- А что они делают сейчас, ты знаешь?!. - взревел Бартоломео.

- Нет, - проговорил Бальдо.

- А я знаю... - дрожащими от гнева губами прошипел Бартоломео. - Они для этого и скрылись от тебя! Ищи, ищи их! И чтоб больше я ее не видел! Я не хочу ее больше видеть, она умерла для меня, я хочу похоронить ее!..

Рыдания внезапно исторглись из его груди, Бартоломео упал на каменный пол. Слезы текли по его красным гноящимся рубцам. Сакетти взглядом отослал Бальдо, оставшись наедине с хозяином.

Бальдо вышел. Жизнь, точно утлое суденышко, враз перевернулась, и нет ее больше. "Лучше убить себя", - подумалось ему. Эта мысль вдруг показалась спасительной. Он так загорелся ею, что, не мешкая, пока хватило сил, обвязался тяжелой цепью и бросился в канал...

Они лежали на песке, радуясь, что им так ловко удалось сбежать от толстяка Бальдо. Он, проснувшись, долго искал их по побережью, куда-то умчался, и теперь они наконец-то смогут побыть одни...

Солнце уже заходило, огромный багровый круг медленно сползал в море, окрашивая воду кровью. Дождь впервые видел, как величествен закат, и, не выдержав, запел, и голос его мощно влился в крики птиц и шум волн.

"Я больше не вернусь домой, - думала она, - я больше не смогу притворяться, а значит, Бартоломео посадит меня под замок и никогда не выпустит".

Им нужно было только на секунду зайти в гостиницу. Дождь оставил там плащ, лодка уже заказана, и они быстро доберутся до Кьоджи, а ночью на море прохладно и Мадалена в своем легком платье из розовой материи совсем замерзнет. Во Флоренции, если даже им откажет в своем покровительстве Лоренцо Медичи, у Дождя есть почти две тысячи флоринов, и они поедут во Францию, говорят, тамошний король любит музыку...

Солнце уже наполовину скрылось под водой, когда они покинули побережье. Дождь хотел оставить Мадалену с лодочниками и быстро сбегать за плащом, но она не отпустила его одного.

Они вошли в грязный номер, Дождь зажег свечу, и Мадалена, обрадовавшись, что они добрались без происшествий, обняла его... Так они стояли обнявшись, слившись в одну тень на стене, когда услышали, как скрипнула лестница. Послышались шаги. Дверь отворилась, и вошли Христофор и Лука Сакетти. Первый был уже пьян. Ни слова не говоря, он всадил длинный нож в грудь юноши. Мадалена не успела закричать - Лука зажал ей рот. Через секунду все было кончено и с ней. Едва Христофор сделал шаг к выходу, как и его настиг предательский удар кинжала... Тела связали, обмотав крепкой парусиной. Внизу ждала повозка. Вскоре Лука вывез трупы далеко в море, привязал груз и столкнул за борт, перекрестившись и пробормотав просьбу о прощении святой деве Марии.

На том дело и кончилось. Никто не узнал больше о судьбе Мадалены и Дождя, потому что Лука неожиданно умер через месяц, заболев животом, а сам Бартоломео, запив, скончался через полгода в страшных муках: гноящиеся рубцы пошли по всему телу и ни один из лекарей не смог ничем ему помочь.

Все когда-то приходит к своему концу. И только любовь не умирает во Вселенной. Одна любовь обладает длиной вечности.

Андреа был удивлен, когда его привели в Храм, и Старик ласково ему улыбнулся. Светило солнце, проникая сквозь узкие окна в самом верху Храма, и все его огромное пространство дымилось от ярких лучей, разгоняющих сумрак и прохладу.

Старик поманил его пальцем, велев подойти поближе. Дождь подошел.

- А он мне нравится! - сказал Старик, и все, кто стоял рядом, заулыбались.

Дождь не видел их лиц, размытых туманом, он видел перед собой лишь бронзовый лик Старика и его горящие глаза.

- Ты кто? - спросил Старик.

- Я - Дождь, - ответил Андреа и умолк. Удивленный шепот, похожий на шум морской волны, надвинулся на него, но Старик поднял руку, и все смолкло.

- Мне это подходит, - кивнул он. - Ты ведь, кажется, умеешь петь? Спой нам!

И Дождь запел. Он пел долго, но его никто не прерывал. Когда Дождь открыл глаза, он увидел, что Старик плачет.

- Что ты хочешь? - спросил Старик.

- Я хочу найти Мадалену, где она? Старик удивленно взглянул на него.

- А-а, - покачав головой, вздохнул он, потом помолчал, пожевав губами. У нас, видишь ли, женщин не бывает. Мы даже не всех убитых берем, этак земля бы перестала плодоносить, поэтому тут мы тебе помочь не можем... Н-да... Старик поджал губы, все замерли, и Дождю показалось, что его сейчас вернут обратно в ту самую парусину с камнями, упавшую на дно. Сердце его сжалось, и он пролепетал:

- Я мог бы еще спеть...

- Спой, - кивнул Старик.

Дождь снова запел, вложив в голос всю свою силу, все мастерство, которому был обучен, и вдруг Старик неожиданно тоже запел, подхватив мелодию. Голос у него был хриплый, дрожащий, но верно чувствующий все переходы, спады и подъемы. Дождь сбавил тон, и вскоре они уже запели вдвоем в лад, стройно и красиво. Когда они кончили, все захлопали. Лицо Старика раскраснелось.

- А что, ведь и вправду Дождь! - ткнув в него пальцем, сказал Старик.

- Дождь! - вскричали все, и он остался.

Время от времени Старик зазывал его к себе и они пели. Окружающие Ветры, Туманы, Вихри и Ураганы - все завидовали Дождю и удивлялись тому, что он до сих пор шляется по равнинным деревенькам да городкам, бренчит по расхлябанным водостокам, пугая по ночам прохожих. А ведь мог бы выпросить себе местечко потеплее, где-нибудь на юге, выбрать какой-нибудь курорт и развлекаться круглый год. Или стать библиотекарем у Старика. Тепло, сухо, читай в свое удовольствие! Но Дождь только и думал о ней. По секрету от морских Смерчей, проверивших дно у Венеции, он узнал, что ее там нет, она не погибла, ее спасли. Но кто? Где она? Он думал об этом постоянно и верил, что они встретятся.

Он долго, век за веком, искал ее, пока случайно, наверно, по наитию не залетел в этот городок. Он уже облетел очень много стран и еще больше городов и хотел пролететь мимо, как вдруг легкая тень воспоминания окликнула его и заставила сделать круг над Тихим переулком, пахнущим яблонями и жасмином.

Он залетел на старый чердак и стал ждать, еще сам не зная чего. Шаркая сандалиями, по асфальту проползли две старушки. Они несли белый хлеб в авоськах. Дворник, закончив работу, уселся на мусорном баке и стал курить. Похожий на сатира, небритый и всклокоченный, с мешками под глазами, он хотел уже отпустить шуточку по поводу старушенций, но почему-то раздумал: странный холодный ветерок пробежал по его спине, и дворник долго, подозрительно смотрел на безоблачное небо, пока не убедился в его невинности.