– Вы забыли еще одного участника экспедиции. Ведь с нами идет молодой погромщик, охотник на тигров, – добавил Бентли.

– Томек и я – это по сути одно лицо, о котором я не упоминал.

– Я считаю, что людей у нас вполне достаточно, хотя нам придется много поработать, – продолжал Бентли. – Следует принять во внимание, что с каждой партией животных, отправляемых на судно, уйдет кто-нибудь, знакомый с уходом за животными.

– Да, но это, к сожалению, необходимо, так как в противном случае на капитана Мак Дугала свалилось бы слишком много хлопот. Ведь мы должны будем поставлять пойманным животным соответствующий корм.

– Первая партия пойманных животных не будет находиться долго на корабле, – пояснил Бентли. – Я приказал построить вблизи Порт-Огаста временные загородки. Мы возьмем оттуда животных перед самым уходом судна.

– Очень хорошо. Когда мы можем начать путешествие вглубь страны?

– Чем раньше, тем лучше. Как я уже говорил, существует опасение, что лето будет жарким и сухим. Если реки пересохнут, охота будет затруднена. В Австралии не так уж много воды.

Томек внимательно слушал беседу. Он смотрел на карту, на которой Бентли отмечал, упоминаемые во время разговора географические точки. Он отметил про себя, что животноводческая ферма Кларка находится к востоку от больших озер.

– А мы не можем ловить животных вблизи этих озер, виднеющихся на карте? – несмело спросил он. – По-видимому, там достаточно воды.

– Да, если смотреть на карту, то это кажется справедливым, – снисходительно ответил Бентли, – но дело в том, что на берегах этих озер многие славные путешественники и открыватели гибли от жажды. Озера, которые выглядят на карте очень заманчиво: Торренса, Эйр[28], Гэрднер, Амедеус (Эмедейс) и другие, в действительности не что иное, как соленые болота, в значительной части поросшие камышом. Зимой они непригодны для плавания на лодках, летом совершенно пересыхают и превращаются в низменности, заполненные солоноватым илом. То же самое можно сказать о многих реках, виднеющихся на картах, которых нельзя найти в натуре не только во время засухи, но даже обыкновенным жарким летом. Идешь, бывало, по самому руслу такой реки и не чувствуешь даже следа влаги.

– Так когда же мы трогаемся? – кратко спросил Смуга.

– Послезавтра утром, если вы согласны на это, – решил Вильмовский.

– Хорошо, я уж говорил, что чем раньше, тем для нас лучше, – закончил беседу Бентли.

На «Алигаторе» Томек никак не мог долго усидеть на месте. Он нетерпеливо ждал назначенного срока отъезда. Томека можно было увидеть в разных местах судна, по которому он метался, как угорелый. То он высовывался за борт «Аллигатора», пытаясь разглядеть, что происходит на берегу, то бежал к вольерам, чтобы посмотреть на слона, которому торжественно обещал проведать его в зоологическом саду в Мельбурне, то, наконец, летел в камбуз к коку, где с аппетитом уплетал предложенные ему яства, и вновь мчался на палубу посмотреть, как выгружают верблюдов. Томек часто обращался к Бентли с разными вопросами; капитана Мак Дугала он спросил, не будет ли тот скучать на корабле, когда остальные члены экспедиции уедут на интересную охоту. Он несколько успокоился только тогда, когда пришла пора оставить судно. Но вот последний багаж экспедиции – большие тюки со снаряжением, продуктами и другими предметами, могущими понадобиться во время путешествия – выгружен и отправлен на вокзал, и наши путешественники, наконец, тронулись в путь.

Томек, идя рядом с отцом через город, делал серьезное лицо. Ему казалось, что веселое настроение неуместно в такой торжественный момент; ведь он, совершенно так, как и его взрослые спутники, шел со штуцером на плече, а на правом боку ощущал роскошную тяжесть кобуры с револьвером. Томек удовлетворенно смотрел на прохожих, которые, казалось, обращали внимание прежде всего на него. Поэтому он принимал по возможности равнодушный вид и думал:

«Как жаль, что меня не видят сейчас тетя Янина и дядя Антоний с ребятами! Ах, что бы сказал Юрек Тымовский, если бы он увидел меня теперь!?»

К удивлению Томека, Порт-Огаста, хотя и находился в самой настоящей Австралии, почти ничем не отличался от виденных столько раз портовых городов. Даже железнодорожный вокзал по внешнему виду и внутреннему устройству напоминал вокзалы, виденные Томеком в Европе. Но обычаи здесь были несколько иные. При входе на перрон не спрашивали билетов. Можно было занимать места в вагоне первого или второго класса без всякого контроля, а весь багаж, в том числе ручную кладь, надо было сдавать кондуктору. Сначала Томек никак не мог с этим примириться. Ведь в Варшаве каждый пассажир сам заботился о своих чемоданах. Рассеянность в этом деле грозила потерей багажа. Как же в такой «дикой» стране можно было забыть об элементарной осторожности? Опасения Томека были развеяны Бентли, который сказал, что в Австралии не возят ручную кладь в пассажирских вагонах. По установившемуся издавна обычаю, кондуктор отправляет кладь в специальный багажный вагон, а потом, после приезда на станцию назначения, вручает пассажирам их собственность.

"По-видимому, в каждой стране свои обычаи, а как известно по пословице «в чужой монастырь со своим уставом лезть нельзя», вспомнил Томек прописную истину, которую не раз повторяла тетка; он со всеми удобствами устроился на диване купе, заняв место напротив Бентли.

Томек нетерпеливо ждал, когда женщина-начальник станции подаст сигнал к отъезду. И вот, наконец, долгожданный момент настал. Ритмический стук колес медленно тронувшегося поезда, заставил сердце Томека биться учащенно. Наконец-то началась экспедиция в глубину таинственного австралийского континента. Томек сначала с интересом наблюдал проносящиеся мимо пейзажи Австралии, но вскоре, разочарованный «цивилизованным» видом местности, обратился к своим спутникам. Осмотрелся в купе. Смуга спал, как убитый. Он заснул сразу же после того, как поезд отошел от станции Порт-Огаста. Голова великана-боцмана тоже колыхалась во сне из стороны в сторону. Отец и другие члены экспедиции успешно готовились последовать их примеру. Томек с сомнением стал думать об охоте в обществе таких сонливых товарищей, и только посмотрев на Бентли, облегченно вздохнул. Тот один еще не спал, хотя видно было, что общее сонное настроение начинает действовать и на него.

«Если и Бентли заснет, то я умру со скуки», – подумал Томек. Чтобы не допустить до столь печального конца, он начал вертеться и кашлять, и как только Бентли обратил на него внимание, сказал:

– Может быть это вам покажется глупым, но я совсем иначе воображал Австралию.

– И что же, ты разочарован? – с любопытством спросил Бентли.

– Должен признаться, что Австралия пока очень напоминает мне родные места. Везде видны возделанные поля, сады или луга. Разве что овец здесь больше, чем у нас, да пастухи ездят верхом.

Бентли улыбнулся, потом ответил:

– Ты говоришь, дружище, что Австралия чересчур напоминает Европу? Если ты ожидал, что встретишь здесь многие вещи, неизвестные в Европе, то могу тебя успокоить. Конечно, встретишь. Мы пока что находимся в хорошо освоенной прибрежной полосе, но вскоре пейзаж изменится. Мне интересно, как ты воображаешь себе Австралию?

– Я уверен, что почти вся Австралия покрыта бескрайними степями и пустынями, в которых человека подстерегают самые ужасные опасности. Я даже слышал, что здесь легко встретить разбойников!

– Ну, что касается разбойников, то теперь нам с их стороны ничто не угрожает. Несколько десятков лет тому назад действительно были смельчаки, баловавшиеся здесь разбоем. Это было во время золотой лихорадки, охватившей всю страну. Но ты не ошибаешься насчет того, как выглядит пейзаж огромной части этого континента. Вот, подожди, пусть только мы очутимся несколько дальше к северу. На огромных пространствах Австралии есть еще немало мест, куда не ступала нога белого человека. Скажи мне, пожалуйста, кто тебе рассказывал об австралийских разбойниках?