- С Главным?

- Да, с Главным. Пять штук при любом интересе - большие деньги.

- Советуйся, я подожду.

Чкония встал было, но Тенгиз кивнул:

- Дела не получилось, Витя, так что оплати.

- О чем ты?

- О мороженом, о чем же еще.

"Я его действительно не боюсь", - подумал Чкония. Спросил:

- Сколько?

- Рупь, чужого не надо.

Чкония достал рубль, придавил вазочкой и вышел.

Замысел

Дозвониться в Батуми до Главного, а тем более условиться о встрече здесь, в Галиси, было непросто - Бугор это хорошо знал. Тем не менее, войдя в будочку междугородного телефона-автомата около почты, решительно достал горсть пятнадцатикопеечных монет. Опустив одну, снял трубку. Оглянулся. Улица была тихой, закрытой деревьями, жара августовского полдня в будку почти не проникала.

Сначала надо было набрать общий код, затем - код Батуми и только потом - батумский номер. Причем номер не самого Главного, а некоей Таисии Афанасьевны. Бугор отлично знал сухой, пересыпающийся, как крупа, старушечий голос Таисии Афанасьевны, но ни разу ее не видел. Приняв просьбу, она должна была перезвонить Главному. И тот, выслушав просьбу, решит: встречаться им или нет. Конечно, тащить Главного сюда, в Галиси, рискованно. Но что делать, если Чкония уперся?

Бугор набрал номер:

- Калбатоно Таисия? Здравствуйте, это я, Тенгиз. Позвоните батоно Серго, по очень важному делу. Скажите: он должен сегодня же приехать ко мне. Дневным поездом. Куда - он знает. Я буду ждать его на перроне, у первого вагона. И пусть обязательно прихватит акчу*. Запомните? Акчу. Побольше.

______________

* Акча (жарг.) - деньги.

- Как, как? Акчу? Это что такое?

- Ягода такая есть.

В трубке послышался треск, шипение. Бугор давно понял, что телефон у Таисии Афанасьевны стоит на кухне. Сейчас звуки означают, что старуха что-то жарит. Его беда в том, что он ничего не знает о Главном. Ничего, кроме не внушающих особого доверия фамилии, имени и отчества. Узнать бы хоть что-то, найти бы хоть какую-то зацепку - тогда у него был бы козырь.

- Сейчас позвоню, батоно Тенгиз. Если только дозвонюсь. Все передам, как сказали.

Бугор всегда и всюду привык быть наверху, но с появлением в его жизни Главного все изменилось. Теперь все идет от него: документы, квартиры, щедрые суммы денег и то самое, без чего Бугор не может прожить и дня, марафет*.

______________

* Марафет (жарг.) - наркотики.

- Калбатоно Таисия, только не забудьте предупредить: по очень важному делу. По очень. Я перезвоню минут через двадцать.

- Хорошо, хорошо, конечно, предупрежу. Перезвоните.

Похоже, старуха и не подозревает, кто он, Бугор, и зачем они встречаются с Главным.

Бугор повесил трубку, вспомнил улыбающиеся губы Чкония, слова: "Я знаю, сколько стоит игрушка. Процент меня не устраивает". Уже за одно это в сознании Бугра Чкония был приговорен. Дело даже не в том, что Чкония нарушил договор. Просто с ним, Бугром, никто не имеет права так разговаривать. Тем не менее он спросил: "Сколько же ты хочешь?" - "Пять". Пять бумаг были довольно скромной суммой, но тут он услышал: "Пять штук". За это надо бы пришить как тлю, без разговоров. Ведь по первоначальному договору Чкония за связь с ювелиром получал триста рублей. Потом сумма была увеличена до тысячи. Наглец... Ему мало! Но Чкония, как посредника, рекомендовал Главный. Кроме того, Главный платил за все, в том числе и за "игрушку", а значит, решать, что делать с Чкония, может только он. Несмотря на это, в кафе мелькнуло: "Пришить бы гниду прямо сейчас". Но все решила усмешечка Чкония, когда на вопрос: "Дубликат с тобой?" - он ответил: "За фраера держишь? Будут бабки, будет дубликат". И все-таки главным в разговоре было другое. Этим главным были слова Чкония: "Ну что, едем в Батуми? Через пару часов - на месте".

Бугор опять достал пятнашки, стал набирать код.

- Калбатоно Таисия, опять я... Ну что? Дозвонились?

- Да, батоно Тенгиз, с трудом - никто к трубке не подходил.

- И что?

- Сначала даже слушать не хотел, занят, мол, но я несколько раз сказала, что вы очень просили. Ну, батоно Серго и говорит: ладно, сегодня в том месте. Выедет дневным поездом. Как вы сказали, у первого вагона.

Чтобы не "светиться" зря на перроне до прихода батумского дневного, Бугор все четыре часа просидел в небольшом скверике у вокзала. На перрон поднялся лишь за десять минут до остановки поезда. Встал у начала платформы, возле небольшой лестницы. Как только подошел поезд, сделал вид, что рассматривает запасные пути. Но краем глаза увидел: приехал! Главный вышел из первого вагона. Выглядел он как обычно: поджарый, одетый подчеркнуто по-деловому человек среднего возраста. Приблизившись, сделал вид, что они незнакомы.

По лестнице с перрона оба спустились на некотором расстоянии друг от друга, в таком же порядке прошли привокзальную площадь. Заговорили, лишь углубившись в тихие привокзальные улочки.

Главный спросил:

- Что случилось? Зачем это я тебе "очень и очень нужен"?

Бугор понимал: хотя причина, по которой он вызвал Главного, достаточно серьезная, но важно также и ее изложение. Поэтому нарочно приостановился:

- Батоно Серго, накладка вышла.

- Какая еще накладка?

- Чкония дубликат не отдает.

- Пошли, нечего стоять, - бросил Главный. - Что значит "не отдает"? Была же договоренность?

- Плевал он на договоренность. Не отдает и все.

- Что говорит?

- Говорит, процент не устраивает.

- Штуки за передачу мало?

- Ему мало.

- Сколько же он хочет?

- Пять штук.

Собеседник, знающий прижимистость Бугра, остановился, метнул короткий взгляд:

- Слушай, если фармазонишь...

Бугор сморщился:

- Батоно Серго, да вы что? Когда я фармазонил?

За стальными бесстрастными глазами Главного вдруг оказалась пустота. Страх перед этой пустотой заставил Бугра сказать:

- Клянусь, батоно Серго! Сами посудите, он ведь Гогунаву знает, понимает, что к чему.

- Хорошо, верю.

Главный пошел дальше. Бугор за ним. Сказать ли о том, что Чкония предлагал ему искать Главного? Пока не стоит. Осторожно поинтересовался:

- Батоно Серго, я вот думаю: может, Витю... того? Убрать?

Некоторое время оба шли молча. Наконец Главный отрезал: