В 1980 году Бондарчук задумал вернуться к жанру эпического кинематографа и снять фильм по произведениям Джона Рида "Десять дней, которые потрясли мир" и "Восставшая Мексика". Эта эпопея получила название "Красные колокола" и состояла из двух фильмов: "Мексика в огне" и "Я видел рождение нового мира". 18 октября 1982 года в московском кинотеатре "Октябрь" состоялась премьера эпопеи. После этого на Бондарчука и его новое произведение буквально посыпался дождь самых разных наград. Он получил международную премию "Академии Симба" (Италия), приз Всесоюзного кинофестиваля (1983) и через год - Государственную премию СССР. Кроме этого, в 1982 году он также получил Государственную премию Украинской ССР за участие в фильме "Овод".

Однако, как оказалось, это был последний официальный триумф в судьбе нашего героя. В 1985 году наступила перестройка, которая сыграла печальную роль в жизни Бондарчука. Буквально за год до нее он успел снять свой очередной фильм - "Борис Годунов", где сыграл главную роль, но, когда картина вышла на экраны страны, наш герой уже впал в немилость у своих же коллег-кинематографистов. Когда весной 1986 года в Москве собрался 5-й съезд кинематографистов СССР, Бондарчука не избрали на него делегатом. По этому поводу выступивший на этом форуме Никита Михалков, заявил: "Можно по-разному относиться к фильмам и личности Сергея Бондарчука - это дело индивидуальное. Но неизбрание делегатом съезда того, кто сделал "Судьбу человека", "Войну и мир", "Они сражались за Родину" - "и уже только этими фильмами вошедшего в историю отечественной культуры, - есть ребячество, дискредитирующее все искренние, благие порывы оздоровить унылую, формальную атмосферу, царящую в нашем Союзе кинематографистов".

Однако на эту реплику Н. Михалкова тут же ответил его коллега режиссер Владимир Меньшов: "По поводу Государственных премий. Я не хотел об этом говорить, но слишком задел Никита Михалков своей репликой о ребячестве, которое проявили по отношению к Бондарчуку. Как-то быстро ты повзрослел, Никита Сергеевич. Со стороны секции художественного кино никакого ребячества не было. Вот история с Государственной премией за фильм "Красные колокола"... Хороша или плоха эта картина, можно спорить, но есть там одна вещь, по-моему, бесспорная. Артист Устюжанинов не справился с ролью В.И. Ленина. И видно, что Бондарчук это сам понимает, он его как можно меньше старается показывать, все больше - на общем плане. Но нам настоятельно доказывали, что получилось хорошо, зрители как-то вяло с этим "хорошо" соглашались. Ах, так - Государственную премию дадим, чтобы знали, что это "очень хорошо"!"

На мой взгляд, причины гонений на Бондарчука вернее всего изложил на страницах журнала "Искусство кино" (1989, № 2) критик Л. Карахан: "У нас существовало официозное кино, приемлющее или, уж во всяком случае, не оспаривающее идеологическую монополию государства (в лице Госкино). Внутри этого образования были свои градации. Бесспорное первенство принадлежало элите государственных художников, где первым из первых был Бондарчук. Не случайно именно на него с особой яростью обрушилась критика, как только началось крушение идолов. Феномен Бондарчука как государственного художника требует, наверное, специального изучения, ибо он, делая неофициозную "Степь" или даже полемичную по отношению к господствующим идеологическим установкам картину "Они сражались за Родину", продолжал оставаться символом государственности в кино. Очевидно, действовал мощный стереотип: Бондарчук - истинно народный артист. Этот стереотип сработан еще при Сталине. Государственными художниками были и Е. Матвеев, и Ю. Озеров. Однако им, в отличие от Бондарчука, приходилось еще и выбором темы, способом ее интерпретации постоянно доказывать свою государственность..."

Между тем нападки на себя со стороны своих коллег Бондарчук воспринимал болезненно. Вот что рассказывает на этот счет актриса Л. Савельева: "Однажды мы вместе с Сергеем Федоровичем ездили в Норвегию. Мне всегда казалось, что он человек необыкновенно крепкий, защищенный. Но, помню, в самолете развернул какую-то газету, а там - про него статья, ужасная, некрасивая. Про то, что его режиссерские работы бездарны. Некий критик советовал Бондарчуку "не лезть в режиссуру". Смотрю: он сидит весь белый. Я всегда думала: он же знает себе цену, ведь фильмы-то снимал потрясающие, великие. И, казалось бы, такой человек не должен обращать внимания на эти мелкие укусы. Но он страшно страдал. Я только тогда поняла, насколько ему больно".

Однако сидеть сложа руки даже в ситуации, когда на него многие ополчились, Сергей Бондарчук не мог, да и не желал. Силы для новой работы у него еще были. В конце 80-х он задумал осуществить постановку фильма по роману М. Шолохова "Тихий Дон". В свое время С. Герасимов снял двухсерийную версию этого романа, однако сам писатель тогда же заявил, что мечтал о более полном воплощении "Тихого Дона". И ему очень хотелось, чтобы это сделал Бондарчук. Видимо, помня об этом желании писателя, наш герой и решил наконец ее осуществить. Он обратился за помощью к телевидению, но там от этой постановки отказались. А вот итальянцы, прослышав об этой идее Бондарчука, тут же предложили ему свои услуги. Так в январе 1990 года в Риме был подписан договор с компанией "Интернационал синема компани" ("И-чи-чи"). Через полтора года после этого (в августе 1991-го) начались съемки картины, которые проходили в трех местах: на "Мосфильме" (павильон), в Алабине (батальные сцены) и в Вешенском. В главных ролях были задействованы как зарубежные, так и советские звезды кино. Григория играл англичанин Руперт Эверет, Аксинью - француженка Дельфин Форест, Пантелея Ф. Мюррей Абрахам, Степана - Борис Щербаков, Дарью - Наталья Андрейченко, Петра - Владимир Гостюхин, Ильиничну - Ирина Скобцева.

Фильм был снят в рекордные сроки - за одиннадцать месяцев. Четыре месяца Бондарчук работал над монтажом кино и телеверсий картины и все свои обязательства перед компаньонами выполнил.

Теперь оставалось только озвучить картину и выпустить ее в свет. Однако представители компании "И-чи-чи", отсмотрев готовый вариант, с ним не согласились. Их не устроил сам подход Сергея Бондарчука к этому произведению. Им хотелось, чтобы это был боевик, а не трагедия. Поэтому они, в отсутствие Бондарчука, перемонтировали фильм на свой лад. Когда наш герой узнал об этом, он тут же обратился к помощи адвоката. Два месяца ушло на то, чтобы восстановить разрушенное. Наконец в апреле 1993 года начался активный "промоушен" картины - в Риме состоялось роскошное шоу, в котором участвовали все основные актеры, занятые в фильме. Казалось, что все идет к благополучному финалу и выходу картины на широкий экран. Однако это оказалось не так. Уехав в Москву, Сергей Бондарчук стал чуть ли не еженедельно интересоваться, когда будет проведена последняя озвучка фильма и запись музыки. В ответ - тишина. Наконец в ноябре ему ответил сам продюсер картины Энцо Рисполи, наш герой вновь приехал в Рим, домонтировал телеверсию (12 серий) и получил обещание, что в скором времени фильм выйдет на широкий экран. Но его и на этот раз обманули. Изворотливый Рисполи зарегистрировал новую компанию и увез копию фильма в Лондон. Его искали с помощью МИДа и все-таки нашли. Все эти авантюрные приключения сильно сказались на здоровье Бондарчука. По словам И. Скобцевой, "Сергей Федорович каждое утро просыпался с тяжелым вздохом: "Ну что же мне делать с этими бандитами?" Видя удрученное состояние Сережи и понимая, что надо его как-то из него вытаскивать, я уговорила его съездить в Сочи на "Кинотавр", а еще (чуть раньше) в Югославию. И хотя поездка эта была не из легких: и дорога на перекладных, и блокада Белграда, и долгое ожидание на границе, возвращались мы в приподнятом настроении. Ему там предложили интересную работу. Увы, продержалось это настроение недолго. Все та же неизвестность с "Тихим Доном" душила его".