Горькая ирония заключается в том, что я вообще не хочу никаких ухаживаний.

— А что насчет Бека? — спрашивает она, зевая. — Разве он не пытался подарить тебе ожерелье, которое он сделал для Клэр?

— Ага, — я даже думать не хочу о том, что Бек добавился к числу моих ухажеров. Парень явно понятия не имеет, как обращаться с дамой. Бек еще и более вспыльчив, чем другие, и это меня беспокоит. Нас сбросили на планету, населенную крупными, мускулистыми мужчинами ростом в семь футов, которые к тому же лишены секса. Я всегда добра к парням, которые оставляют мне подарки, и никогда не пытаюсь выказывать кому-то предпочтительное отношение. Я держу их всех на расстоянии и никогда никого не поощряю.

Но меня беспокоит, что настанет день, когда один из них сорвется. Когда кто-то перестает спрашивать и начнет брать.

— Представь, что было бы, начни ты резонировать Беку? — спрашивает она шепотом относительно подобного скандального итога.

— Я бы все бросила и ушла, — прямо заявляю я.

Ахнув, она в своих шкурах резко вскакивает в сидячее положение.

— Ты сделала бы что?

— Тсс…, — велю я ей, потому что Джоси, когда пугается, поднимает шум. — Серьезно, Джо, успокойся и веди себя тихо!

Она укладывается обратно и замолкает на мгновение. Я слышу, как во внутренней части пещеры непрестанно капает, и чьи-то шаркающие шаги в главной пещере, за занавесом приватности, который прикрывает вход в наш общий закоулок.

— Неужели ты и правда бы ушла? — спустя мгновение снова спрашивает Джоси. — Тифф, ты это серьезно?

— Очень серьезно.

Прижимая к себе набитую шкурами подушку, я представляю себе эту жизнь. Это один из возможных сценариев, который я уже давно распланировала. У меня должен был быть запасной план. Я должна уметь жить самостоятельно, самой заботясь о себе. Джорджи и другие высказывают свои замечания относительно того, какой я трудоголик и как быстро я усваиваю все навыки, которым нас учили. Я могу развести огонь быстрее, чем остальные. Я умею в мгновение ока освежевать тушу. Я умею выкопать яму для ловушки. Я умею выдубить собственные шкуры. Я делаю все, потому что мне не хочется быть зависимой от необходимости остаться здесь.

Жить самой по себе было бы тяжело и непросто. Жить с кем-то, кого я терпеть не могу, и позволять прикасаться к себе? В десять раз тяжелее.

— Не могу поверить, что ты бы просто ушла, — шепчет Джоси, и судя по голосу, она убита горем.

Я чувствую себя виноватой. Она это плохо восприняла. Мне не стоило ничего говорить. Это был секрет, который я утаивала с тех пор, как мы приземлились, и даже то, что я здесь почти полтора года, не заставило меня передумать. Я смирилась, что мы никогда уже не сможем вернуться домой, что мне до конца своей жизни придется жить на планете, покрытой льдом, что я больше никогда не надену бикини, не пойду по магазинам и не воспользуюсь настоящим шампунем. Я примирилась со своей жизнью здесь.

Но я не стану чьей-то собственностью, которую можно использовать и когда-либо снова насиловать.

Без сомнения, ша-кхаи прекрасно относятся к своим парам. Лиз с Рáхошем ссорятся, но мне кажется, это из-за того, что им просто нравится поддевать друг друга. Аехако помешан на Кайре, Вэктал поклоняется земле, по которой Джорджи ходит, и даже пара Арианы обожает ее. Ни у одной землянки нет пары, который был бы склонен к насилию.

И все же ни одной из них не был предоставлен выбор. Но остальные не были изнасилованы инопланетянами. Только мы с Джоси. Крисси была, но она погибла при крушении. Доминик была, и из-за этого она повредилась умом. Она выбежала в снег и замерзла насмерть, потому что была в ужасе от того, что это может повторится снова. Остальные так и не смогли этого понять.

Я смогла.

Никому от меня как от пары толку не будет. Я в ужасе сжимаюсь от самой мысли о том, что кто-то ко мне прикоснется. Когда мы только попали сюда, я старалась походить на Джоси. Однажды ночью Рокан заигрывал со мной, приглашая меня в свои в шкуры. Он красив, и фигура у него что надо, и чувствовала я себя ранимой, поэтому пошла с ним. Но в тот момент, когда он прикоснулся ко мне? Я запаниковала. Я всем сказала, что это из-за его шпоры и что не знала, что с ней делать. Что тогда я подумала, что шпора какой-то прикол. Но мы даже не приблизились к этому. В тот момент он ласкал мое плечо, а мне напрочь снесло крышу, и я сбежала, крича как угорелая.

Бедный Рокан. С тех пор он даже не смотрел на меня. Я его не виню. Это я больна на всю голову.

Я слышу, как Джоси шмыгает носом.

— Ты что, плачешь? — спрашиваю я.

— Просто я… Не представляю, что буду делать, если ты уйдешь, — печально отвечает она. — Я могу выносить одиночество, потому что ты здесь, со мной, и мы держимся вместе. Но если ты уйдешь, что мне тогда делать? Я не хочу быть единственной, кто здесь осталась.

Я понимаю, что она имеет в виду. Для Джоси остаться единственной, кто полностью отверг усилия кхая, направленные на поиск подходящей для нее пары, принесло бы разрушительные последствия. Она так отчаянно хочет любви и семьи. Бедная Джоси. Мое сердце сжимается от сострадания.

— Будет уже неважно, — говорю ей легкомысленно. — Ты будешь слишком занята, рожая детишек для Высокого, Темноволосого и Возбужденного.

Она начинает хихикать, прекратив шмыгать носом.

Мне становится легче, что она больше не грустит, и я расслабляюсь в своих шкурах. Мы говорим еще немного — хотя и не о резонансе — и в конце концов Джоси снова засыпает. Я лежу без сна еще какое-то время, потому что знаю, что как только закрою глаза, сон вернется. Он всегда возвращается, но я к нему не готова. Я никогда не бываю к нему готова.

Рано или поздно мне все же придется, а пока я откладываю это настолько, насколько это возможно

* * *

Когда охранник возвращает меня в клетку, остальные смотрят на меня широко открытыми, мрачными глазами. Я чувствую, что мои губы распухли там, где он ударил меня, и все мое тело мучает саднящая боль. Особенно сильно болит у меня между ног, но больше всего болит у меня в голове, словно там что-то сломалось и восстановлению уже не подлежит, и совершенно не важно, что я привела свою одежду в порядок, чтобы казалось будто ничего не произошло.

Они бросают меня обратно в клетку, и я втискиваюсь между Крисси и Меган. Кайра смотрит на меня глазами, полными понимания о произошедшем, а Лиз обнимает Джоси, чьи плечи дрожат от безмолвных рыданий.

— Они… тебя не обижали? — шепотом спрашивает Лиз, когда охранники уходят. — Тебя долго не было.

— С ней все в порядке? — вместо того, чтобы ответить, я спрашиваю, глядя на Джоси.

Лиз качает головой, ее губы сжимаются в мрачную черту, и я понимаю, что худшее произошло. Джоси была изнасилована и, скорее всего, на глазах у всех.

— Как ты? — спрашивает Меган, взяв меня за руку.

— Я в порядке. Никто ко мне не прикасался, — я чувствую себя ужасно от того, что лгу. — Они меня усыпили и просто обследовали на одном из столов.

На лице Кайры я вижу облегчение. Она протягивает руку и сжимает мое плечо. Мы все снова замолкаем, единственный звук — это приглушенные всхлипывания Джоси, несмотря на, что она отчаянно пытается вести себя тихо. Лиз гладит ее руку, утешая ее.

Никто ко мне не прикасался, и именно так меня устраивает.