— А ты что думаешь?

Джесси не отрывает от меня взгляда и наклоняется с поцелуем. Вскоре, поглаживая ладонью мускулы на его плечах, я чувствую гранит под своей спиной, полотенце под головой, его влажную теплую кожу под кончиками пальцев. Он целует мою шею, и я расстёгиваю лифчик, ощущая, как его губы опускаются всё ниже.

В наслаждении я закрываю глаза, но темнота за веками напоминает о ночном небе, озарённом кострами. Запахи дыма, горелого сахара и травы, голоса и смех — всё так близко — и я напрягаюсь, сжав бёдра после воспоминаний. Я открываю глаза, и желанный мной Джесси вопросительно смотрит на меня: «Остановиться?» Я качаю головой и сильнее целую его, чтобы доказать обратное.

В итоге Джесси останавливается, издавая стон и отдаляясь от меня.

— Лучше бы нам пойти. Уже почти шесть тридцать.

Он встаёт и потягивается, не смотря на меня, пока я расправляю свою одежду и надеваю накидку. Аккуратно засовываю полотенце в сумку, чтобы спрятать коробку презервативов, которую взяла с собой утром.

Джесси отвозит меня домой — будет лучше, если мы не поедем вместе на работу. Мы не целуемся на прощание, и теперь он ведёт себя совершенно отвлечённо, чего я совсем не понимаю. Зная о его репутации, нельзя и подумать, что он так быстро меняется в настроении.

Я захожу в дом. Ни мама, ни Мэгс ещё не спускались вниз, так что я мну записку и поднимаюсь в комнату, чтобы переодеться.

— Сегодня ты рано встала, — говорит мама, заходя на кухню, пока я читаю раздел с комиксами в газете. После визита Эджкомба она охладела ко мне, но по крайней мере, продолжает разговаривать.

— Ага.

Я переворачиваю страницу, Мэгс готовит себе завтрак и съедает его, уперевшись подбородком в кулак. Вот и старая добрая Мэгс, которой в большинстве случаев я могу доверять секреты.