– Папа, неужели это уже Порт-Саид[10]? – спросил Томек.

– Да, мы входим в Порт-Саид, расположенный у ворот Суэцкого канала, – подтвердил Вильмовский.

– А мы сможем сойти на сушу? – нетерпеливо продолжал свои вопросы Томек, которому интересно было побывать в городе, до сих пор знакомом только по урокам географии в школе.

– Мы пополним здесь запас угля. Поэтому стоянка «Аллигатора» будет длиться несколько часов. После обеда мы поедем в город, – ответил Вильмовский.

«Аллигатор» осторожно маневрировал среди бесчисленных лодок и малых суденышек, пробираясь с оглушительным ревом гудка мимо больших кораблей, стоявших на рейде, к отведенному ему месту. Наконец «Аллигатор» бросил якорь вблизи набережной.

Томек с любопытством поглядывал на город, над которым раскинулся шатер голубого, без единой тучки, позолоченного знойными лучами солнца, неба.

Над крышами низких домов возвышалась стройная башня высокого маяка, а вдали возносились к небу острые иглы минаретов[11].

Как только «Аллигатор» очутился на якоре, его окружили лодки. В них сидели оживленно жестикулирующие арабы и чернокожие, зарабатывающие себе на хлеб перевозкой пассажиров с судов на берег. Но они быстро оставили судно, узнав, что это не пассажирский корабль. Их место сейчас же заняли арабские мальчишки на своих маленьких лодчонках. Полуобнаженные гребцы, что-то громко крича, пытались объясниться с матросами «Аллигатора».

– Что им от нас нужно? – спросил Томек, заинтересованный громкими криками арабских мальчиков.

– Сейчас увидишь, – ответил Вильмовский, вынимая кошелек из кармана. Едва в его пальцах блеснула серебряная монета, одна из лодок быстро подошла к самому судну.

– Теперь смотри внимательно, – обратился Вильмовский к сыну.

Брошенная за борт монета, описав дугу, погрузилась в воду. В этот момент маленький араб бросился в море вниз головой, исчез в глубине и вскоре выплыл на поверхность, держа в зубах монету.

– Ах, какой великолепный пловец! – удивился Томек. – Папа, дай мне, пожалуйста, несколько монет, я должен хорошенько присмотреться, как это он делает.

Томек с интересом бросал монеты ловким арабским пловцам, и смотрел «магические фокусы», которые показывал старый араб. И только лишь после того, как в отцовских карманах был исчерпан весь запас серебряных монет, Томек заметил, что на противоположном борту судна происходит что-то новое. Выглянув за борт, он увидел пять груженных углем барж, которые должны были поочередно подойти к люку, открытому на борту «Аллигатора». Одна из барж, как раз подошла к судну. Бронзовые от загара, полуобнаженные арабы, проворно, с присущей им ловкостью, носили уголь на судно в больших корзинах. Палуба судна покрылась туманом черной пыли. Пробегая по сходням, арабы переглядывались с матросами, стоявшими на палубе, показывая в улыбке белую кипень зубов. За рабочими присматривал старый араб в грязном бурнусе. Он не жалел кнута, щелкая которым в воздухе, погонял грузчиков. К Томеку подошел Смуга.

– Собирайся-ка, мы сойдем на берег! – крикнул он и когда Томек повернулся к нему лицом, громко захохотал, и добавил:

– Черт возьми! Ты же стал чернее негра!

Только теперь Томек заметил, что весь он покрыт черной угольной пылью.

Томек побежал в каюту. Вскоре он вернулся чисто вымытый и в новом костюме. Отец, Смуга и боцман Новицкий уже ждали на палубе. По веревочному трапу они сошли в лодку и через несколько минут очутились на суше. Здесь их сразу со всех сторон окружили расшумевшиеся проводники, предлагая свои услуги для ознакомления с городом. Боцман Новицкий бросил им несколько монет и движением руки дал понять, что сам хорошо знаком с городом, в котором прежде уже не раз бывал.

Вскоре наши путешественники очутились на длинной, чрезвычайно оживленной улице, застроенной низкими домами. Витрины магазинов ломились от всевозможных товаров. Томек то и дело останавливался, чтобы посмотреть на страшных, золоченых драконов, полюбоваться великолепными изделиями из слоновой кости, нежными и прозрачными сосудами из китайского фарфора, забавными разноцветными фигурками, красивыми шкатулками из сандалового дерева, златоткаными тканями и множеством других предметов, увиденных им впервые в жизни. Арабские лавочники назойливо расхваливали свои товары, приглашали их осмотреть. В конце концов, разноязычный говор и шум так оглушили Томека, что он предпочел спрятаться за спину своих спутников. Они вошли в европейскую часть города, застроенную высокими, красивыми зданиями. Здесь расположились гостиницы, банки, торговые предприятия, а среди обширных садов и парков белели дома богатых европейцев.

Вскоре они снова очутились в арабской части города. Среди небольшого числа каменных домов, здесь ютились грязные шалаши, кое-как слепленные из глины, полные дыр, заделанных ржавой жестью и досками. Однако на первом плане виднелись, словно сросшиеся со стенами шалашей лотки с овощами и аппетитными южными фруктами. По улицам спокойно шествовали ослики; здесь же не обращая внимания на крикливых прохожих, паслись козы. Когда наши путешественники проходили мимо одного из шалашей, к ним обратился старый араб, видевший прямо на земле:

– Подойдите ко мне, благородные пришельцы!

Они остановились, а старец вонзил в них проницательный взгляд. Он протянул к ним высохшую руку со сморщенной кожей и хрипло сказал:

– Судьба каждого человека записана в Книге жизни. За несколько жалких серебряных монет я скажу каждому из вас, что ожидает его в будущем.

Смуга бросил прорицателю монету. Подражая его речи, он сказал:

– Возьми, благородный учитель, но тебе нет нужды предсказывать мою судьбу. Я умею читать в Книге жизни не хуже тебя. Поэтому совершенно бесплатно я приоткрою тебе тайну и скажу, что ты не разбогатеешь, занимаясь предсказаниями.

Коричневая рука старца хищно схватила блестящую монету и бросила ее в мешочек, висевший у пояса прорицателя.

– Ты перестанешь смеяться, когда между тобой и смертью встанет маленький мальчик. Может быть, тогда пожалеешь, что не захотел поверить в мое предсказание, – ответил араб с кривой и презрительной улыбкой на устах.

Сморщенное лицо старика и сказанные им странные слова несколько смутили Томека. Он нашел в кармане серебряную монету и положил ее в миску, стоявшую у ног старика. Прежде чем Томек успел отойти, старик протянул к нему из-под бурнуса свою костлявую руку. Неожиданно быстрым движением старик схватил Томека за плечо и привлек его к себе.

– Послушай старого араба, – сказал он хриплым голосом, не выпуская руки Томека. – Ты еще молод и будешь долго жить. Ты поймешь и, может быть, когда-нибудь вспомнишь мои слова.

Араб правой рукой разгладил песок, которым был наполнен стоявший перед ним плоский сосуд и, словно читая написанное на нем, произнес:

– В далекой и дикой стране ты найдешь то, что другие будут напрасно искать. Когда это случится, ты найдешь друга, который не скажет ни одного слова...

Вильмовский нетерпеливо пожал плечами. Взяв Томека за руку, он сказал:

– Достаточно этих глупостей! Идем теперь выпьем чего-либо холодного.

Они быстро отошли от старого араба, а тот, не переставая злобно улыбаться, смотрел им вслед своими налитыми кровью глазами.

По дороге Смуга и Вильмовский рассказывали забавные случаи, героями которых были арабские прорицатели. Томек и боцман Новицкий слушали их рассказы в молчании. Они заняли столик в большом зале кафе. Томек беспокойно вертелся на своем стуле и, в конце концов, обратился к своим спутникам с вопросом:

– Папа и вы дядя утверждаете, что старый араб нес несусветный вздор. Скажите, а откуда он мог знать, что мы едем в далекую и удивительную страну?

– В таком оживленном порту любому европейцу можно сказать то же самое, без особого риска ошибиться, – ответил Смуга. – Этого рода колдуны и прорицатели обладают чрезвычайной способностью выуживать деньги из карманов наивных слушателей. Не стоит обращать внимания на их болтовню.