- Привет, - кричу я с ресепшена, - я принесла завтрак.

Темпер в кабинете перестает печатать.

- Пончики? - спрашивает она с надеждой.

- Не-а, фрукты. Меня посетила мысль, что сегодня отличный день, чтобы начать заниматься фигурами к пляжному сезону, - говорю я и бросаю коробку пончиков на стол нашей приемной, взметнув небольшое облако пыли. Напоминание: нужно протереть пыль в приемной.

- В задницу фигуру к пляжному сезону. - Темпер выходит из кабинета и смотрит на меня, словно я богохульствую. - Думаешь, я хочу выглядеть, как тощая шл...

Он бросает взгляд на коробку с пончиками.

- Я взяла старые добрые пончики с голубикой и желе, - говорю я, протягивая ей кофе. - На фиг фрукты.

Она фыркает.

- Сучка, мне нравиться ход твоих мыслей.

- И мне тоже, лапочка, - говорю я, направляясь в свой кабинет.

Офисы остались неизменными с того момента как пять лет назад, ночью после вручения дипломов, мы упаковали вещи и практически сбежали из Академии Пил, школы-интерната, для чего-то намного лучшего. И по-прежнему они вызывают это взволнованное, безрассудное чувство, что и тогда, когда мы вдвоем убежали - я от прошлого, а Темпер от судьбы - и стремились сделать для себя что-то новое. Я улыбаюсь, увидев на своём столе чек за предыдущее задание. Я сажусь в кресло и, взяв чек, кладу его в сумку. Надеюсь, Микки, хреновый сын, хорошо ведёт себя с матерью. Не всем выдалось иметь маму.

Закинув ноги на стол, я включаю компьютер, и в ожидании, когда он загрузится, листаю сообщения на рабочем телефоне. Одно с прошлого задания, от Шона, который следил за одним из моих клиентов. Мы с Темпер влезли не в своё дело и, очевидно, произвели неизгладимое впечатление, судя по красноречию сообщения. Я удаляю это и перехожу к следующему. Три сообщения от потенциальных клиентов. Я беру блокнот и записываю имена и контактные данные, которые мне оставили.

И вот, наконец-то, последнее сообщение. Я напрягаюсь всем телом, когда слышу теплый, хриплый голос.

"Малышка, я не расстанусь с тобой. Только не так. Когда я вернусь, мы обо всем поговорим". - Я выпрямляюсь, словно лом проглотила. Нет, нет, нет. "А пока", - продолжается сообщение, - "я потянул за кое-какие ниточки и внес Торговца в список самых разыскиваемых личностей".

Он же, десятка.

Дерьмо.

Именно этого я так опасалась. Илай лезет в мои дела и делает их своими. Как только загружается компьютер, я открываю сайт Политии и перехожу в список самых разыскиваемых людей. В списке примерно за сотню пунктов, но на первом плане десятка самых разыскиваемых, фото которых размещены напротив имен. Под номером три: Торговец (настоящее имя неизвестно).

- Ублюдок, - бормочу я, пиная картотеку, стоящую рядом. Не знаю, почему я так обеспокоена. Торговец мог справиться со своими проблемами, а я со своими. Или могла, до тех пор, пока не связалась с альфа-блядь-самцом. Я смотрю на эскиз лица Деса. В Политии даже нет фото Торговца, а на самой картинке... он может быть каким угодно. Единственное, что они знают точно - серебристые глаза и белые волосы. Чего, если честно, вполне достаточно. Я кликаю на ссылку, задаваясь вопросом, скольких женщин-офицеров Илаю пришлось умаслить, чтобы включить Торговца в десятку. Дес всегда был в списке разыскиваемых преступников, но я не припомню, чтобы он находился так высоко. На открывшейся странице все его данные и более подробное описание. И в отличие от рисунка Деса, они кажутся, более точными, включая даже рукав татуировок. Однако там не упоминается об остроконечных ушах и крыльях.

Они не знают, что он фейри. Но всё же, располагают важной информацией.

Я открываю нижний ящик стола и достаю бутылку «Джонни Уолкера». Сегодня один из тех дней. Спустя минут пять в кабинет заходит Темпер. Заметив, что я пью, она тянется к бутылке и я, нехотя, подвигаю её к ней.

- Что случилось, цыпа? - спрашивает она, пригубив виски. Она знает, если на сцену вышел Джонни, то случилось, что-то плохое. Я втягиваю воздух сквозь зубы и трясу головой. Она морщится от обжигающего напитка и ждет, когда я скажу хоть что-нибудь. Я опускаю взгляд на браслет.

- Меня настигло прошлое.

Она подвигает бутылку обратно ко мне.

- Мне нужно кому-то сделать больно? - серьезно спрашивает она. Мы с Темпер близки, насколько могут быть друзья, и вместе со старших классов школы. В основе нашей дружбы, своего рода договор - не касаемся будущего, которого она не хочет, и не тащим меня в прошлое, которое я хотела забыть. Никогда не касаемся.

- Илай уже опередил тебя, - едко говорю я.

- Илай? - выгнув бровь, говорит она. - Подружка, ты разбила мне сердце. Сначала друзья, а парни потом, помнишь?

- Я не просила его ввязываться. Я порвала с ним, а потом он стал предлагать...

- Что! - Она хватается за стол. - Ты порвала с ним? И когда ты собиралась мне рассказать об этом?

- Сегодня. Я собиралась рассказать тебе сегодня.

Она качает головой.

- Сучка, ты должна была позвонить мне.

- Я была занята, разрывая отношения.

Она садится на край стола.

- Черт, Илай перестанет давать нам скидку.

- Ты из-за этого так расстроилась? - спрашиваю я, делая очередной глоток виски.

- Нет, - отвечает Темпер, - Я рада, что ты отрастила вагину и порвала с ним. Он заслуживает лучшего.

- Я собираюсь запустить в тебя бутылкой.

В примирительном жесте она поднимает руки вверх.

- Да шучу я. А теперь серьёзно, ты в порядке?

Я еле сдерживаюсь, чтобы снова не посмотреть на экран компьютера.

- Честно? - выдыхаю я. - Не имею не малейшего представления.

Я делаю приличный глоток вина, когда задняя дверь открывается и входит Торговец.

- Опять пытаешься утопить в стакане чувства, ангелочек?

У меня чуть сердце не выскакивает из груди при виде его в черной приталенной рубашке и потертых джинсах. Я ставлю бокал и книгу, которую читала.

- Опять? - спрашиваю я, выгнув бровь. - Откуда тебе знать, как я справляюсь с чувствами?

- Слухи, - ласково говорит он.

Я прищуриваюсь.

- Ты что, следишь за?..

Я замолкаю на полуслове, когда Торговец подходит и забирает бокал, после чего направляется к раковине и выливает содержимое.

- Эй, - говорю я. - Это дорогое бургундское вино.

- Уверен, твой бумажник рыдает, - говорит он без угрызений совести.

Я иду за ним на кухню.

- Ты не должен выливать хорошее вино из принципа.

Он отходит от раковины, и я ахаю, когда бутылка вина поднимается с кофейного столика и, паря, пересекает гостиную и кухню, приземляясь прямо в руки Торговцу. Он переворачивает её, и я слышу, как из горлышка в фарфоровую раковину льется дорогое вино.

- Ты что, блин, творишь? - Я слишком потрясена его дерзостью, чтобы сделать что-то иное, кроме как стоять и пялиться на исчезающий в сливе водоворот вина.

- Не так надо решать проблемы, - говорит Торговец, протягивая мне уже пустую бутылку. Первую вспышку гнева затмевает шок.

- Я выпила стакан вина, псих, а не всю проклятую бутылку.

Он бросает бутылку в раковину, и я подпрыгиваю от звука бьющегося стекла.

- У тебя стадия отрицания. - В глазах Деса пылает злость, когда он грубо хватает меня за запястье и касается бусины.

- Что ты делаешь? - От трепета у меня бешено колотится сердце.

- Забочусь о тебе, - говорит он, все еще буравя меня взглядом.

Не сумев сдержаться, я смотрю на его руки, потому что от выражения лица Торговца меня передёргивает. Под его пальцами бусина исчезает.

Я выгибаю брови. Неважно, что он попросит в оплату, я знаю, что мне это не понравиться.

- Ты скажешь, во что обойдется мне эта бусина?

- Скоро сама поймешь.