел в окне: на новую асфальтовую площадку, которая потихоньку опять превращалась в мусорник, въезжал огромный грязный автомобиль.

«Мерседес-бенц», – подумал Федор Федорович, успокаивая будильник.

Из грязного «Мерседес-бенца» выбрался невысокий, толстоватый, буржуазного вида пожилой человек с тяжелой тростью. Его встречала целая свита из районного начальства. Мама раскрыла над этим буржуем черный зонт. Людмила Петровна переводила, начальство внимало, а к подъезду Федора Федоровича мчалась по лужам толстопятая Варвара Степановна с телеграммой из Министерства иностранных дел.

– Мистер Герберт Уэллс спрашивает... – переводила Людмила Петровна, – ...какого черта вы тут делаете во мгле семьдесят пять лет?

– Переведите, что мы ему покажем сахарный завод, – отвечало начальство.

Варвара Степановна вбежала в квартиру и отчаянно закричала:

– Федор Федорович! К вам Герберт Уэллс приехали!