Так неоднозначно происходило познание атомной энергетики всеми категориями флотского организма. И всё дальнейшее время до загрузки с плавбазы «Дмитрий Галкин» продовольствия и регенерации, всего, чего нам не хватало, - штаб Черноморского флота беспокоил нас радиограммами с требованием донести: «На сколько у вас осталось питьевой воды и ГСМ?». Они никак не могли взять в толк, что для нас самое важное. У них в головах был стереотип дизельной подводной лодки.

Мы получили приказ следовать в восточное Средиземноморье с задачей осуществлять слежение за авианосно-ударными соединениями США и НАТО, которые все устремились к берегам Израиля, чтобы морально, а, возможно, и более существенно поддержать Израиль. Но наша эскадра тоже не дремала, и это успокаивающе подействовало на них. Меня до сих пор удивляет, что много говоря о Карибском кризисе 1962 года, когда мир стоял на грани мировой войны, историки забывают, что подобная ситуация существовала и в июне 1967 года, и причиной здесь был Израиль. Видимо, это обстоятельство заставляет забыть этот штрих в истории, ведь здесь никак нельзя обвинить СССР в незаконных действиях, а противная сторона никак не привыкла признавать себя виновной.

Не буду описывать не вполне грамотные действия по опознанию встречающего нас эсминца, когда технические средства опознавания так и не выполнили своей роли и даже прожектор в непроглядной тьме средиземноморской ночи не дал желаемого результата. И только разносящаяся из мегафона в ночи «русская речь» позволила определить, что нас встречают свои. Мы последовали в полной темноте за эсминцем, вернее, за его кильватерным огнём. Ни он, ни мы других огней не зажигали - полное затемнение. Ведь шла война, где-то о помощи взывал американский транспорт типа «Либерти», торпедированный израильскими катерами. Обстановка в восточной части Средиземного моря тогда была посерьёзнее, чем даже в последующих конфликтах в Персидском заливе.

И вот перед нами вся в огнях, зажжены даже бортовые люстры, плавбаза, которая должна пополнить нас провиантом и регенерацией, чтобы мы могли и далее выполнять свои задачи. Опять первый вопрос, сколько нам нужно дизтоплива и питьевой воды? На самой плавбазе питьевой воды в обрез, а приказ штаба гласит - всё отдать нам! Но мы успокаиваем командира и механика, говоря им, что мы можем их даже выручить - дать им тонны две чистейшей пресной воды. Перед встречей мы наварили полные цистерны и можем продолжить этот процесс. Нам нужны только продовольствие и регенерация.

Всю загрузку нам следует провести за четыре часа - с рассветом должны исчезнуть. Нашу работу под контролем держит ЦКП ВМФ (Центральный командный пункт ВМФ в Москве). Добровольцев искать не надо - добровольцы вся команда, и офицеры в том числе. Кому не хочется подышать свежим воздухом после 45-суточного заточения в стальном корпусе? А потом когда ещё  придётся взглянуть на Средиземное море, хотя и ночью. Оставляется вахта у механизмов, естественно, с последующей подменой, и начинается погрузка через носовой и кормовой люки. 17 тонн груза через два небольших люка исчезают в чреве субмарины за 3,5 часа. Я прямо с палубы плавбазы прыгаю на мостик лодки с накладными в руках, ныряю в люк, который за мной задраивает командир. Швартовы уже отданы, и мы прямо из-под борта плавбазы уходим на глубину. Поступил сигнал, что в воздухе появились американские противолодочные самолёты «Орионы», а мы не должны терять своей скрытности. Продолжаем выполнение боевой задачи. Только через 47суток мы отдраим верхнерубочный люк у родных скалистых берегов.

НЕСМОТРЯ на все нестыковки в организации этого похода, так никто и не смог обнаружить присутствие советских атомных подводных лодок в Средиземном море в период «шестидневной войны» Израиля с Египтом в 1967 году. Заявление правительства СССР об этом считали блефом. Но заявление было основано на фактах, и тот поход - заслуга флота перед Отечеством.

Подводя итог, в общем-то рядовой задачи тех дней, можно сказать так: «Флот никогда даром не ел свой хлеб!». Это должны уяснить руководители государства. Одним своим присутствием флот решает задачи, которые не под силу сотням дипломатов.

В. КУЛИНЧЕНКО,

капитан I ранга, ветеран-подводник,

 участник боевых действий

Систематически демократы в своих желтых СМИ убеждают население в том, что социализм не способен накормить свою страну, что только капитализм обеспечивает всем, что только при капитализме в магазинах полные полки, а при социализме полки пусты и туда и сюда снуют «колбасные электрички», чтобы народ не умер с голода. А наши патриотические газеты в ответ на это пишут: «Но у нас никто не голодал», «У всех колбаса была в холодильнике, не та колбаса, что на витрине, а та, что в холодильнике», приводят цифры из статистики, что у нас в стране, в которой проживает 5% населения планеты, производилось 15% мирового производства продовольствия.

В каком-то узком диапазоне времени демократы правы. В последние годы обыватель сам видел ситуацию с прилавками.

Но если посмотреть пошире, то не уподобляетесь ли вы, голуби-демократы, поведению вора, который, украв, в толпе громче всех кричит: «Держи вора!»? Не вы ли, рвавшись к власти, подстроили дефицит в торговле?

В более широком диапазоне времени надо вспомнить., что после Второй мировой войны (нашей Великой Отечественной) распределение продуктов среди населения по карточной системе в СССР (стране социализма) было отменено уже в 1947 году, а среди стран капитализма карточная система была отменена лишь через несколько лет спустя. Причем отмена  карточек в СССР не носила какой-то формальный характер (не была осуществлена только в больших городах). В то время я жил в Курской области в посёлке Пены. Уже на следующий день после отмены карточной системы мы спокойно покупали все товары, которые раньше распределялись по карточкам. Конечно, разносолов нам не предлагали (страна восстанавливала народное хозяйство после страшной разрушительной войны), но всё необходимое для жизни было.

С разносолами я встретился в 1952 году в Москве, поступив учиться в Московский Авиационный Институт. В магазинах спокойно продавались крабы (в банках), красная и чёрная икра (в лотках), несколько сортов сливочного масла (вологодское, экстра,1-й сорт, шоколадное), мясо и прочие продукты и деликатесы. Причём мясо продавалось не как сейчас, при капитализме, в виде отрубленного неизвестно от чего куска. В мясном отделе висели схемы разделки туш с указанием сорта определённой части туши. Саму тушу при заказе продавец помещал на разделочный пень. И мясник по желанию покупателя отрубал от туши ту или иную часть. В колбасном отделе можно было купить любое количество колбасы - хоть 100 граммов. Зачем колбасу держать в холодильнике, когда она вкуснее свежая. А по желанию покупателя продавец резал её на тонкие ломтики. И какая была колбаса! Языковая, докторская, диабетическая, сырокопчёная, полукопчёная. Продавались ветчина, тамбовский окорок, буженина, копчёные утки, сыры, рыба свежая, рыба красная, рыба солёная, в общем, всего не перечесть. Без всяких ограничений продавалась водка и всякие другие спиртные напитки. Наливки (вишнёвые, сливовые) были в красочных ёмкостях, которые после употребления содержимого можно было использовать в качестве графинов. Домашняя колбаса продавалась в фаянсовых 3-литровых бочонках, заполненных свиным жиром. Ну, в общем (слюнки потекли?!), было всё для нормальной жизни.

В студенческой столовой нас обслуживали официанты (как в ресторане), в студенческом буфете можно было заказать рюмку водки. Правда, мы пили, в основном, по праздникам. Видимо, в то время была такая общая культура. (Рестораны работали до 3-х часов ночи, и, мы, студенты, иной раз ходили туда поужинать.) Представляете, студент на ужин идёт в ресторан «Берлин»!

Вот такой был порядок в советской торговле. Всегда есть порядок там, где есть управление. Мы, студенты, тоже участвовали в контроле за работой торговли, В магазинах должен был быть обеспечен ассортиментный минимум. Перечень товаров, которые постоянно должны быть в конкретном магазине (ассортиментный минимум) находился у входа в магазин на видном месте. Не допускалось такого положения, чтобы товара не было на прилавке. И уж совсем было криминальным, если товар оказывался под прилавком/в кладовке, а на прилавке его не было. На нарушения составлялся акт комиссии. В столовых осуществлялись контрольные закупки с последующим лабораторным анализом содержимого взятых на контроль блюд.