– И как это много?

– Хотите, чтобы я все восстановил?

– Если можно.

Мюррей доел креветки и, попивая вино, слушал монотонный, тихий пересказ, почти слово в слово повторяющий историю, которую Мюррей услышал от молодого американца в Бангкоке. Когда Финлейсон закончил, он улыбнулся и заказал еще одну бутылку вина.

– И каково ваше мнение, как профессионала? Вы верите в это?

Финлейсон пощипал усы и посмотрел на стойку бара, к которой шумной толпой подошли американцы и заказывали «Джим Бим Бурбон» на камнях.

– Ну, – медленно сказал он, – я думаю, это правдоподобно.

– Но правда ли это? Могут они действительно держать такое количество одновременно в одном месте? – теперь Мюррей склонился вперед и при тусклом свете свечи пытался поймать взгляд Финлейсона. – Возможно ли это?

– О, конечно. Безусловно, я не имел такого рода дел со Вьетнамом. В основном моя работа связана с иностранной помощью здесь, в Лаосе. Но мне, действительно, попадаются некоторые золотые цифры. И они очень неустойчивы. Как вы знаете, после золотого кризиса в 1957-м большая часть торговли переместилась отсюда в Сайгон. Сейчас это самый крупный мировой рынок золота – китайские красные покупают его через Лондонский объединенный фонд золота. По международному закону все покупки золота должны производиться в долларах, в американских, конечно. И, если те цифры, которые я видел, верны, сумма значительная.

– И какая часть из них – горячие деньги?

– Скажем так: большая часть – теплые.

– И все в долларах?

– Естественно. Кто захочет иметь дело со старыми вьетнамскими пиастрами, когда кругом зелененькие?

– И что же происходит с этими зелененькими?

– Их стараются вывезти из страны. Они называют это «выплеск». Это делается каждые шесть-восемь месяцев. Деньги вывозят в какое-нибудь безопасное место, обычно на Филиппины, а потом переправляют назад, в старые добрые Штаты.

Финлейсона прервал один из американцев у стойки бара, который заметил Бензозаправку и, пошатываясь, подошел к их столику.

– Привет, Джордж! Как дела с кипом?

– Спасибо, удовлетворительно, – Финлейсон попытался представить Мюррея. – А как полеты?

– Вверх-вниз, как всегда. На прошлой неделе одна потеря – С-4 6, полетел двигатель, и он втемяшился в горы. Ну и житуха, четыре сотни баксов в неделю, и ты сгораешь в вонючих лаотянских горах! Ладно, увидимся, Джордж.

– С удовольствием, – пробормотал Финлейсон. – Пилоты «Эйр Америка», – сказал он Мюррею, когда они остались одни. – Это подразделение ЦРУ – единственная чартерная авиакомпания в мире, которая не перевозит пассажиров, но летает везде и сбрасывает все, что угодно.

Бензозаправка осушил стакан, а Мюррей напряженно думал, изучая согнутые спины пилотов у стойки бара, и молчал.

– А что насчет этого американского сержанта? – спросил Финлейсон. – Что вы с ним обсуждали?

– Напрямую – ничего. Для начала – он служит в военной полиции и не хочет провести три года за решеткой, плюс позорящие рекомендации при увольнении. Все, что он сказал, это то, что он может провести меня на летное поле поглазеть и даже, возможно, организует для меня их форму. Но эта сторона дела вас не касается, – Мюррей снова перегнулся через стол. – Джордж, позвольте мне задать вам личный вопрос.

– Валяйте.

– Когда-нибудь в своей жизни вы совершали что-нибудь незаконное?

Финлейсон выпучил светлые глаза:

– Незаконное? Что за мысль? И думать забудь, старина!

– А как насчет Национальной лаотянской лотереи в прошлом году? – улыбнулся Мюррей. – Единственная и неповторимая в своем роде на весь мир – уникальная лотерея без единого выигрыша? – Мюррей внимательно вглядывался в лицо собеседника, но бесполезно: оно ничего не выдавало.

– Я полагаю, Чарльз Пол рассказал вам об этом?

– А разве это не общеизвестно? Вы даете совет министерству финансов Лаоса: говорите им, что это хороший способ повысить госдоход – а потом берете свою маленькую долю.

Финлейсон медленно кивал головой, глядя в бокал с вином:

– Что верно, то верно, – сказал он. – Это было немного не по правилам, согласен. Но я все же думаю, что Полу не следовало трепать языком.

Мюррей улыбнулся:

– Возможно, вы не совершили ничего слишком уж незаконного в прошлом, но все будет совершенно по-иному, если вы свяжетесь с нами. Понимаете?

– Понял.

По голосам пилотов у стойки стало понятно, что они уже накачались: они орали и швыряли игральные кости. Мюррей позавидовал им. Четыре сотни долларов в неделю с примесью риска, и никаких моральных обязательств.

– Итак, что вы хотите, чтобы я сделал? – тихо спросил Финлейсон.

– Узнайте время, дату и место следующего «выплеска». Вы можете это сделать?

– Буду держать ухо близко к земле. Иногда то тут, то там всплывают кое-какие факты.

– Мне нужны не «кое-какие факты», Джордж. Если вы собираетесь войти в долю, то узнаете все или ничего. Что вам известно о предыдущих «выплесках»?

– О, о них было слышно, но обычно это случается только после операции. Я помню, потому что им всегда дают кодовые названия. Последнее – «Хэппи Хаунд», до этого были – «Майти Маус» и «Буллпап». Словно дети с важными игрушками, правда похоже?

– Узнайте название, время и место следующего «выплеска», Джордж. – В это время американцы у стойки бара бурно спорили насчет пари. Мюррей сидел очень тихо и ждал реакции банкира.

Некоторое время Финлейсон вытирал салфеткой губы, а потом еще какое-то время вертел в руке бокал, разглядывая его на свет.

– Если я могу быть так здравомысляще неблагоразумен, – наконец сказал он, – я должен иметь гарантии вашей честности. Я хочу сказать, если что-нибудь пойдет не так...

Мюррей кивнул:

– Что-нибудь не так и...

– Я хочу сказать, старина, мне не известно, каковы ваши действительные планы в этом деле. Мне известно, что за этим стоит Пол, возможно, выкладывает наличные и так далее. Но каковы ВАШИ планы?

– Мне нужно два пилота, – сказал Мюррей. – Два лучших пилота Юго-Восточной Азии с железными нервами и без лишних колебаний. Два пилота, которые смогут быстро в темноте поднять транспортный самолет средних размеров – «Карибоу» или С-123 – и пролететь несколько сотен миль над верхушками деревьев без радара или радиокомпаса и смогут посадить его в таких же условиях вслепую.

– А вы? – в голосе Финлейсона не было волнения, просто здоровая подозрительность.

– Я? – Мюррей улыбнулся и допил вино. – Я – носитель идеи, перемещенный интеллектуал. Если все провалится, насчет меня не волнуйтесь. Я не стану шантажировать вас через IMF. Просто потом опишу все и представлю как вымысел. На этом можно будет неплохо заработать. Но в данный момент я единственный из нас, кто как аккредитованный журналист может обратиться в авиа США с просьбой поприсутствовать при сбросе риса; кто может без особых на то разрешений пройти на летное поле: пересекать границы и не отвечать при этом на заковыристые вопросы; может появляться в запретных зонах, не вызывая лишних подозрений. Подходит?

Финлейсон кивнул и жестом попросил принести счет.

– Позвольте только вот о чем вас спросить, Уайлд, если это прозвучит не очень нагло. Чем вы занимались до того, как приехали в Азию?

– Разорял богатую жену.

Финлейсон никак это не прокомментировал и снова просто кивнул. Пилоты у стойки перестали переругиваться и заорали, требуя еще выпивки. Когда Мюррей и Финлейсон проходили мимо к выходу, один из них, тот, который подходил к их столику, развернулся на табурете и прокричал, передразнивая английский акцент:

– Твое здоровье, старина Джордж!

– Всем доброй ночи, – ответил Финлейсон, решительно подавив агрессивность.

Остальные пилоты, тупо улыбаясь, наблюдали за ними: крупные, надраенные, стопроцентные американские парни лет сорока пяти, все перевидавшие на своем веку и теперь, накачавшись алкоголем, отдыхавшие, сидя на разбухших бумажниках вдали от дома.

«Господи, – подумал Мюррей, когда они шагнули в теплую ночь. – Не удивительно, что они летают в горы! Только интересно, получают ли они также и за риск?»