Хебстер был настолько же в этом уверен, насколько убежден в необходимости отнестись к тому, что произошло, с таким же равнодушием, с каким взирали на это перваки. Профессор Клейнбохер заметил как-то, что перваки — ментальные алкоголики. Вот только для чего им так нужно заражать всех остальных приступами белой горячки?

Он открыл глаза.

— Ладно. Так что там у вас в продаже?

На некоторое время воцарилось молчание. Тесей, казалось, забыл, что он здесь излагал всего лишь минутой раньше. Лузитания с надеждой глядела на Ларри.

Ларри почесал правый бок сквозь плотную провонявшуюся одежду.

— Мы можем, например, предложить безотказный метод обезоружить любого, кто пытается применить метод «Редукцио ад абсурдум» [3] к любому предложению, которое вы выдвинете.

Он самодовольно зевнул, чопорно прикрыв рот, и принялся чесать левый бок.

Хебстер улыбнулся: он чувствовал, как у него поднимается настроение.

— Нет. Мне это ни к чему.

— Так уж и ни к чему? — Ларри попытался сделать удивленный вид, затем повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую, украдкой взглянув на Лузитанию.

Та вновь улыбнулась, но тут же повалилась на пол и стала дергаться всем телом.

— Ларри все еще изъясняется не на том языке, который был бы вам понятен, мистер Хебстер, — проворковала она с нежностью, на которую была бы способна разве что заводская сирена, вздумавшая выразить кому-нибудь свою благосклонность. — Мы явились сюда кое с чем, в чем вы — мы в этом нисколько не сомневаемся — крайне нуждаетесь. В самом деле. Крайне нуждаетесь.

— Вот как?

«Они в точности такие же, как и те два первака, — возликовал в душе Хебстер. — Они понятия не имеют, что ценно, а что — нет. Скорее всего, этого не ведают и их повелители. Что ж, коль это действительно так — кто же станет заниматься бизнесом с пришельцами?»

— У нас есть… — Лузитания принялась тщательно нанизывать одно слово за другим в трогательной попытке достичь театрального эффекта, — …новый оттенок красного цвета, а также полный набор тех цветовых эстетических ценностей, источником которых является этот единственный оттенок красного цвета, мистер Хебстер. Подумать только, как может пригодиться художникам-абстракционистам подобное многообразие цветовой гаммы…

— Не уговаривайте меня, леди. Тесей, теперь вам, как мне кажется, захотелось попытать счастья?

Тесей все это время хмуро разглядывал участок ковра под письменным столом Хебстера. И в конце концов откинулся назад, словно удовлетворенный увиденным. А Хебстер как раз в это самое мгновенье почувствовал, что исчезла противодействующая сила пружины под его правой ступней. Каким-то образом Тесею удалось узнать о существовании вмонтированного в пол потайного подпружиненного рычага особого аварийного выключателя — и он непонятно как, удалил его.

Он изъял его, не вызвав соответствующего срабатывания аварийной сигнализации, в цепь которой был включен контакт этого выключателя!

Из глоток перваков исторглись самодовольные смешки и тарабарская скороговорка. Теперь они все знали о том, что проделал Тесей и каким образом Хебстер пытался обезопасить себя. Тем не менее, они не были разгневаны — и даже не очень-то ликовали.

Попробуй-ка понять поведение перваков!

Впрочем, особенно сокрушаться по этому поводу не стоило: ценой, которую приходилось платить за налаживание взаимоотношений с подобными типами, были лишь неприятные ощущения в желудке, но зато, наградой…

Внезапно его посетители снова обрели деловой вид.

Тесей на едином дыхании выпалил свое предложение с категоричностью базарного торгаша, всем видом старающегося показать, что дальше отступать ему совершенно уже некуда, и что это в самом деле последнее слово.

— Анализ распределения населения по различным группам показывает, что…

— Не утруждайтесь, Тесей, — кротко остановил его Хебстер.

И пока он упивался собственной несговорчивостью, на какое-то время даже позабыв об исчезнувшем рычаге, его гости вновь затараторили, лихорадочно перебивая друг друга:

— Портативный нейтронный стабилизатор для высотных…

— Более пятидесяти способов сказать «однако» без того…

— …так, что каждая домохозяйка сумеет выполнить антраша… [4]

— Всеобъемлющее и окончательное опровержение теорий всех пирамидологов, начиная с…

— Синтетический материал с фактурой шелка, производимый из…

— Декоративный орнамент для лысых голов с использованием стручков в качестве…

— Ладно! — взревел Хебстер. — Ладно! Этого достаточно.

Грета Зайденхейм, самозабвенно трудившаяся все это время, вздохнула с облегчением. Ее стенографическая машина визжала, как центрифуга.

— А теперь, — произнес Хебстер, — что вы желаете взамен?

— Значит, вас заинтересовало хоть что-то из того, что мы предложили, верно? — пробормотал Ларри. — Что именно — опровержение пирамидологии как науки? Бьюсь об заклад, как раз это!

Лузитания презрительно всплеснула руками.

— У тебя в голове пусто, как под митрой епископа, болван! Новый оттенок красного цвета — вот что привело его в восхищение. Новые возможности, которые открываются при этом…

Из динамика внутреннего переговорного устройства раздался голос Рут.

— Мистер Хебстер, Йост и Фунатти снова здесь. Я задержала их, но только что вахтер доложил: они опять вошли в вестибюль и намерены отправиться наверх. В нашем распоряжении две минуты, может быть, три. Они настолько разъярены, что сами стали похожи на перваков!

— Спасибо. Как только они выберутся из лифта, постарайтесь их как можно дольше промурыжить, но не слишком выходя за рамки закона. — Он повернулся к гостям. — Послушайте…

Они снова переполошились.

— Гга-гга-хрю-хрю-хрю? Гга-хрю-гга-га! Гга-хрю-гга-хрю-гга-хрю-хрю.

Неужели они в самом деле улавливают какой-то смысл в этом сопении и фыркании, перемежаемом прочисткой глотки? Неужели этот язык действительно превосходит все остальные языки? Что ж, по крайней мере, им удалось наладить общение с пришельцами с помощью такого языка. А пришельцы… пришельцы…