Игорю захотелось прямо сейчас оказаться в интернате, в привычной обстановке. Он уже ругал себя за то, что поехал сюда. Ему захотелось убежать, и он почти поддался искушению и шагнул к окну, которое выходило на террасу. Спрыгнуть с нее — раз плюнуть, забор вокруг сада низкий. Но тут раздался осторожный стук в дверь.

— Войдите, — сказал Игорь, отвернувшись от спасительного окна.

Дверь открылась, и вошел Юрий Сергеевич. Игорь отметил, что он всё в тех же обычных джинсах и рубашке.

— Игорь, ты еще не готов?.. Ты не обижайся на Мариночку, — сказал он чуть виновато. — У нее же никогда не было детей, а таких взрослых тем более, и она не знает, как себя с тобой вести.

— Да я не обижаюсь, — ответил Игорь. — Я просто не имею понятия, что надевать. И тоже не знаю, как себя вести.

Юрий Сергеевич достал из шкафа джинсы и рубашку, почти такие же, какие были на Игоре:

— Надень вот это.

Он с удивлением посмотрел на новую одежду, но спорить не стал. Отец сказал:

— У нас просто семейный ужин. Так что никаких изысков не нужно. Я подожду тебя за дверью, — и вышел.

Переодеваясь, Игорь понял, чем его одежда отличается от той, которую ему купила Марина Станиславовна. Чтобы надеть эти вещи, ему пришлось срезать с них ценники. Эти джинсы и рубашка стоили раз в десять дороже тех, что были на нём. И сидели отлично, с размером она и впрямь угадала.

Он вышел из комнаты, и вместе с отцом направился в столовую. По дороге спросил:

— Юрий Сергеевич, а вы откуда знаете, как себя со мной вести? У вас ведь тоже не было детей.

Он улыбнулся и пожал плечами:

— Наверное, потому, что ты — мой сын.

Игорь мысленно с ним согласился. Потом спросил:

— А если я запутаюсь в столовых приборах?

— Я же сказал, всё будет по-простому, — ответил Юрий Сергеевич.

Правда, понятие «по-простому», у них оказалось разное. На столе стояло столько незнакомых предметов! Крошечные тарелочки с четвертинками лимона, маленькие сосуды, похожие на игрушечные кувшинчики, еще какие-то незнакомые столовые приборы. К счастью, лишних вилок и ложек не обнаружилось, а с вилкой и ножом Игорь управляться умел, и знал, что нельзя ставить локти на стол. Остальное мелочи, считал он. И считал, что обед прошел нормально, хотя беседа и не клеилась. Марина Станиславовна не сводила оценивающего взгляда с Игоря, и потому ему кусок не лез в горло. Потому что он постоянно боялся сделать что-нибудь не так. Несмотря на это всё было очень вкусно.

После ужина они перешли в гостиную, и смотрели на большом плазменном экране лучшие минуты футбольных матчей, в которых участвовал Юрий Сергеевич, и лучших гимнастических выступлений Марины Станиславовны. Причем она призналась Игорю, что терпеть не может футбол. Единственное, что она может выдержать — отрывки самых интересных моментов матчей.

Эти обычные семейные посиделки Игорю понравилось. Ему сразу вспомнилось, как в детстве они вместе с мамой сидели вечерами на диване перед телевизором и смотрели кино, или читали книжку. Потом Марине Станиславовне позвонила подруга, и она ушла в свою комнату, а Юрию Сергеевичу, несмотря на воскресенье, позвонили по работе.

— Игорь, ты можешь пойти поиграть на компьютере, — предложил Юрий Сергеевич и ушел в свой кабинет.

Игорь поднялся в комнату, которую не решался назвать своей. Компьютер он включил, там было множество игр, но играть не хотелось. Он переоделся в свою одежду, хотя новая была классной. Но он не мог вернуться в ней в интернат. Игорь сел у окна и стал размышлять, как ему поступить, согласиться, чтобы Малышевы стали его родителями, или нет. Отец ему нравился, и отдельную комнату, и компьютер хотелось иметь. Но… Марина Станиславовна ему не понравилась. Она купила ему много красивой одежды, и не сказала ни одного плохого слова, но смотрела так, словно он — человек второго сорта. Может ему казалось, но Игорь никак не мог отделаться от этого ощущения.

Окно комнаты выходило на террасу, как и окна еще двух комнат — спален Юрия Сергеевича и Марины Станиславовны. Игорь подумал, как здорово по утрам выходить на террасу делать зарядку. Хотя было не утро, а уже скорее вечер, он вышел на террасу, решив ненадолго представить, что он уже тут живёт. Представлять это было приятно.

Прогуливаясь по террасе, Игорь вдруг услышал из спальни Марины Станиславовны голоса обоих супругов.

— Игорь очень хороший мальчик, — спокойно говорил Юрий Сергеевич. — Ты очень скоро привыкнешь к нему, и полюбишь, как и я.

— Я не привыкну! — раздраженно возражала Марина Станиславовна. — Юра, я не спорю, что он хороший мальчик. Но он не моя кровь, и неизвестно, какие гены получил от матери. Мне помнится, ты говорил, что она спилась.

— Не спилась, а замерзла.

— Замерзла, потому что была пьяная!

— Пойми, Марина, Лана находилась в сложной жизненной ситуации.

— Да какая теперь разница. Нет, Юра, я никогда к нему не привыкну, он слишком взрослый. И даже не умеет вести себя за столом!

— Он научится.

— Я уже привыкла, что мы живем тут вдвоем, Юра, и не хочу никаких перемен.

— Мой сын будет жить в этом доме, он имеет на это право!

— Но он не мой сын, и я в этом доме тоже право голоса имею!

— Послушай, если бы тогда, после тех сборов, ты не сделала аборт, у нас был бы общий ребенок, ровесник Игоря! Но нет, для тебя поехать на соревнования было важнее! Эта беременность для тебя была просто легальным допингом!

— Да! А для тебя разве не это было самым важным?.. Если бы ты закончил спортивную карьеру вместе со мной, то не получил бы травму, и у нас было бы столько детей, сколько мы захотели бы!

— А теперь для меня самое важное, что свершилось чудо, и нашёлся мой сын. Поэтому он будет жить с нами.

— В таком случае, я сделаю ЭКО, и рожу собственного ребенка!

— Мариночка, да хоть двух! Я буду только счастлив, и не буду, в отличие от тебя, считать твоих детей чужими. Не это ли я предлагал тебе лет пятнадцать назад?..

Игорь не стал дальше слушать, вошел в комнату и сел за компьютер. Но даже игра не могла отвлечь его от грустных мыслей.

В половине шестого к нему зашёл отец.

— Ты останешься на ужин? Мы ужинаем в семь.

— Нет, я обещал вернуться в интернат к шести.

— Ну что ж, раз обещал, не буду уговаривать. И спрашивать, что ты решил насчет усыновления, тоже не буду. Я понимаю, это серьезный шаг. Скажешь сам, когда будешь готов. Но я для себя уже всё решил. Ты будешь моим наследником независимо от того, что решишь ты.

— Я подумаю, — ответил Игорь.

И Юрий Сергеевич отвез его в интернат, а перед тем, как попрощаться, сказал, что приедет в следующее воскресенье, и подарил телефон, чтобы всегда быть на связи. Когда отец уехал, Игорь сразу пошел ко мне, но меня в комнате не нашел, а ребята сообщили, что я и на обед не приходила. И он пошел меня встречать.

Мы шли медленно, поэтому и на ужин рисковали опоздать. Но нам обоим было не до еды.

— Вот я теперь думаю, соглашаться или нет, — закончив рассказ, добавил Игорь. — Что ты посоветуешь?

— Не в моем праве давать советы в таком деле, — ответила я. — Ты должен решить сам. Ты уже решил.

— И ты знаешь, что я решил?

— Нет, конечно.

— Да, ты права, — согласился Игорь. — Я решил, что хочу быть сыном Юрия Сергеевича. Я соглашусь, чтобы он меня усыновил. Но останусь в интернате до окончания школы. А там посмотрим.

— Я тебя обожаю! — воскликнула я. — Я хотела, чтобы ты поступил именно так.

— За это время ты научишь меня светскому этикету, — улыбнулся Игорь и спросил серьёзно: — Ну, а как там дела, в твоем мире?

— Всё плохо, но Арина и баба Коста живы. Через четыре месяца пойду к ним в гости.

— Ты точно не уйдешь в свой мир насовсем? — спросил Игорь.

— Мне туда нельзя, — вздохнула я.

Я рассказала всё, что произошло со мной в моем мире, и показала обломок стрелы.

— Тебе опасно еще раз идти туда! — воскликнул Игорь. — Я не отпущу тебя!