Только этот морской камешек… как бы ей хотелось побывать у моря! Раньше серьезно о подобном размышлять было просто немыслимо, но сейчас эта идея почему-то казалась вполне выполнимой. Ведь попали же они в город? Может и к морю когда-нибудь попадут?

Слюда улыбнулась и осторожно высыпала камешки назад, к своим собратьям.

День прошел впустую.

Рваные куски апельсиновой кожуры лежали прямо на столе. Фьорда смотрела на руки Слюды, терзающие оранжевую мякоть и боролась с надвигающимся страхом.

— И ничего…

— Может, ее все-таки здесь нет? — глухо спросила Слюда.

— А где тогда?

Та только плечами пожала. Вся эта история была такой небывалой, что никак не желала укладываться в голове и было проще вообще о ней не думать. Сейчас Слюда немного завидовала сестрам, оставшимся дома — им можно забыть о пропавшей и не волноваться, а просто ждать результатов поиска, которыми занимается кто-то другой.

— Все равно проверим все водные места, как собирались, — упрямо настаивала Фьорда, хотя с ней никто не спорил. — За пару дней успеем, как думаешь?

— Нет. Дня за четыре и то если особо не отвлекаться на подземные течения. Только я так подозреваю… не найдем ничего.

Фьорда не призналась, но думала так же. Нельзя так думать!

— Мы ее найдем, — веры в словах было мало, но сказанные вслух они оказались немного правдивей, чем повторяемые про себя.

Следующий день тоже прошел безрезультатно.

К вечеру Фьорда впала в какое-то нервное отчаянное состояние и не думая, соединилась с одним из закованных в бетон каналов. Она проплыла вдоль всего города, судорожно заглядывая в отходящие рукава и даже не заметила момента, когда городская вода начала ее растворять.

Вечером Слюда с трудом удалось привести ее в чувство. И еще труднее оказалось сдержать все злые слова, которые вертелись на самом кончике языка в ожидании, когда же она сорвется и все выскажет. Но эти слова были вызваны одним только страхом, потому Слюда молчала, вернее, ограничивалась только редкими и общими фразами.

— Почему ты сделала такую глупость?.. Если бы ты растворилась, я и не знаю… Сколько бы тебе понадобилось времени, чтобы прийти в себя? Матушка не зря говорила…

— …город не возвращает из Сути. Я помню.

— Тогда что? — с болью спросила Слюда.

Водовороты в глазах Фьорды светлели, но не оттого, что она успокаивалась, наоборот, они наполнялись пеной, от взбиваемой в ярости воды.

— Всегда хотела спросить, — неожиданно резко произнесла Фьорда, смотря своими омутами в каменно четкие черты Слюды, — …ты помнишь, что сделала с тобой матушка там… в бане?

Камень не дрогнул… Слоистые пряди волос Слюды с тихим шелестом плавно заскользили вслед за движением ее опускающейся головы.

— Она меня убила, — еле шевеля губами, глухо ответила террия.

На пол с насквозь мокрых простыней стекали тончайшие струйки воды.

Фьорда довольно усмехнулась.

И следующий день был пустым.

Выйдя из гостиницы, Слюда буквально наткнулась на таксиста, услугами которого пользовалась последние два дня. Тот поприветствовал ее словами, которые она не поняла, но приглашающий жест был достаточно красноречив и, конечно же, Слюда снова села к нему в машину.

Всю дорогу таксист, ободренный вежливой улыбкой Слюды, что-то радостно рассказывал. Она не прислушивалась, но неожиданно для самой себя обратила внимание, что таксист — мужчина. А мужчины — они не такие, как женщины. Подобные вопросы терриям в голову обычно не приходят, но для людей эти различия очень важны. Слюда разглядывала в зеркале машины темные глаза и сверкающие в улыбке зубы. Окрыленный таким вниманием таксист становился все веселее.

Когда они прибыли в указанное Слюдой место, таксист обернулся с явным намерением что-то сказать.

— Может, в…

Слюда поймала его взгляд, отдавая плату за проезд. Сегодня она была очень щедра — мужчина получил душевный покой и уехал с широко раскрытыми глазами, смотря вперед слегка изумленно и по-детски счастливо.

Что именно он собирался сказать, Слюду совершенно не интересовало.

Исследовав широченный канал, пересеченный огромным количеством мостов, Слюда принялась за небольшую речку, выходящую за основной центр города, туда, где жилых домов мало, а вот дорог, пустырей и огороженных заборами заводских комплексов — много.

Речка оказалось длинной и извилистой, Слюда потратила огромное количество времени, следуя ее изменчивому течению и, закончив проверку, еще пару часов сидела в ломкой полусухой траве, приходя в себя.

По плану поиска оставалось осмотреть еще одно, совершено крошечное озерцо, Слюда добралась туда на остановленной у дороги машине, быстро проверила воду, ничего не нашла и увидала неподалеку огромную транспортную развязку — скопление множества дорог, свернутых кольцами, скрученных узлами, почти связанных. Посреди всего этой малопонятной по своему предназначению мешанины она вдруг нашла то, что ее заинтересовало — старый мост на огромных каменных опорах. Пару минут раздумывала, поддаться ли искушению залезть наверх, чтобы посмотреть на мост поближе и решила, что ничего страшного в этом желании нет. Более того — прикинув, сколько придется пройти, чтобы попасть наверх, Слюда согласилась с голосом разума, твердившего, что глупо обходить несколько километров вокруг, если можно добраться до цели легко и быстро, прямо по своей Сути.

Разок можно и от правил отойти, здраво рассудила Слюда и, быстро проложив дорожную нить-линию к вершине средней каменной колонны, медленно осела в землю, теряя Образ, смешиваясь с каменной крошкой и перетекая по ней к намеченному месту на мосту.

Вскоре она была наверху, там, где двумя потоками текли машины, быстро собралась в Образ, отзеркаливая лишнее внимание проезжающих и, прижавшись животом к толстым чугунным перилам, уже оглядывалась по сторонам.

А вокруг только серые гладкие полосы дорог, забитых цветными железками, над которыми — сизое, тяжелое небо.

Город… такой незнакомый. Такой… странный. Был ли он отвратителен, как часто повторяла Матушка? Был ли ужасен?

Слюда не знала.

Фьорда выбралась на берег в каком-то парке, проверив все водные места в округе. Сегодня она была гораздо внимательнее и не дала городской воде менять ее привычную суть. Оглядевшись по сторонам, увидела, что темнеет, и только тогда голову пришло, что можно было бы и поближе к гостинице выйти, а то теперь придется топать пешком или такси ловить. Вот кстати, спасибо за идею про такси Слюде, сама она бы не додумалась. Повезло все-таки, что ей дали в напарницы каменную — ее характер настолько гибкий, (хоть это не очень-то вяжется в ее сутью), что она достаточно легко и свободно пользуется новым, легко к этому новому привыкает и даже, кажется, не боится…

Некоторое время пришлось тратить на сбор образа, который не хотел удерживаться в нужной стабильности. Когда получилось, Фьорда еще вспомнила об одежде, быстро сгустила ее до самого плотного состояния и только тогда выбралась из кустов и вышла на дорожку.

Было совсем темно. Лавочки пусты, только одна, прямо под фонарем, полна какими-то людьми, нестройно, но весело поющими под гитару. Лавочка наудачу стояла немного в стороне от дорожки, по которой ей предстояло пройти.

— Эй, девушка! — крикнул молодой сочный голос, — не хотите к нам?

Фьорда молча рыбкой нырнула с дорожки в темные кусты, избегая дальнейших разговоров. Через несколько метров вышла на другую тропинку, не застеленную асфальтом. Фонарь здесь был только один, вдалеке, она пошла на него и когда дошла и остановилась, чтобы решить, куда идти дальше и где тут вообще выход, ее обступили люди.

Они были пьяны. И взбудоражены, как звери, выходящие на охоту. Семейство Лисицы, живущее рядом с озером Фьорды, распространяло такой же запах, когда выходило на зайцев. Хотя нет, не такой, все-таки немного получше.