— Она села… на ПОЕЗД. Так? — озвучив самое невероятное, дальнейшее сказать было легче. — Или ее посадили. Не вижу причин ей самой… садиться на поезд, даже если она собиралась путешествовать куда-то… очень далеко. Дальше… Все мы знаем, куда именно ходят поезда по этой дороге. Все знаем, правда?

— Да. В большой Город… в Главный город, — с отвращением проговорила Полынь. — Искать придется именно там… вот что безумно пугает!

За окном поезда уже темнело. Где-то за тонкой стенкой скрипели полки и сквозь приоткрытую дверь купе лениво просачивался сонный ветерок. При очередной остановке обзор загородили цистерны с темными потеками на боках, смотреть на них было неприятно, наверное, поэтому Слюда, наконец, заговорила.

— Странное все-таки место этот поезд. Нам и правда так важно ехать именно таким способом?

— Да, я пытаюсь поймать ее след, чтобы убедится, что мы ищем правильно.

— И как, получается?

— Почти что… два раза ловила, оба очень коротких. Но одно точно — Лайра ехала этой дорогой.

Слюда опять замолчала. Поезд дернулся и цистерны поползли, постепенно исчезая из виду. Время шло, а террии все так же сидели, выглядывая в окно. Остановки становились все чаще и поселения, которыми они проезжали, все больше. Леса за окном превратились в чахлые остатки, пыльные и почти задушенные развалами окружающих их мусорных куч. Полынь тут выживала бы уже с трудом. А переночуй в здешней земле Глюка, отупела бы, пожалуй, безвозвратно.

На остановках Фьорда искала следы внимательнее, тратя больше сути, но больше обнаружить ничего не удалось. Ни единой болотной мороси, ни единой крошки торфа, ни единого душка стоячей воды.

Голова Слюды, покрытая коричневыми полупрозрачными волосами, ступеньками спускающимися до самых плеч, клонилась все ниже.

— Отдохни, — в конце концов, сказала Фьорда. Она и сама жутко устала, но дорогу нужно было проверить до конца, а Слюда все равно ничем помочь не могла. С собой Фьорда ее взяла только потому, что согласилась с решением, сделанным Полыней за всех: пойдут две террии и пойдут те, кому проще будет существовать в городе. Сама Полынь, естественно, отправиться туда не могла, как и Нилия — из живой зелени в городе были разве что цветочные кусты в горшках да может чахлые деревья в особо дорогих жилищах. Вроде еще существовали парки и скверы, но из новостей, изредка подсматриваемых терриями в домах деревенских жителей выходило, что вся городская растительность давно уже состоит лишь из стекла и пластика.

Легче всего пришлось бы Летящей, но она была самой рассеянной и нерешительной — посылать такую на поиски все равно, что принуждать котенка растерзать огромного буйвола — утомительно и совершенно бесполезно.

Собственно, выбора-то особого и не было — Фьорда единственная, кто полностью чувствовал Лайру, а Слюда могла существовать в городе так же просто, как в своем горном доме, так как ее Сути, пусть и измененной, там было предостаточно. Кроме того, они умели общаться мысленно и получалось очень неплохо, гораздо лучше, чем у остальных.

От отдыха Слюда отказалась, энергично помахав головой и продолжила следить за напряженной Фьордой, стараясь помочь хотя бы тем, что не оставлять одну.

В город они попали к вечеру следующего дня. Огромное изломанное существо появилось на горизонте задолго до того, как поезд добрался до вокзала и приближалось рывками, сохраняя напускную невозмутимость и отрешенность. Фьорда ощущала страх сестры, да и сама с трудом удерживалась от воспоминаний о словах-правилах Матушки.

"Никогда не приближайтесь к городу" — один из строжайших запретов, оставленный ей терриям. Сестры всегда беспрекословно следовали всем навязанным ею правилам, но дело в том… что матушка не оставила никаких инструкций, которые могли бы пригодиться в сложившейся ситуации — пропаже сестры.

Фьорда попыталась уверенно улыбнуться.

"Не бойся, это просто огромный мертвый конструктор… Не страшный".

Слюда нехотя оторвалась от пейзажа за окном.

"Так много бездушного…".

"Мы тут не задержимся".

На вокзале тоже не нашлось ровно никаких следов. Над этим следовало подумать, сестры отправились в гостиницу неподалеку, по адресу, рекомендованному одной из проводниц. Здание стояло весьма удачно: вокруг не было высоченных домов, набитых людьми так, что они разве что из окон не вываливались и главное, неподалеку обнаружился подземный водный резервуар. Он разместился прямо за стенкой тоннеля с бегающими по нему поездами, похожими на тот, что привез их в город и Фьорда подивилась человеческой беспечности — как можно настолько не бояться и не уважать стихию, чтобы подпирать ее тончайшей бетонной стенкой? Глупо… Хотя, какое ей дело?

Комната была маленькой, заполненной мебелью так плотно, что с трудом можно было протиснуться мимо. Белье на кроватях неаккуратно свисало вниз серыми печальными волнами, выцветшие шторы были насквозь пропитаны грязью, а потолок разукрасили желтые следы просочившейся с верхнего этажа воды. Всю дорогу террии готовились только к неприятностям и потому при виде комнаты даже толком не расстроились. Оказалось, не так все страшно, когда ждешь самого худшего.

"Спать, а утром решим, что делать дальше", — Фьорда растянулась на простыне, рассеивая в брызги одежду, и Слюда тут же упала на соседнюю кровать, раскрошив свое платье в мелкую пыль, осевшую прямо на полу.

"Спокойного сна".

Вода в трубах гостиницы была настолько измученной, что Фьорда не стала с ней сливаться, просто послушала и отвернулась, как отворачиваются от чего-то малознакомого и не совсем приятного.

Слюда проснулась раньше, вместо шорт на ней было простое платье, сверкающее на солнце маленькими рыжими искрами и, неподвижно замерев сидящей на подоконнике, она удивительно напоминала выточенную из камня скульптуру.

Да, чем больше они будут походить на людей, тем лучше, проще будет продолжать поиски. Фьорда сгустила платье, вспомнив, что матушка считала его более подходящим для девушек, потом сделала платье плотнее, чтобы привычные водные переливы не привлекали лишнего внимания и только тогда террии приступили к обсуждению текущих дел.

— В городе ты ничего не нашла, — подвела Слюда итог всей этой изнурительной поездке на поезде, которая сама по себе была почти подвигом.

— Нет. Ни единого следа и даже ничего похожего.

— Что это может значить?

— Что она сошла по дороге… Это глупо, она могла добраться быстрее своими путями. Если Лайра села на поезд — значит, ехала до конца. Так вот, следов может не быть, если она… их специально не оставила.

— Как такое возможно?

— Не знаю… вдруг ее кто-то действительно увез силой? И неизвестно тогда, что это было за существо… Как утверждала Матушка, в мире нет никого, способного нас поймать или причинить любой другой вред. И если вдруг такое существо появилось, невозможно даже представить, на что оно способно. И зачем ему Лайра…

Слюда глубоко вздохнула.

— Раз мы здесь, нужно искать здесь. Нельзя пока уезжать, хотя я бы с удовольствием…

— Мы и не сможем… В общем, так. Первая причина, по которой не видно следов Лайры — она не хотела их оставить…

Живая каменная скульптура молча впивалась взглядом в изменчивую воду, пытаясь понять, как такое вообще возможно представить… Зачем?

— Втора причина — она не могла их оставить. Тогда у нас остается только одна зацепка — непроизвольные следы, осадок в воде, с которой она могла сливаться при отдыхе или питании. Значит, нужно осмотреть всю воду, которая тут имеется.

— И как мы узнаем как много тут водяных мест?

Фьорда надолго задумалась. После смерти Матушки им стало не с кем разговаривать об обычной человеческой жизни и с тех пор они все дичают и дичают, как Матушка и предполагала. Как она того и хотела.

"Вы должны забыть, что родились людьми и стать полноценными духами", — с трудом, но совершено спокойно говорила она перед тем, как ее тело навсегда стало мертвым. В тот момент всех террий волновал сам факт смерти матушки, а вот ее саму, похоже, совершено нет. Ее саму волновало только то, что произойдет дальше с ее творениями.